ВОСТОК НА ВОСТОКЕ, ВОСТОК НА ЗАПАДЕ И ВОСТОК В РОССИИ: МИГРАЦИЯ-АДАПТАЦИЯ-ИДЕНТИЧНОСТЬ
© 2015 С. А. ПАНАРИН, И. Б. БОЧКАРЁВА
В 2013 г. численность международных мигрантов в Европе и Азии почти сравнялась: 72 и 71 млн соответственно. И хотя на уровне страны/региона крупнейшими местами прибытия остались страны Запада (США + Канада = 53 млн мигрантов, Германия + Великобритания + Франция = 24 млн), в десятку лидеров вошли две азиатские страны (Саудовская Аравия + ОАЭ = 17 млн) и страна евроазиатская, Россия (11 млн)1. Если же сгруппировать миграционные потоки не по частям света, а по дихотомии "Восток-Запад", воспроизводящейся, несмотря на все попытки "универсалистов", начиная с Саида, ее отменить, то поток международной миграции из стран, образующих первый член дихотомии, будет еще больше за счет умножения мест выбытия. Ведь в этом случае наряду с мигрантами из Азии в него войдут и весьма многочисленные мигранты из Северной Африки.
Несколько упрощая - игнорируя, например, беженцев из Сирии в Турцию, - можно сказать, что международная миграция с Востока движется по трем культурным адресам: а) в Россию, б) на Запад и в) в два сегмента самого Востока - в нефтедобывающие арабские монархии и в новые индустриальные страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии. У каждого из потоков свои особенности адаптации мигрантов, их взаимодействия с принимающим населением, изменений идентичности сторон. Выделение и сопоставление таких особенностей и соотнесение их с процессами, имманентными международной миграции независимо от внешних обстоятельств, и составляет главную цель исследовательского проекта, начатого в 2014 г. в Институте востоковедения РАН Центром исследования общих проблем современного Востока (ЦИОПСВ).
Стартовым этапом осуществления проекта явился Международный семинар "Восток на Востоке, Восток на Западе и Восток в России: миграция-адаптация-идентичность", организованный ЦИОПСВ и поддержанный Фондом Эберта. Проходил он с 18 по 20 ноября 2014 г. в г. Суздале, уже в третий раз принимающем авторские коллективы проектов, разрабатываемых в ЦИОПСВ. На семинаре лично сделали доклады 17 исследователей (от магистрантов до профессоров) из России, Монголии и Италии, специализирующихся в различных областях гуманитарных и социальных наук. Еще три доклада российских участников проекта, которые не смогли присутствовать на семинаре, были на нем зачитаны и обсуждены. Большинство участников были из Москвы и Санкт-Петербурга: из Института востоковедения (ИВ РАН) и Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНХП РАН), из Института стран Азии и Африки при МГУ (ИСАА), из Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), из Научно-исследовательского университета "Высшая школа экономики" в Москве и Санкт-Петербурге (НИУ ВШЭ) и Европейского университета в Санкт-Петербурге (ЕУ). В семинаре участвовали представители Казанского федерального университета (КФУ), Алтайского государственного университета (Алт.ГУ), Иркутского государственного университета (ИГУ), Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН (ИМБТ СО РАН), Монгольского государственного университета науки и технологии (МГУНТ) и Университета г. Болоньи (УБ).
Выступления были сгруппированы в четыре проблемно-тематических блока. Первый блок составили доклады, которые можно назвать штрихами к картине миграции с Востока, вырисовывающейся на региональном и страновом уровне: О.П. Бибикова (ИВ РАН) "Миграционные процессы на Ближнем Востоке: новые тенденции"; Д.С. Еремеев (ИСАА) "Китайская миграция в страны Юго-Восточной Азии"; А.А. Пинигина (ИСАА) "Миграция в Республику Корея"; В.И. Дятлов (ИГУ) "Восток на Востоке России: трансграничные миграции в переселенческом обществе".
