режим и судьба двух славистов". Нельзя не согласиться с автором, оценившем сложившиеся между коллегами взаимоотношения как яркий пример научного общения через искусственно созданные границы, которые были воздвигнуты между СССР и зарубежными странами.
В книге имеется несколько приложений. Из них стоит выделить важную теоретическую статью Г.А. Ильинского "Что такое славянская филология?", определявшую круг вопросов, которыми, по мнению Ильинского, должно заниматься славяноведение, применяемые этой
дисциплиной методы исследования, кратко характеризующую этапы ее возникновения и развития. Несомненно, интерес вызовет и библиография работ сотрудников Отдела восточного славянства по проблеме "История отечественного славяноведения, 1917 - начало 1950-х годов".
В целом работа А.Н. Горяинова является ценным научным вкладом в историю славяноведения.
Ф.А. Молок, кандидат исторических наук
В.Е. Кельнер. МИССИОНЕР ИСТОРИИ. Жизнь и труды Семена Марковича Дубнова. СПБ.: Издательский дом "М1РЪ", 2008, 710 с.
Архитекторами еврейской истории принято считать немецко-еврейского историка Г. Греца (1817-1891), русско-еврейского С. Дубнова (1860-1941) и трудившегося многие годы в США С. Барона (1895-1989). Фигура Дубнова на протяжении многих лет привлекает внимание историков и публицистов. Дубнов - автор многотомного монументального труда "Всемирная история еврейского народа", опубликованный впервые в немецком переводе (Берлин, 1925-1929), затем на иврите в 1923-1938 гг. Полное издание в подлиннике на русском языке вышло в Риге в 1934-1938 гг. Это издание давно стало библиографической редкостью. В настоящее время в Москве вышло в свет новое издание его "Всемирной истории"1.
Дубнов - выдающийся мыслитель еврейской общины, создатель русско-еврейской историографии, теоретик диаспорального еврейского национализма, общественный деятель, политик и мемуарист. Его жизнь и гибель в огне Холокоста стала одним из символов трагедии восточноевропейского еврейства.
Творческое и эпистолярное наследие Дубнова огромно, оно находится в архивах разных стран: в Российском государственном историческом архиве, Отделе рукописей Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге; Центральном Государственном архиве
1 Дубнов С.М. Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней, т. 1-3. М., 2002; История евреев в Европе. От начала их поселения до конца XVIII в., т. 1-4. М., 2003; История еврейского народа на Востоке, т. 1-3. М., 2006.
РФ и Архиве Академии наук РФ в Москве; в Библиотеке Академии наук Украины им. В.И Вернадского в Киеве; в Центральном архиве истории еврейского народа и Отделе рукописей Библиотеки Еврейского университета в Иерусалиме; Институте еврейских научных исследований в Нью-Йорке. Эти источники, как и труды Дубнова, написаны на различных языках: русском, немецком, иврите, английском. Историк написал три тома воспоминаний - "Книгу жизни", в которые вошли и обширные фрагменты дневников ученого2. Воспоминания и дневники обладают необыкновенной силой интеллектуального, нравственного и эмоционального воздействия на читателя.
В.Е. Кельнер смог представить свое прочтение биографии историка и его трудов. В ходе работы В.Е. Кельнер приходит к пониманию своих возможностей, о чем и сообщает читателю: "одному исследователю не под силу освоить весь комплекс источников, осмыслить во всей полноте и многообразии историю становления и эволюции его (Дубнова. - А.Л.) научных и политических взглядов" (с. 25). В результате В.Е. Кельнер сосредоточился главным образом на "российских" аспектах деятельности Дубнова, попытался осветить его путь как историка российского еврейства, публициста и общественного деятеля.
"Научная биография С.М. Дубнова может быть создана только в результате всеобъем-
2 Дубнов С.М. Книга жизни. Материалы для
истории моего времени. Воспоминания и размыш-
ления. СПб., 1998.
лющего критического анализа самого широкого круга источников, от его собственных произведений до документов и материалов альтернативного характера. Все это в совокупности и позволяет объективно воссоздать и оценить многогранную деятельность этого великого ученого и политика", - отмечает автор (с. 11-12).
В историографии остается открытым вопрос, поставленный израильским историком А. Гринбаумом - вопрос о том, что Дубнов так никогда не реализовал свое намерение: не написал "opus magnum"3, посвященный истории польско-русского еврейства4. Кельнер не согласен с этим мнением (с. 7). Но некоторые высказывания самого Дубнова позволяют думать иначе. В 1900 г. сорокалетний Дубнов составил план работы на последующие годы жизни. В 1906 г. он намеривался приступить к своему, как он писал, "последнему труду" -"Истории русских евреев", работе над которым он хотел посвятить четверть века своей жизни. Этот замысел фактически осуществлен не был.
