КУЛЬТУРА, ЛИТЕРАТУРА, ИСКУССТВО
В ОЖИДАНИИ «СУПЕРПРОЕКТА»: ОРИЕНТИРЫ ТУРЕЦКОЙ МЕЧЕТИ
Е.И. КОНОНЕНКО
Кандидат искусствоведения Государственный институт искусствознания
Ключевые слова: Турция, площадь Таксим, современная мечеть, архитектура, государство и ислам, османская традиция, творческие конкурсы
Только утихли бурные выступления жителей Стамбула на площади Таксим в июне-июле 2013 г., вызванные, по официальной версии, вырубкой парка Гези, как в Интернете, в т.ч. и русскоязычном, стал активно обсуждаться вопрос: а зачем этот парк вообще надо было вырубать? На ряде исламских сайтов появились статьи об утверждении проекта строительства мечети именно на Таксиме, возведение которой, по словам ее архитектора Ахмета Вефика Альпа, ранее планировалось именно на месте парка Гези [1].
Разговоры о сооружении мечети на Таксиме ведутся уже давно, и всегда находили как сторонников, так и противников, неизбежно политизируясь и превращаясь в актуальную для современной Турции дискуссию «республика и ислам». Понятно, что «мечеть на Таксиме» - не только очередное культовое сооружение, но, прежде всего, символ взаимоотношений государства и ислама.
Нас, однако, интересует не политический резонанс событий на Таксиме, а архитектурное будущее турецкой мечети - какой она
Мечеть на Таксиме: один из конкурсных вариантов.
должна стать в XXI в. и каким памятником может быть украшена главная площадь Стамбула?
Учитывая знаковость площади Таксим, мечеть, которая может здесь появиться, окажется неким «суперпроектом», который превратится в архитектурный символ турецкого ислама и наверняка окажется образцом для многочисленных подражаний.
выбор ориентиров
Провозглашенная в 1923 г., Турецкая Республика однозначно декларировала свою светскость и в результате ряда реформ (ликвидация Халифата, отмена шариатского суда, реформа образования, переход на григори-
анский календарь и латинский алфавит) сформировала своеобразную систему «государственного ислама», действия которого «вне мечети» строго лимитировались, а деятельность всех религиозных организаций ставилась под контроль специального Ведомства по делам религий [2].
При внешне уважительном, но непреклонно-отстраненном отношении государства к исламу единичные мечети, появлявшиеся в 1920-1930-х гг., возводились без государственной поддержки по неоосманским проектам, выполненным еще в начале XX в. в стамбульской Академии изящных искусств - единственном учебном заведении, готовившем архитекторов. Магистральная же линия развития турецкой архитектуры опиралась на изучение опыта Запада, что привело к появлению ует ш1шат1 - «новой архитектуры», образцом для которой стал европейский модерн.
Реализация принципов светского государства на несколько десятилетий исключила культовое строительство и из архитектурной практики, и из программ обучения молодых архитекторов. Возвращение мечети в турецкую архитектуру произошло только после Второй мировой войны на волне либерализации общественной жизни.
Самый масштабный и общественно значимый «суперпроект» культовой архитектуры Турции в послевоенное время - это, безусловно, возведение Большой мечети в Анкаре. Идея ее строительства возникла еще в начале 1940-х гг., что демонстрирует, с одной стороны, реальную необходимость увеличения числа мест для молитвы в растущем городе, и с другой - возможность декларирования столицей Республики уважения интересов мусульманского населения.
Созданная в 1944 г. при учас-
Мечеть Шишли, Стамбул (1949 г., арх. В.Эгели).
тии Министерства по делам религии, общественная организация сформулировала задачи и приоритеты строительства и через три года объявила первый конкурс проектов, ни один из которых, правда, одобрен не был, - не в последнюю очередь из-за непонимания того, какой же должна быть главная мечеть новой Турции. Дальше конкурса проектов дело тогда не пошло, а тем временем эстафету «возрождения турецкой мечети» перехватил Стамбул.
В 1945 г. начинается строительство «соборной» мечети (джами) в Шишли - быстро растущем квартале на севере европейской части Стамбула. Мечеть возводилась исключительно на частные пожертвования. Шиш-ли-джами оказалась первой мечетью, построенной в Стамбуле с момента провозглашения Республики, а потому особенно важным был выбор и архитектурного ориентира, и исполнителя для памятника, открывавшего новую главу в истории турецкой культовой архитектуры.
У молодых республиканских архитекторов опыту строительства зданий мечети - во всяком случае, столь масштабных и имевших градостроительное значение - просто неоткуда было взяться. Автором Шишли-джами стал В.Эгели (1890-1962), выпускник Академии изящных искусств 1913 г., признанный мастер еще первой волны неоосманских архитектурных поисков начала XX в.
