В.В. Шапоеал. Цыганизмы в жаргонных словарях. Критерии достоверности описания.
Saarbrücken: Lambert academic publishing, 2011. 182 c.
Книга В.В. Шаповала является результатом многолетнего интереса автора, с одной стороны, к цыганскому языку и, с другой, к различного рода арго. В основу монографии легли ранее опубликованные статьи автора, прежде всего, [Шаповал 2007; 2008а; 20086]. Предмет исследования - слова цыганского происхождения, встречающиеся в жаргонных словарях русского языка. В.В. Шаповал последовательно доказывает, что цыганские слова не являются сколько-либо значимой частью русского жаргона, а те слова, которые отмечены в жаргонных словарях, обычно занесены в словарь неправомерно и реально в русском арго не употребляются.
Влияние цыганского языка на языки окружения интересовало ученых с самых первых исследований, посвященных цыганскому языку, ср. [Miklosich 1876]. Статья А.П. Баранникова [Баранников 1931] - первое исследование влияния цыганского на русский язык - логично вписывается в тематику подобных исследований, которые в 30-е гг. прошлого века велись с особой интенсивностью, ср. статьи о заимствованиях в голландский [Kluyver 1934], в эстонский [Ariste 1935], итальянский [Pasquali 1935], шведский [Ward 1936] и др. языки. Интерес к теме влияния цыганского на языки окружения сохраняется и в исследованиях последних двадцати лет, ср. сборники [Bakker, Cortiade (eds.) 1991] и [Matras (ed.) 1998]. Появление книги, обобщающей, анализирующей и во многом пересматривающей выводы существующих работ о влиянии цыганского на русское арго и в целом на русский язык, безусловно, имеет значение для цыгановедения как в России, так и в других странах.
Монография В.В. Шаповала состоит из введения, двух глав, заключения и приложения. Во введении автор приводит аргументы в пользу полновесного исследования вклада цыганского языка в словарный состав русского арго, в частности, ссылается на то, что после статьи А.П. Баранникова 1931 г. не только не было ни одной работы, которая бы критически проанализировала весь список жаргонизмов, выявленных Баранниковым, но и ни один из изданных после 1931 г. словарей русского жаргона не анализировался на наличие цыганизмов за пределами этого списка.
Первая глава рецензируемой книги посвящена обсуждению выводов статьи Баранникова и приведенных в ней объяснений цыганских слов, а также уточнению списка цыганизмов словаря С.М. Потапова 1927 г. [Потапов 1927], который послужил основным источником для исследования Баранникова. Анализ, проведенный В.В. Шаповалом, показывает, что хотя
структура и отчасти основные идеи статьи Баранникова оказали влияние на другие исследования, посвященные влиянию цыганского на арго, ср. [Костов 1956; НогЬа1БсЬ 1978], выводы статьи часто не выдерживают критики. В работе Баранникова выявлено 113 словарных позиций (некоторые из них представляют собой сочетания слов), из которых, по мнению В.В. Шаповала, 39 элементов не имеют к цыганскому языку никакого отношения, ср. латинизм лярва, гебраизм хавир, офенское шурье и т. п. Например, Баранников считает цыганским слово бета 'барышня', сопоставляя его с ново-инд. ЬвД 'девочка', отсутствие же этого слова в известных цыганских диалектах он объясняет тем, что оно «могло быть случайно не зарегистрировано» [Баранников 1931: 154]. В.В. Шаповал же видит в этом мнимом «цы-ганизме» женский род известного в условных языках слова бетот 'этот' (с. 58)1. Те же слова из списка Баранникова, которые можно признать цыганскими, вызывают определенные сомнения в связи с надежностью основного источника - словаря С.М. Потапова. Из 113 цыганских слов, проанализированных Баранниковым, 107 позиций взяты из словаря Потапова, при этом 106 из них появились впервые по сравнению со словарем того же автора 1923 г. Большинство из них так и осталось гапаксами, не отмеченными в других словарях. На самом деле словарь 1927 г. содержит гораздо больше слов и выражений цыганского языка. Фразы и словосочетания Баранников анализировать отказался, так как «трудно считать их постоянными компонентами арго» [Баранников 1931: 158]. В.В. Шаповал подробно разбирает все 24 фразы и словосочетания из словаря и приходит к выводу, что эти весьма неточно записанные выражения использовались как источник слов в основном алфавитном порядке словаря. Таким образом, есть основания полагать, что значительная часть материала из словаря Потапова не имеет никакого отношения к русскому жаргону. Стоит также отметить, что некоторые, по всей видимости, цыганские слова не были опознаны Баранниковым, это справедливо относительно числительных, например, словарная статья шелкапчук '100' раскладывается на два элемента - цыг. шэл 'сто' и тюрк. капчук 'мешок, кошель' > '100 рублей'. Некоторые слова, наличествующие в словаре Потапова, не были
1 Добавим от себя, что согласно -(- в новоиндийском слове ЬвП (ср. пракритское ЬМЯ) в цыганском никак не может соответствовать -1-, так как др.-инд. -((- > цыг. -гг-(-г-), а др.-инд. -- > цыг. -г-.
