Лица и взгляды
Великий князь Александр Александрович и Александр II
Василий Астанков
Характеризуя взаимоотношения цесаревича Александра Александровича и Александра II, исследователи зачастую склонны заострять противоречия между царём-реформатором и его наследником. Ещё в ранней советской историографии усматривалось большое различие в их характерах и воспитании. Н.Н. Фирсов, по-видимому, первый из исследователей, кто после революции обратился к изучению личных бумаг Александра III, иронично писал, что Александр Александрович, «как подобает "наследнику", одно время недовольный своим "папа"; находился как бы в оппозиции правительству отца, а в обществе возбудил неосновательные надежды». Император же будто бы третировал своего сына, не доверяя его умственным способностям и не слишком торопясь приобщить его к важным государственным делам1. Ю.В. Готье на основании анализа переписки цесаревича с К.П. Победоносцевым даже сделал вывод о враждебности, якобы возникшей между наследником престола и императором и только усиливавшейся с годами. По мнению Готье, «Александр II был очень плохим отцом и воспитателем» и, как «слабый человек и правитель», ревниво относился к своей власти. Между тем «развивавшиеся не без влияния Победоносцева национально-славянофильские симпатии Александра (цесаревича. - В.А.) будили в нём критическое чувство к управлению отца, особенно в некоторых вопросах политики внешней и окраинной». «Враждебности», полагал он, немало способствовали и семейные неурядицы, связанные с отношениями императора и княжны Е.М. Долгоруковой2. Схожие оценки высказывали впоследствии Б.В. Ананьич и Р.Ш. Ганелин3. В.Г. Чернуха считает, что уже во второй половине 1860-х гг. вел. кн. Александр Александрович представлял некую «оппозицию справа», которая, в отличие от «аристократической партии», имела сугубо идеологический и националистический характер. Конечно, открыто спорить с отцом или противодействовать ему наследник не мог, однако «уж слишком часто они оказывались в противоположных лагерях»4.
Критическое отношение наследника престола к реформам 1860-1870-х гг. В.А. Твардовская связывает прежде всего с влиянием на него К.П. Победоносцева и статей М.Н. Каткова. В то же время, исследовательница полагает, что несмотря на тяжёлые семейные переживания, «воспитанный в патриархальном духе» цесаревич «чтил отца, не смея осуждать его открыто», и в целом их личные отношения оставались доброжелательными5. И.Е. Дронов, изучая взгляды кн. В.П. Мещерского и его влияние на вел. кн. Александра Александровича, признаёт, что цесаревич разделял
© 2013 г. В.А. Астанков
1 Фирсов Н.Н. Александр III. Личная характеристика частью по его неизданным дневникам // Былое. 1925. № 1(29). С. 87, 88-90.
2 Готье Ю.В. К.П. Победоносцев и наследник Александр Александрович. 1865-1881 // К.П. Победоносцев: pro et contra. СПб., 1996. С. 464-465.
3 Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Александр II и наследник накануне 1 марта 1881 г. // Исторический опыт русского народа и современность. Кн. 2: Дом Романовых в истории России. СПб., 1995. С. 204-213.
4 Чернуха В.Г. Александр III // Александр Третий: Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2001. С. 14-15.
5 Твардовская В.А. Александр III // Российские самодержцы. М., 1993. С. 220, 226-227, 229.
господствовавшее в «кружке Мещерского» критическое отношение к правительственному курсу и этим невольно вызывал у императора подозрения в «оппозиционности»6. Впрочем, по убеждению автора, центром «русской партии» он стать не мог в силу своего зависимого положения и незрелости. А.С. Карцов указывает на то, что «особый политический образ мыслей» цесаревича превратно истолковывался «шува-ловскои партией», в то время как «Александр II ревниво оберегал свои прерогативы от покушений, мерещившихся ему со стороны престолонаследника»7. «Оппозиционность» и антипрусская позиция вел. кн. Александра Александровича, а также влияние на него кн. Мещерского и «национальной партии» отмечались и исследователями, изучавшими отношение русского общества к Франко-прусской войне 1870-1871 гг.8 Р.С. Уортман, рассматривая «сценарий власти» Александра III и уделяя большое внимание «формированию русского царя», констатирует как значение семейных ценностей и религиозной веры в жизни цесаревича, так и его «чувство враждебности к отцу с его западной фривольностью»9. Особое значение он придаёт разногласиям между императором и наследником престола в вопросах национальной и внешней политики.
Между тем, как ни странно, при освещении взаимоотношений цесаревича Александра Александровича и Александра II исследователями до сих пор почти не анализировалась их переписка, явно недостаточно изучен и личный дневник наследника престола. Однако без этих материалов нельзя разобраться ни в его «чувствах», ни в восприятия им внутренней и внешней политики 1860-1870-х гг.
