ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
Исторические науки и археология Отечественная история
Васькин А.А., лауреат Горьковской литературной премии
ВДАЛИ ОТ РОДИНЫ: «ПАНОРАМА МОСКВЫ»
Над Москвой великой, златоглавою, Над стеной кремлевской белокаменной.
Михаил Лермонтов
Находясь вдали от родины (т.е. от Москвы), Лермонтов создает одно из самых лучших произведений о Первопрестольной в истории русской литературы - «Панорама Москвы». А ведь написана панорама была по заданию преподавателя юнкерской школы, чтобы научить будущих офицеров умению описывать увиденные ими картины. Кто бы мог подумать, что из вполне заурядного домашнего задания вырастет столь ценный художественно-философский труд, благодаря которому потомки и по сей день узнают многое о Москве 1830-х годов.
Не хуже иного наделенного талантом живописца создает Лермонтов панораму любимого города, открывшуюся ему с колокольни Ивана Великого: «Кто никогда не был на вершине Ивана Великого, кому никогда не случалось окинуть одним взглядом всю нашу древнюю столицу с конца в конец, кто ни разу не любовался этою величественной, почти необозримой панорамой, тот не имеет понятия о Москве, ибо Москва не есть обыкновенный большой город, каких тысяча; Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке... нет! у нее есть своя душа, своя жизнь. Как в древнем римском кладбище, каждый ее камень хранит надпись, начертанную временем и роком, надпись, для толпы непонятную, но богатую, обильную мыслями, чувством и вдохновением для ученого, патриота и поэта!.. Как у океана, у нее есть свой язык, язык сильный, звучный, святой, молитвенный!.. Едва проснется день, как уже со всех ее златоглавых церквей раздается согласный гимн колоколов, подобно чудной, фантастической увертюре Бетховена, в которой густой рев контрбаса, треск литавр, с пением скрыпки и флейты, образуют одно великое целое; - и мнится, что бестелесные звуки принимают видимую форму, что духи неба и ада свиваются под облаками в один разнообразный, неизмеримый, быстро вертящийся хоровод!..
О, какое блаженство внимать этой неземной музыке, взобравшись на самый верхний ярус Ивана Великого, облокотясь на узкое мшистое окно, к которому привела вас истертая, скользкая, витая лестница, и думать, что весь этот оркестр гремит под вашими ногами, и воображать, что все это для вас одних, что вы царь этого невещественного мира, и пожирать очами этот огромный муравейник, где суетятся люди, для вас чуждые, где кипят страсти, вами на минуту забытые!.. Какое блаженство разом обнять душою всю суетную жизнь, все мелкие заботы человечества, смотреть на мир - с высоты!»
В этом отрывке Лермонтов недаром ставит бок о бок два слова: «патриот и поэт». Он ип-редстает здесь в этом двойном качестве. Лермонтов, воспевающий Москву, - это поэт, аЛер-монтов, чтящий историю своей страны и ее древней столицы, - это патриот.
Почему именно с колокольни Ивана Великого - шедевра русского зодчества, возвышающегося на Соборной площади древнего Кремля, - смотрит он на город? Помимо того что это было самое высокое здание в Москве, колокольня выполняла и роль символа стойкости и мужества в полной ратных подвигов истории Первопрестольной.
Своими истоками колокольня Ивана Великого уходит в 1329 год, когда в Кремле был сооружен храм св. Иоанна Лествичника. В 1505 году к востоку от разобранного к тому времени храма итальянский мастер Бон Фрязин выстроил новую церковь в память о почившем царе Иване III. Через сорок лет рядом с храмом выросла и звонница по проекту архитектора Петро-ка Малого. Другой не менее одаренный зодчий - Федор Конь - надстроил колокольню третьим ярусом. Случилось это в 1600 году, уже в царствование Бориса Годунова. Позднее, в 1630-х годах, к звоннице присовокупили и пристройку с шатром, известную как Филаретова. В итоге к концу XVII века колокольня приобрела так знакомый нам сегодня образ.
Лермонтов в своей «Панораме...» очень хорошо показал, что за многие века своего существования колокольня Ивана Великого стала для москвичей больше, чем просто памятником архитектуры, а именно - олицетворением святости и символом Первопрестольной. Колокола звонницы неизменно сообщали всей Москве о совершающихся исторических событиях всероссийского масштаба: рождении наследника престола, венчании на царство нового государя, освобождении от нашествия многочисленных и частых захватчиков и т.д.
Не мог не знать юнкер Лермонтов и о том, что именно эта легендарная колокольня стала основным объектом варварства французов в Кремле в сентябре - октябре 1812 года. Поначалу в ее нижнем ярусе генерал Лористон устроил свою канцелярию и телеграф. А затем уже сам Наполеон, метавшийся по сгоревшей Москве, словно зверь в клетке, бесполезно прождав от русских перемирия, в отместку приказал сорвать с колокольни Ивана Великого крест.