опознаны Баранниковым вследствие неверной их передачи, одна из основных причин этому -неправильное прочтение букв в записях, ср. джи вместо джа 'иди' (с. 49) или як 'спички' у Потапова и рус.-цыг. яг 'огонь' (с. 52). Проведенный В.В. Шаповалом анализ цыганских слов и фраз в словаре Потапова показывает, что значительная часть материала была извлечена не из русской, а из цыганской речи, что еще раз свидетельствует в пользу того, что «"цыганские элементы" словаря русского жаргона 1927 г. в массе своей к собственно русскому жаргону отношения не имеют» (с. 55).
В первой главе автор также обращается к вопросу о диалектной принадлежности записей словаря Потапова. В статье Баранникова приведены 11 слов, которые по своим фонетическим и морфологическим характеристикам относятся к сэрвицкому диалекту цыганского языка, носители которого преимущественно проживают на территории Украины и в южных областях России. Еще 24 элемента из пропущенных Баранниковым в словаре Потапова, по мнению В.В. Шаповала, также можно отнести к языку цыган-сэрвов. Остальные слова за редким исключением не подлежат какой-либо четкой диалектной классификации. Такой географический и диалектный «уклон» цыганских элементов словаря Потапова наводит на мысль, что данный материал мог быть собран при агентурной разработке (с. 67).
Во второй главе автор анализирует материал трех жаргонных словарей, вышедших в девяностые годы [Мильяненков 1992; Балдаев и др. 1992; Балдаев 1997] (последние два издания отличаются друг от друга только наличием у первого еще двух авторов). С помощью изощренного текстологического анализа этих словарей В.В. Шаповалу удается убедительно показать, что огромное количество приводимых там слов, в том числе все «цыганские», - вовсе не плод лексикографических изысканий авторов, а результат элементарного плагиата. Выяснилось, что источником этих слов является какой-то немецкий словарь (или несколько словарей) криминального жаргона. Более того, авторы рассматриваемых российских словарей пользовались даже не самим этим немецким изданием, а неким вторичным - причем одним и тем же - «протографом», т.е. сделанными от руки некачественными выписками из этих немецких словарей. Из каких именно - точно не известно, но очень вероятно, что это были словари [Polzer 1922] (непрофессиональная компиляция других словарей) и [Wolf 1956]. В отличие от российских жаргоноведов, Вольф всегда приводит жаргонный источник, из которого взято то или иное слово, и сопровождает ненемецкие слова пометами, указывающими на происхождение, например, из цыганского языка или идиша. Поэтому нередко В.В. Шаповалу удается уста-
новить опубликованный ранее первоисточник и в деталях реконструировать судьбу слов, после вековых скитаний - с грубейшими и многократными искажениями - очутившихся в российских словарях. Ошибки же при выписывании слов -сначала немецкими авторами из их источников, затем анонимными компиляторами из немецкого словаря, а потом уже авторами российских словарей из этих выписок - наслаивались друг на друга, создавая эффект снежного кома, порой приводя к курьезам.
Так, очень непростой «жизненный путь» прошло слово вуравель, приводимое всеми тремя российскими словарями со значением «вошь» и с пометой «мн.», т. е. «слово международного жаргона». Оказывается, это слово введено в научный обиход академиком В. Зуевым в 1787 г., который в своих «Путешествен-ных записках» [Зуев 1787: 182] привел фразу с переводом на язык белгородских цыган: «Ета птица летаетъ тихо. Откадай чирикли вуравелъ на фарте» (с. 75), в которой слово «вуравелъ» значит 'летает'. Затем А.Ф. Потт, знаменитый немецкий индоевропеист, почти 60 лет спустя приводит это слово в следующем виде: « Wurawel (volat) Sz., vgl. Laus.-Wend. worac (arare)» [Pott 1845: 79]. Помета «Sz.» - это отсылка на труд Зуева, а «Laus.-Wend.» - сокращение «LausitzWendisch», тогдашнего немецкого названия серболужицкого языка2. Это слово приводит в 1922 г. немецкий же исследователь В. Польцер, по-видимому, не вникавший в пометы и усмотревший в первой части сокращения «Laus.Wend.» хорошо знакомое ему немецкое слово Laus («вошь»), и словарная статья приняла вид «Wurawel Laus». Отсюда это слово, зажившее новой жизнью, прямо или опосредованно, попало в российские словари. (Оно приводится и Вольфом, отмечающим, кстати, что истинное его значение - 'летает'.) Российские авторы «добросовестно» транскрибировали кириллицей немецкое Wurawel, прибавив на конец мягкий знак, и снабдили слово ударением (видимо, руководствуясь своим чутьем!), так что получилось «вуравель, мн. [международный жаргон] вошь». Таким образом, пишет В.В. Шаповал, вуравель 'вошь' - это лексикографическая мнимость «в кубе» (с. 76).
Автор приводит десятки таких «детективных историй» (рассматривается всего 186 слов). Процесс копирования слов из немецких источников сопровождался на каждом шагу регулярно совершаемыми ошибками: чисто зрительное смешение букв, неправильная их фонетическая трактовка, неверное копирование толкования слова или же ошибочное его осмысление и др. Читатель видит, какие ловушки ожидаю
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.