СТАТЬИ
Славяноведение, № 2
© 2004 г. М.В. БЕЛОВ
ВОССТАНИЕ 1804-1813 ГОДОВ И РАЗВИТИЕ СЕРБСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ
Двухсотлетний юбилей Первого сербского восстания, к несчастью, будет отмечаться в условиях дезинтеграции большого югославянского государства, цель создания которого была заявлена повстанцами два века назад.
У историков никогда не возникало сомнений в значимости восстания, во многом определившего развитие сербских земель и сопредельных балканских территорий в XIX - начале XX в. (см., например: [1. С. 110-111]). Тон был задан первой работой профессионального историка, написанной о восстании -книгой в будущем знаменитого Л. фон Ранке "Сербская революция" (1829). Разделяя воззрения Гегеля на "исторические" и "неисторические" народы, Ранке считал, что восстание означало по существу национальную революцию сербского народа, разбуженного активными действиями соседних государств -рождение новой европейской нации [2. С. 37-39]. Впрочем, эта историософская концепция и основное содержание книги, как заметил С.А. Никитин, существовали, в общем-то, сами по себе [3. С. 15-16]. Объективистский принцип Ранке (описывать "только то, что было") парадоксальным образом сочетался с повествовательной стратегией его фактического соавтора - сербского просветителя В.С. Караджича, стремившегося "познакомить Европу с нашим народом" для его "пользы и славы" (цит. по: [4. С. 52]).
Действительно, история национально-освободительной борьбы была ценным материалом для идеологических построений, легитимирующих сначала автономную (фактически - с 1815 г., юридически - с 1830 г.), а затем независимую (с 1878 г.) сербскую государственность и ее внешнеполитическую доктрину. Ситуация осложнялась продолжавшимся около века соперничеством двух сербских династий. Начало одной из них положил верховный вождь Первого восстания Георгий Петрович Черный (Карагеоргий), а другой - предводитель Второго восстания Милош Обренович. С окончательным приходом к власти в Сербии в 1903 г. (а после окончания Первой мировой войны - в объединенном югославянском государстве) династии Карагеоргиевичей сложилась каноническая версия истории восстания Новаковича-Вукичевича, которая, несмотря на некоторые частичные трансформации, в своих основных положениях остается доминирующей до сих пор (см. подробнее: [5]).
Белов Михаил Валерьевич - канд. ист. наук, доцент кафедры истории зарубежных стран Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского.
Югославские историки-марксисты в 1950-е годы дали Первому сербскому восстанию титул буржуазной (буржуазно-демократической) революции, убеждая читателей своих книг и статей в наличии необходимых для нее социально-экономических и иных предпосылок уже в конце XVIII в. Они явно преувеличивали степень развития сербских земель, собственно - Белградского пашалыка, где началось восстание1. Поразительно, но большинство сторонников взгляда на восстание как на буржуазную революцию (М. Джорджевич, Д. Янкович, Р. Гузина и др.) не занимались специально социально-экономическими проблемами, являясь специалистами в области истории государства и права.
Пользуясь формулировкой немецкого историка Э. Нольте, примененной по другому поводу, можно констатировать, что история сербского восстания 1804-1813 гг. имеет в национальной историографии и в массовой исторической памяти характер "позитивной жизненности", несет в себе базовое ценностное значение. Далекая уже история и актуальная политика, а также общественная идентификация в такой ситуации составляют нерасторжимый комплекс. Именно поэтому истории восстания, давшего импульс национальной государственности, угрожает перманентная опасность мифологизации и тенденциозности.
Восстание 1804-1813 гг. изучалось много и детально. Тем не менее, существует тема, которая в силу выше изложенных обстоятельств до сих пор не стала предметом критического анализа. Это сама национальная идея, зародившаяся (в своей политической форме) в ходе восстания. Идеологическое творчество в повстанческую эпоху было призвано компенсировать недостатки организации, материальных и иных ресурсов, необходимых для полной победы. "Социальное воображение" позволяло совершить скачок в желанное будущее, когда - все возможно. Конечно, новая идеология в полной мере овладела умами лишь узкого слоя предводителей движения, но она имела большую историческую перспективу. Другое дело, что идейное воздействие восстания на сербское общество не сводимо к выработке ряда идеологем. Исследователи отмечают большое влияние освободительной борьбы на формирование национального самосознания простых сербов, воспроизводимое через поколения [8. С. 139-140].
