ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2014, том 73, № 5, с. 70-79
= ДИСКУССИЯ ==
В ПОИСКАХ КОНСЕНСУСА
(О РЕЦЕНЗИИ С.А. БУРЛАК НА КНИГУ У.Т. ФИТЧА "ЭВОЛЮЦИЯ ЯЗЫКА")
Предлагаемая заметка преследует двоякую цель:
1) проиллюстрировать на конкретных примерах спорность некоторых утверждений С.А. Бурлак (пп. 1-3);
2) пояснить, почему рецензируемое издание имеет трехчастную структуру: а) монография У.Т. Фитча; б) послесловие научного редактора, профессора Е.Н. Панова, в котором модульному подходу Фитча противопоставлен холистический подход; в) послесловие составителя серии переводов А.Д. Кошелева, в котором, в частности, подвергается сомнению одно из главных положений У.Т. Фитча о том, что новую теорию языка, преодолевающую антагонизм существующих теорий, можно составить из частичных истин этих теорий (п. 4).
1. Эволюция языка: градуальность или скачкообразность? У.Т. Фитч в своей монографии [1] последовательно проводит идею постепенности эволюционных изменений, отсутствия в эволюционном процессе скачков. Е.Н. Панов, придерживающийся противоположной точки зрения, в своем послесловии [2] постоянно дискутирует с ним по этому вопросу. В свою очередь, рецензент С.А. Бурлак, разделяющая идеи Фит-ча, непримирима в своей оценке позиции Панова: "Фитч... все время подчеркивает: то, что мы видим у животных, - это не в точности то, что мы видим у человека, сходство наблюдается лишь в отдельных аспектах. Но именно эти аспекты наиболее интересны в контексте происхождения языка. Панов же, напротив, пытается донести до читателя мысль, что сходства никакого нет, даже в отдельных аспектах, и, соответственно, коммуникация животных не может пролить ни малейшего света на происхождение человеческого языка. Впадая в такую крайность, Панов загоняет себя в тупик единственной возможности: возникновение языка имело скачкообразный характер, язык возник вдруг, на пустом месте и сразу целиком. Но если посмотреть на эволюцию, то так не бывает" [3, с. 61].
Проанализируем этот текст. Во-первых, тезис
0 том, что человеческий язык возник скачкообразно, разделяет целая плеяда выдающихся ученых: В. фон Гумбольдт, Макс Мюллер, Н. Хомский и др. Хомский считает, что язык мог возникнуть лишь одномоментно [4, с. 59] в результате "одной мутации", приведшей к "перенастройке мозга" у нашего недавнего предка (подробнее см. далее). А вот что пишет Гумбольдт: "Язык не может возникнуть иначе, как сразу и вдруг, или, точнее говоря, языку в каждый момент его бытия должно быть свойственно всё, благодаря чему он становится единым целым" [5, с. 308]. Приведем, наконец, крылатые слова Мюллера: "Язык - это Рубикон, который отделяет человека от всех прочих животных, и ни одно из них никогда не сможет переступить его <.. .> наука, изучающая язык, поможет нам противостоять крайним точкам зрения дарвинистов, проведя четкую линию раздела между людьми и животными" [6, с. 270].
Ради объективности рисуемой картины рецензент, мне кажется, должен был упомянуть эти факты1. Правда, в этом случае получилось бы, что Панов оказался в тупике вместе с Гумбольдтом, Мюллером и Хомским.
1.1. "Ваша теория эволюции языка зависит от вашей теории языка" (Р. Джекендофф). Коснемся теперь тезиса рецензента: "Но если посмотреть на эволюцию, то так не бывает". Заметим прежде всего, что все перечисленные выше лингвисты были весьма сведущими в теории эволюции. Гумбольдт, как известно, был широчайшим эрудитом в сопряженных с лингвистикой дисциплинах и к проблеме эволюции языка обращался многократно. Мюллер, прекрасно знавший теорию Дарвина, был, пожалуй, единственным его достойным оппонентом, противником "крайних точек зрения дарвинистов" (см. его книгу [6]). Интерес Хомского к проблемам биологической эволюции также общеизвестен, см., например,
1 Они, кстати сказать, приводятся в моем послесловии к книге Фитча [7, с. 707], а также в монографии Панова [8, с. 49].
его недавнюю статью "Некоторые простые тезисы в связи с эволюционной генетикой развития: в какой мере они верны применительно к языку?" ("Some simple evo-devo theses: how true might they be for language?") [4], в которой проводится глубокая аналогия между ограниченностью разнообразия живых организмов и человеческих языков. Наконец, биолог Панов - автор многих работ по проблемам эволюции (среди последних -монография "Эволюция диалога. Коммуникация в развитии от микроорганизмов до человека"[9]), имеющий 50-летний опыт наблюдений (в природе) и анализа коммуникативных процессов в популяциях самых разнообразных животных. Тем самым, согласно мнению С.А. Бурлак, получается, что не только Панов, но и его единомышленники не понимали: в эволюции подобных скачков не бывает. Поэтому жаль, что, делая столь ответственное и спорное заявление, рецензент не приводит ни одного серьезного аргумента в его поддержку и не дает ни одной ссылки на работы (свои или других авторов), объясняющие, почему "так не бывает". Единственный аргумент рецензента - ссылка на никарагуанский жестовый язык, в котором "грамматические инновации появляются постепенно", конечно же не относится к числу серьезных.