Об отношениях Александра II и вел. кн. Александра Александровича до 1865 г. известно сравнительно немного. Спустя много лет Александр III, вспоминая про огромное влияние матери на его с братьями воспитание, писал жене, что «Папа мы очень любили и уважали, но он по роду своих занятий и заваленный работой не мог нами столько заниматься, как милая, дорогая Мама»10. Современники отмечали, что Александр Александрович пользовался даже большим «сочувствием» отца, чем старший брат, который был любимцем матери11. Сохранились сведения о ревнивой предвзятости императрицы Марии Александровны ко второму сыну в то время; в узком кругу великие князья Александр и Владимир Александровичи делились довольно безрадостными воспоминаниями о своих детских годах и равнодушии родителей12. В 1867 г. А.А. Половцов отмечал в дневнике, что «при жизни старшего его брата покойного великого князя Николая Александровича воспитание Александра Александровича было очень пренебрежено; его считали менее одарённым и, имея пред глазами опыт великого князя Константина Николаевича, считающего себя умнее и образованнее царствующего брата, направили занятия великого князя Александра Александровича преимуще-
6 Дронов И.Е. Консервативный проект для России: общественно-политические идеи князя
B.П. Мещерского. М., 2009. С. 30-36; он же. Кружок князя В.П. Мещерского 1865-1871 гг. // Вестник Московского университета. Сер. 8: «История». 2001. № 3. С. 71-87.
7 Карцов А.С. Русский консерватизм второй половины XIX - начала XX в. (князь В.П. Мещерский). СПб., 2004. С. 334-335.
8 Куниский С.Д. Русское общество и Парижская коммуна: отклики в России на Франко-прусскую войну и Парижскую коммуну. М., 1962. С. 27-31; Манфред А.З. Традиции дружбы и сотрудничества. Из истории русско-французских и советско-французских связей. М., 1967.
C. 37-38; Оболенская С.В. Франко-прусская война и общественное мнение Германии и России. М., 1977. С. 155-160.
9 Уортман Р.С. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии. Т. 2. М., 2004. С. 249-250, 268.
10 Император Александр III и императрица Мария Фёдоровна. Переписка. 1884-1894 годы. М., 2001. С. 102.
11 Мещерский В.П. Мои воспоминания. М., 2003. С. 214; Мемуары графа С.Д. Шереметева. М., 2001. С. 418.
12 Из дневника А.А. Половцова (1877-1878 гг.) // Красный архив. 1929. Т. 2(33). С. 187; Мемуары графа С.Д. Шереметева. С. 417-418. См. также: Уортман Р.С. Указ. соч. С. 230-232, 238.
ственно на военное дело»13. О том же писал впоследствии в своих мемуарах и граф С.Д. Шереметев14. А князь Н.А. Орлов ещё 21 июля 1865 г. сообщал новому наследнику престола, что «все реакционеры возлагают на Вас большие надежды»: «Думают, что Вы страшный охотник до разводов и учений, и что поэтому Вы бросите всё остальное»15.
Переписка императора с вел. кн. Александром Александровичем до 1865 г. не отличается особой содержательностью. Великий князь писал в основном о повседневных бытовых эпизодах, царь также избегал обсуждать серьёзные вопросы. Он сетовал на ребячливое отношение 16-летнего сына к учебным занятиям и напоминал ему о долге «быть со временем полезным дорогому нашему Отечеству». При этом отец с огорчением упоминал о «глупых и детских отговорках» Александра Александровича, которые «только доказывают, что с тобою ещё нельзя обращаться как со всяким другим юношею в твои лета»16. Однако буквально за несколько дней до кончины цесаревича Николая Александровича Половцов писал в дневнике, что несмотря на неподготовленность вел. кн. Александра Александровича «к ожидающим его великим занятиям» и отсутствие у него склонности к серьёзным трудам, «Государь чрезвычайно его любит и даже балует». «На днях, - сообщал он, - граф Перовский, заведывающий воспитанием великого князя Александра Александровича, жаловался Государю на то, что воспитанник его груб с своими преподавателями. Государь шутливо взял его за ухо и поцеловал, сказав "Ах ты мой повеса!"»17.
Трагические события весны 1865 г. не могли не сказаться на взаимоотношениях Александра Александровича с отцом. Великому князю нелегко было привыкнуть к новому положению, перестав быть, по выражению кн. В.П. Мещерского, «философом школы равнодушных»18. Он без большой охоты приобщался к государственным делам, хотя император сразу же обязал его присутствовать на министерских докладах, с октября 1866 г. назначил членом Государственного совета, а два года спустя - включил в состав Комитета министров. После выстрела Каракозова цесаревичу приходилось считаться с тем, что он может в любой момент взойти на престол. После покушения на Александра II в Париже 25 мая 1867 г. он доверительно сообщал о своих переживаниях матери: «Прошлогоднее 4-го апреля и этот день никогда не выйдут у меня из памяти, это были ужасные испытания для моего бедного сердца. Уже 2 раза висела над моей головой страшная обязанность, и можешь себе представить, милая Ма, что я должен был перечувствовать в эти минуты... Папа говорил несколько раз, что если ему суждено предстать перед Господом, он готов, а я получаю всю ужасную обузу, которую хотел бы отдалить, сколько возможно, от меня»19.
Трудно сказать, читал ли Александр II это письмо, но спустя несколько месяцев, в конце августа 1867 г., он писал сыну, отдыхавшему с женой в Д
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.