Книга состоит из введения, восьми глав и заключения. В нее вошла так же "Хроника жизни и деятельности" Дубнова. Интересна первая глава монографии "Корни", где Кельнер касается генеалогического описания рода Дубновых, возведя его к средневековому талмудисту, известному под акронимом Мага-рал из Праги (1512-1609). Любопытно, что сам Дубнов в воспоминаниях ни словом не обмолвился о знаменитом предке. В еврейскую, а позднее в европейскую литературу тот вошел, прежде всего, как легендарный создатель Голема. Дубнов в "Книге жизни" начал представление своей родословной со времен, когда в состав Российской империи вошли земли Речи Посполитой. Отвечая на вопрос о том, чем было вызвано подобное "пренебрежение", Кельнер пишет: "Сомнительно, чтобы семейное предание не сохранило имя этого великого предка". Он предполагает, что "не имея доказательств, Дубнов как ученый не желал уподобляться тем... которые смело возводили свое происхождение к святым мученикам средневековья, великим раввинам, талмудистам" (с. 26-27). Представляя историю идейного формирования юного Дубнова, его отношения к еврейской ортодоксальной традиции, говоря о литературе, которая повлияла на миросозерцание Дубнова и на тысячи других еврейских юношей и девушек, Кельнер считает, что "невозможно дать объективный ответ
3 "Большой труд" - лат.
4 Greenbaum A. Dubnov as Russian and General Jewish Historian. - А Missionary for History. Essays in Honor of Simon Dubnov. Minneapolis, 1998, p. 1.
на один из коренных вопросов еврейской истории в России конца XIX - начала XX вв.: почему значительная часть еврейской молодежи пренебрегла национальными интересами и ушла в русское революционное движение" (с. 56). Однако разные ответы на этот вопрос можно найти и в многочисленной мемуарной и исследовательской литературе. Отметим, что в молодые годы Дубнова в России еще не существовало еврейское национальное движение. Именно участие в русском народническом движении открывало возможность выразить свое неприятие существующих порядков и для еврейской молодежи. Возникшие в начале 1880-х гг. палестинофильские общества были маргинальны и не они определяли погоду среди русско-еврейской интеллигенции. Как верно отмечает Кельнер, немалая часть еврейской молодежи стремилась интегрироваться в российское общество путем получения высшего образования и соответствующей квалифи-кации5.
Обширная вторая глава посвящена десятилетнему периоду в жизни Дубнова: от приезда в Санкт-Петербург летом 1880 г. до переезда в Одессу осенью 1890 г. Оказавшись в столице Российской империи, провинциальный юноша из Мстиславля, не имевший права жительства вне черты оседлости, успешно начинает публицистическую карьеру. Он за несколько лет становится известным автором русско-еврейских изданий, которые в то время выходили в Санкт-Петербурге: "Рассвет", "Русский еврей", "Восход". Дубнов пишет на историко-философские и политические темы, главным образом по резко обострившемуся еврейскому вопросу. В те же годы Дубнов начал исследование истории еврейского мистического движения - хасидизма, опубликовал статьи и по истории лжемессианства. В.Е. Кельнер анализирует литературную деятельность своего героя в контексте эпохи и представляет литературно-издательскую среду, в которой оказался Дубнов. "К концу 1880-х гг. Дубнов стал известным, признанным историком, публицистом и критиком" (с. 184).
Жизненный и творческий опыт, приобретенный в этот период, подготовил Дубнова к осознанию своего предназначения в этом мире. В начале 1892 г. Дубнов записал в дневнике: "Моя цель жизни выяснилась: распространение исторических знаний о еврействе и специальная разработка истории русских евреев. Я стал как бы миссионером истории"6. Эти слова он написал уже в Одессе. Странно, что цитата из дневника ученого не вошла в
5 Натанс Б. За чертой. Евреи встречаются с позднеимперской Россией. М., 2007.
6 Дубнов С.М. Книга жизни, с. 165.
основной текст. Ведь собственно она и была вынесена В.Е. Кельнером в название его книги.
Одесскому периоду в жизни Дубнова (1890-1903) посвящены третья и четвертая главы. Дубнов обратился с призывом к еврейской общественности начать изучение истории русских евреев, сформулировал основные положения своей исторической концепции, начал работу над "Письмами о старом и новом еврействе", обосновавшим идею еврейской автономии в диаспоре. Как отмечает В.Е. Кельнер, историзм Дубнов "провозгласил национальной идеей. Автономизм, истоки которого ученый находил в исторической традиции еврейского общинного самоуправления, он сделал идеологией борьбы народа в диаспоре за гражданское и политическое полноправие" (с. 321).
Пятая глава "На идейных баррикадах" представляет Дубнова как политика, состоявшегося в канун революции 1905-1907 гг., создателя и идеолога Еврейской народной партии.
В последующих главах детально прослеживается работа Дубнова над своей историографической концепцией, руководство "Еврейским историко-этнографическим обществом", журналом "Еврейская старина", его общественно-политическая деятельность, в частности участие Дубнова в "Комиссии для издания документов о ритуальных процессах в России" в 1919-1920 гг. Комиссия прекратила свое существование, как показывает автор, не из-за внутренних раз
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.