Как известно, провозвестником сербской национальной идеи в 80-е годы XVIII в. выступил видный деятель Просвещения, литератор и подвижник Д. Обрадович. В своих произведениях он использовал термин "славяно-сербская нация", определяя ее по языковому принципу; религиозные различия при этом не брались в расчет [9. С. 89-92]. Термин "славяно-сербы" ("славяно-сербский") применялся в среде образованных слоев в соответствии с господствовавшей в то время концепцией языка и в связи с культурным самоопределением [10]. Впрочем, сам Обрадович включал в состав "славяно-
1 Критика теории "буржуазной революции" и альтернативный взгляд на происхождение восстания содержится в исследованиях В.П. Грачева [6]. Частичный отход от старой концепции характерен также для некоторых современных сербских историков. Например, Р. Люшич признает неправомерность ограничения хронологических рамок "сербской революции" временем Первого восстания, закончившегося поражением и не принесшего решающих перемен в социально-экономических отношениях. Он предлагает расширить датировку революционной эпохи вплоть до середины 1830-х годов, когда Сербское автономное княжество, наконец, получило признание, начался аграрный переворот, открывший путь буржуазной эволюции [7].
сербской нации" собственно сербов, босняков, герцеговинцев, черногорцев и т.д., объясняя, что они получили эти имена по названию территорий, на которых проживают.
С началом восстания в Белградском пашалыке в 1804 г. идея языковой и национальной идентичности приобрела особую актуальность, породив ряд политических проектов, сводившихся к созданию автономного "славяносербского" государства (см.: [11]). Их авторами являлись представители духовной и нарождающейся светской интеллигенции Воеводины.
Теоретическое обоснование проекта воссоздания сербской государственности содержится в "Записке" карловацкого митрополита С. Стратимирови-ча, подготовленной, очевидно, еще в первые месяцы восстания. Митрополит не использовал термин "нация", заменяя его привычным - "народ"2, но зато два раза в негативном контексте употребил другой термин - "национализм" [14. С. 243, 248]. В принципе, понимание народа/нации у Стратимировича -это развитие и коррекция в романтическом духе идеи Д. Обрадовича.
Географические границы "славяно-сербского народа" определяются в "Записке" преимущественно по языковому признаку. Сербы, сообщает митрополит, населяют многие области Венгрии (Срем, Славония, Хорватия и др.), а также Приморье и Далмацию. В Османской империи они проживают на территории "... от реки Дуная и предела валахийского, где река Силь в той же изливается, мимо Болгарии и Македонии прямою линиею до Скадара (БкиИал) в Албании и до самого Адриатического моря. Вес сими границами заключаемый народ есть всячески славено-сербский с малейшим токмо наречия различием, тако да и вси зде находящиися турки (т.е. мусульмане. -М.Б.), их же больша часть Босны обитателей есть, суть рода и языка славе-но-сербскаго" [12. С. 403]. Впрочем, конфессиональная принадлежность для Стратимировича чрезвычайно важна. Он подчеркивал, что абсолютное большинство жителей выше очерченных территорий исповедует православную веру.
Значительная часть "Записки" посвящена полемике с нашумевшим "греческим проектом" Екатерины II. Ошибка этого проекта, по мнению митрополита, в том, что греки не являются славянами, а потому они не могут считаться надежными союзниками России. Греки горды, лукавы и всех презирают. Пресловутые "византийские интриги" получают в интерпретации Стратимировича самое простое объяснение. Они - производное от порочного греческого духа, который является имманентной константой, врожденным свойством, не поддающимся историческим трансформациям: "Вся сия не во онаго токмо времени обычаи, воспытании и примерах основаются, чтоб извинения требовала от разумных потомков, но стоят она в карактере и природе онаго, от са-мыя искони показавшагося народа" [14. С. 245-248]. Приметой времени в суждениях Стратимировича является и эта, идущая от Гердера, романтическая вера в существование неизменного "народного характера", и убеждение в том, что историю творит именно народ, который незримо присутствует на сцене даже в моменты придворных интриг, а вовсе не отдельные "великие личнос-
2 Авторы других проектов (бачкский епископ Й. Йованович и самозваный "князь" С. Юго-вич-Маркович) использовали понятие "нация", иногда смешивая его с термином "народ", без теоретической расшифровки [12. С. 400-401; 13. С. 76-80]. Строгая дифференциация двух понятий в то время еще отсутствовала.
ти". Пропагандируемая Стратимировичем грекофобия имела хотя бы один позитивный смысл. Она способствовала вычленению славянского населения (в частности - сербов) из общей массы православных подданных Османской империи, некогда называвшейся "греки" [15. С. 224].
В заключительной части "Записки" Стратимирович выразил отчаянную надежду на внимание августейшего корреспондента, еще раз определив иерархию в собственной системе ценностей. Сербы заслужили благоволение русского императора "и благочестием, и языком, и кровию, и усердием и всем, что златый любве составляет союз..." [12. С. 406]. Итак, главным признаком, определяющим принадлежность к тому или иному народу/нации, по Стратимировичу, является язык и лишь затем следует происхождение (кровь). Религиозные различия могут разделять народы изнутри; пример -боснийские мусульмане и "римо-католики", говорящие по
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.