В окружении Наполеона нашлись здравомыслящие люди, отговаривавшие своего императора от этой постыдной затеи. Однако, как вспоминал генерал Коленкур, император «хотел отметить свое пребывание в Москве какими-нибудь трофеями и осведомился, какие предметы можно было бы послать во Францию на память об успехах нашего оружия. Он сам осмотрел весь Кремль, колокольню Ивана Великого и соседнюю с ней церковь. Поляки все время говорили Александру, что церковь Ивана Великого высоко почитается русскими, и с нею связаны даже различные суеверия. Железный крест на колокольне церкви, говорили императору, служит предметом почитания всех православных. В результате этих разговоров император приказал снять крест».
Отрицательную роль польских приспешников Наполеона в этом вопросе подтверждает и московский француз-эмигрант Д'Изарн: «Один Польский генерал, хорошо знавший все, что касалось Русской истории, сказал Наполеону, что у Русских существовало такое поверье, будто Французы не войдут в Москву, пока будет висеть колокол Ивана Великого. Справедливо или ложно это поверье, во всяком случае, приказано было снять крест, чтоб подтвердить вступление Французов в Москву».1
Но снять крест с колокольни оказалось не так-то просто. Наполеон приказал это сделать своим саперам, разобравшим кровлю колокольни. Но только добрались они до вершины одной из самых высоких башен Европы, как неожиданно в дело вмешалась. огромная стая птиц. Большие тучи московских ворон каркали и кружили вокруг, словно не позволяя мародерам вершить свое черное дело. Отбиваясь от чернокрылых птиц, французы не смогли спустить крест, и он рухнул на землю. Свалившийся на землю крест, к огорчению французов, оказался не золотым, а лишь позолоченным. Как голодные собаки, кинулись гвардейцы Наполеона собирать остатки разбившегося креста, рассовывая их по своим походным сумкам. Многие из них надеялись увезти из Москвы кусочки от креста коло-
1 Москва 1812 года глазами русских ифранцузов. М., 2012. С. 120.
кольни Ивана Великого как сувениры, но лишь малая часть французских вояк вообще смогла выбраться из России живыми.
А вот московский житель Егор Харузин утверждает, что в снятии креста участвовали свои же, предатели: «Охотник до даровых трофеев из чужих стран, Наполеон не упустил случая в Москве ими поживиться. Он слышал, что в Кремле на какой-то главе есть крест золотой, ему представилось, что такому кресту негде больше быть, как на Ивановской колокольне. Вследствие такого убеждения он заставлял своих французов снять этот крест, но таких смельчаков не нашлось, а нашлись двое русских предателей, вызвавшихся на это дело; им была обещана богатая награда. И Бог попустил им совершить это преступление, так же как попустил Иуде предать Иисуса Христа. Взобравшись с веревками в главу Ивана Великого и чрез форточки, нечестивцы отстегнули цепи, закинувши на крест петлю и спустивши концы веревок на землю, тут уж им легко было раскачать его и стянуть вниз. Когда крест упал и в падении разбился, обнаружилась тогда медная позолоченая обложка на железе и дереве. Разочарованный Наполеон, тут присутствовавший, закипел гневом и приказал обоих предателей расстрелять. Но золотой крест действительно был и теперь есть: он находится на средней главе Благовещенского собора, давний подарок Англии. Еще кто-то Наполеону сказал, что на изображении Спасителя над Спасскими воротами риза якобы золотая; он приказал ее снять, - но когда двоих исполнителей с верхней ступеньки, приставленной к иконе лестницы, сбросило и обоих убило, он оставил это намерение. Но зато взял с купола Сената конную статую Петра Великого, орла с Сухаревской башни ибольшого почтамтского орла, да тем и заговелся; но едва ли из этих трофеев какой достиг до Парижа?»1
Интересно, что 29 марта 1813 года газета «Московские ведомости» сообщала: «Крест с главы Ивановской колокольни найден ныне в Кремле, у стены большого Успенского собора близ северных дверей между разными железными обломками, с принадлежащими к нему цепьми и винтами, кои, так как икрест, вызолочены были червонным золотом.. Открытие сие чрезвычайно обрадовало жителей здешних, кои вообще полагали, что оный крест увезен всемирным врагом вместо трофея».2
Оккупантам оказалось мало осквернить звонницу. Маршал Мортье, оставшийся в Москве после оставления ее основной частью французов, чтобы по заданию Наполеона уничтожить Кремль и монастыри, приказал взорвать Ивановскую колокольню: «В скором времени раздался еще удар, так что окна задрожали, все вздрогнули. Потом третий удар, но слабее прежних... Удары эти происходили от взрыва Ивана Великого и арсенала. Я впоследствии видел много раз эти груды развалившихся зданий, с лежащими на них колоколами. Самая же башня Ивана Великого уцелела. Бонапарте велел также снять крест с Ивана Великого, орел с Никольских ворот и Св. Георгия в Сенате», - вспоминал москвич Федор Беккер. В результате взрыва пришли в негодность и колокола звонницы.
Для Лермонтова, живо интересовавшегося историей еще с малых лет, все эти подробности были необходимы. Ведь, как мы знаем, диапазон его творческих изысканий был необычайно широк - не зря написал он и «Бородино», и «Песню про купца Калашникова». А ведь в его планах было создание крупного прозаического произведения о 1812 го
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.