Не приводятся в рецензии С.А. Бурлак и аргументы, подтверждающие ее тезис о "постепенности" (градуальности) эволюции языка (имеются в виду научные аргументы, допускающие опровержение в смысле К. Поппера), хотя их вполне можно было бы привести. Для этого, однако, необходимо прежде всего дать определение человеческого языка или объявить, из какой теории языка следует исходить, поскольку в настоящее время в теоретической лингвистике существует целый ряд взаимно противоречивых теорий языка (см. [10])2. Как минимум необходимо сформулировать то характерное свойство (одно или несколько), которое отличает человеческий язык от других "коммуникативных систем". Однако ни того, ни другого рецензент не делает. Наша попытка выяснить позицию рецензента путем обращения к его работам также не дала результата. В своей монографии С.А. Бурлак указывает на одно из характерных свойств языка, называя его "достраиваемостью": "...ключевым моментом
2 Ср. название статьи Р. Джекендоффа [11]: "Your theory of language evolution depends on your theory of language", а также наше суждение: описание "языковой эволюции должно опираться на какую-то общую теорию языка" [13, с. 64]. Там же мы подробно обсуждаем эту мысль.
возникновения языка является превращение коммуникативной системы в достраиваемую" [12, с. 37-38, 45]. Но однозначной трактовки вводимого понятия не дается. Рецензент этой монографии Я.Г. Тестелец отмечает: «Не совсем ясно, что автор имеет в виду под "достраиваемостью": на с. 65-67, где вводится это понятие, речь идет скорее о способности овладеть языком, сконструировать грамматику на основе неполных данных, но в других местах книги, например, на с. 82, автор понимает это как свойство самого языка, то есть "продуктивность" по Хоккету. Также не вполне ясно, что имеет в виду автор, когда пишет, что достраиваемость "не связана напрямую с рекурсией" (с. 65)» [14, с. 64].
Но если ключевая характеристика языка не имеет однозначного толкования, то определить, как она возникла в ходе эволюции: градуально или скачкообразно, очевидным образом, невозможно.
В том случае, когда лингвист строго формулирует характерное свойство языка или указывает, из какой теории он исходит, споров о том, как именно это свойство возникло в ходе эволюции, как правило, не возникает. Например, Хомский считает характерным свойством языка ("вычислительной системы... которая порождает неограниченное множество структурно организованных выражений" [4, с. 45]) его способность порождать рекурсивные выражения, т.е. способность неограниченно достраивать уже имеющееся выражение, сцепляя (merge) его с единицей словаря или другим выражением. Но рекурсивная синтаксическая структура не может возникнуть постепенно (а различные версии протоязыка в расчет не принимаются, поскольку они базируются на ограниченной операции сцепления).
Р. Джекендофф определяет язык сходным образом - как генеративную вычислительную систему, порождающую аналогичные выражения [11, с. 67]. Однако эти выражения уже не однослойны, как у Хомского, а трехслойны и содержат три структуры: фонологическую, синтаксическую и семантико-концептуальную. Кроме того, характерным свойством человеческого языка Джекендофф считает наличие у этих выражений синтаксической структуры: "синтаксический компонент является завершающей инновацией, так сказать, венцом эволюции языка" [11, с. 71]. Все это дает основание Джекен-доффу утверждать, что язык мог формироваться
поэтапно: сначала появляются фонологический и семантико-концептуальный уровни - и вместе с ними возникает протоязык, обладающий лишь элементарным синтаксисом, - а затем, возможно также поэтапно, формируется полноценный синтаксический уровень, завершающий эволюцию языка (подробнее о подходах Хомского и Дже-кендоффа см. в [13]). Наконец, Д. Бикертон, отталкиваясь от своего определения протоязыка -как лексического и асинтаксического, приходит к неизбежному выводу о скачкообразности образования синтаксиса: «Есть такая история, несомненный апокриф, про одно государство в Западной Африке, где зачем-то решили сменить правостороннее движение на левостороннее (или наоборот). Спикер правительства заявил, что водителям не о чем волноваться, "потому что изменения будут происходить постепенно". Я уверен в том, что и переход от протоязыка происходил примерно так же, но без смертельных случаев <...> либо высказывание имеет иерархическую структуру, либо нет» [15, с. 257].
1.2. Эволюция лексических значений. Второе рассуждение рецензента на рассматриваемую тему посвящено моему анализу эволюции лексики. Поясню его кратко. Наиболее известные эволюционные лингвистические концепции (Н. Хом-ского [4], Р. Джекендоффа [11], Д. Бикертона [15]) являются синтаксоцентрическими. Все они исходят из того положения, что главная характеристика языка - синтаксис (иерархические синтаксические структуры фраз), а потому в формировании синтаксиса и заключается сущность языковой эволюции.
Наш подход, напротив, можно назвать лексо-центрическим. Мы счит
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.