Понятно обращение к «золотому веку» Османов в поисках
образца для Шиш-ли-джами к архитектуре XVI-XVII вв. Даже внешняя отсылка к эпохе могущества турок оказывается соответствующей настроению, обусловленному окончанием Второй мировой войны. Не последнюю роль могло сыграть также желание «вписать» новый район в образ «старого» Стамбула. И академическое образование Эгели, и его практика реставратора классических османских мечетей прекрасно соответствовали данным задачам. Сооружение оказалось эклектичным симбиозом классической планировки, раннеосманской декорации, элементов позднеосманской архитектуры, псевдобарочных и «неоклассических» деталей интерьера.
Возведение Шишли-джами, а также сам факт ее появления, подтвердили возможность дальнейшего развития самой темы мусульманского культового здания в архитектуре республиканской Турции. Еще более показательным в этом аспекте оказывается появление мечетей в столице Республики.
В 1944-1953 гг. Анкара реализует другую, более репрезентативную и значимую для государства архитектурную задачу -Аныткабир, грандиозный мемориальный комплекс Ататюрка, расцениваемый в турецкой историографии как символ архитектуры Республики [3]. Однако сразу после окончания строительства Аныткабира, недалеко от него, была возведена небольшая мечеть Мальтепе (1954-1959, арх. Р.Акчай), отчасти компенсировавшая отложенную реализацию идеи большой городской мечети и подготавливавшая убежденных кемалистов к ее появлению в Анкаре.
Рядом с мавзолеем Ататюрка вполне традиционное здание мечети Мальтепе выглядит архитектурным анахронизмом, но именно это делает его показательным памятником нового этапа поисков национального стиля. Архитектор и в планировке, и в конструкции, и в декорации ориентировался на некий «типовой
образ» небольших мечетей XVI-XIX вв.
Мальтепе-джами оказалась стандартной стилизацией под османскую мечеть, и даже ее облицовка серо-желтым камнем «работает» на восприятие здания как сооружения «дореволюционной» постройки, будто компенсируя отсутствие в некогда провинциальной Анкаре османских мечетей. Подобная откровенная имитация образцов, «назначенных» символами национальной архитектуры, характерна не только для культовой, но и для общественной архитектуры и даже для послевоенного жилищного строительства.
хорошо забытое новое
На рубеже 1950-х - 1960-х гг. «современная мечеть» становится популярной и в архитектурном, и в социологическом аспекте темой интернационального стиля [4], инспирированной привлекательным по целому ряду параметров (градостроительные задачи, масштабность, ансамблевость, культурно-исторические коннотации, традиционные материалы) заказом правительств мусульманских стран. Наиболее крупным в этом ряду был грандиозный «Багдадский проект»*, привлекший многих европейских мастеров [5]. Западные архитекторы плодотворно работали в Индии, Бангладеш, Малайзии, Брунее, Пакистане. И конкурс проектов мечети для Анкары легко вписывается в этот перечень с той, правда, разницей, что предпочтение было отдано проекту молодых турецких архитекторов - В.Далокаю и Н.Текелиоглу.
Если многие государства Востока при реализации крупных государственных проектов вынужденно обращались к опыту иностранцев, Турция к 1950-м гг. имела целое поколение национальных архитекторов, обучавшихся у приглашенных мастеров или же стажировавшихся в Европе. Более того, архитектурные факультеты турецких вузов уже имели турецких же преподавателей, прекрасно знавших основные тренды мировой архитектуры. Частные архитектурные ателье не только успешно конкурировали с европейскими при получении за-
* Материалы проекта экспонировались на международной выставке «Город миражей: Багдад (1952-1982)» в Барселоне, Нью-Йорке, Бостоне (2012-2013).
казов, но ощутимо ограничивали строительную деятельность иностранцев, особенно после создания в 1954 г. Палаты архитекторов, контролировавшей соблюдение принятых ею же стандартов строительства. В последующие десятилетия турецкие архитекторы уже позволят себе участвовать в международных конкурсах, и именно их проекты мусульманских сооружений оказались наиболее востребованными в ряде азиатских стран, прежде всего - в Индии и Пакистане.
Далокай и Текелиоглу предложили современному городу проект современной мечети, используя композицию и элементы традиционного образа: квадратный в плане молитвенный зал, сферическое перекрытие, портик с севера, четыре минарета по углам. Однако каждый из этих элементов оказался трансформирован в соответствии с концепциями интернационального стиля: купольное перекрытие стало одновременно и несущей конструкцией здания, что позволило сделать стены стеклянными, а портик превратился в вестибюль, поднятый над двором на столбах.
Несмотря на резкую критику (поводом для которой, в частности, служили минареты, слишком напоминавшие ракеты), идея необычного образа как нового символа столицы Республики не только была одобрена, но и начала воплощаться в жизнь. Однако уже на этапе закладки фундамента реализация проекта была приостановлена.
Итогом дискуссии на тему «Интернационализм или регионализм?», увлекшей турецкую интеллигенцию на рубеже 1950-х - 1960-х гг., стал выбор именно последнего варианта - по крайней мере, в тех случаях, когда право выбора оставалось за правительственными инстанциями. После военного переворота 1960 г. перед новым покол
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.