Второй блок вобрал совокупность сообщений с акцентом на вопросах сохранения/изменения языковой и культурной идентичности мигрантов в новой для них среде проживания и на их восприятии принимающими обществами: И.Б. Бочкарёва (Алт.ГУ) "Трансграничные мигранты в восприятии российских студентов (по материалам экспресс-опроса в Алтайском университе-
1 См.: Центр новостей ООН. 11.09.2013. URL: http://www.un.org/russian/news/story.asp?NewsID=20179#. Um QEdXCLiGM (дата обращения: 24.10.2014).
те)"; Д.В. Полетаев (ИНХП РАН) «Конструирование трудовыми мигрантами из Центральной Азии "ситуативной" идентичности в ответ на особенности их восприятия принимающим российским обществом»; М. Перотто (УБ) "Язык и идентичность: русскоговорящие мигранты в Италии"; Р.Н. Акифьева (ЕУ) "Семьи трансграничных трудовых мигрантов в Санкт-Петербурге: идентичности, язык, практики родительства"; Ц.-А. Батцэрэн (МГУНТ) "Влияние трансграничной трудовой миграции на воспитание детей"; И.С. Савин (ИВ РАН) "Культурная дистанция и идентичность мигрантов из Узбекистана в Казахстане и России".
В третьем блоке были соединены презентации, посвященные интеграции и адаптации мигрантов: Е.А. Варшавер, А.Л. Рочева (РАНХиГС) "Интеграция мигрантов на локальном уровне: западный и российский опыт"; П.К. Варнавский (ИМБТ СО РАН) «Мигранты из Центральной Азии в Бурятии: формирование "диаспоральных" институтов»; Е.Б. Деминцева (НИУ ВШЭ) "Учиться, чтобы остаться: африканская элита во Франции"; А.А. Соколов (ИВ РАН) "Адаптация мигрантов-вьетнамцев в России".
Последний блок объединил доклады на во многом необычные для миграционистов темы, как религиозные практики мигрантов, отношение к ним и работа с ними господствующей церкви, дискурсы о миграции в местах выбытия: Г.Н. Юсупова (КФУ) «"Аллах в помощь": трансформация религиозных практик трудовых мигрантов из Средней Азии»; С.Б. Филатов (ИВ РАН) "Трудовая миграция в Россию и РПЦ"; Н.И. Стеблин-Каменский (ЕУ) "Дискурс о трудовой миграции и мигрантах в Южном Волло (Эфиопия)"; Н. Галиймаа (МГУНТ) "Причины внешней миграции: опыт постсоциалистической Монголии".
На основе докладов, сделанных на семинаре, предполагается в 2015 г. подготовить сборник статей и в 2016 г. его опубликовать. Настоящий обзор призван привлечь к будущему сборнику внимание всех заинтересованных в миграционной тематике. Поэтому мы, дабы не ослабить преждевременно читательский интерес, ограничимся изложением содержания всего шести докладов из двадцати.
А.А. Пинигина сосредоточилась на "поле", не часто посещаемом отечественными исследователями миграции, но пережившем радикальную трансформацию по таким важнейшим характеристикам, как направленность и состав миграционных потоков. В самом деле, если в 1960-1970-е гг. за рубежом в поисках временной работы находились более 2 млн граждан Южной Кореи, то с начала 1980-х их трудовая миграция быстро сокращается и страна превращается в импортера трудовых ресурсов. В 2012 г. численность приехавших в нее мигрантов превысила 1 млн человек. При этом 69% - лица мужского пола и свыше 50% - выходцы из Китая, среди которых большинство составляют этнические корейцы. Вторая по численности группа иностранных граждан - американцы; также в Южную Корею мигрируют из Вьетнама, Филиппин, Таиланда, Индонезии, Индии.
57% всех мигрантов - рабочая сила низкой квалификации. Работники высокой квалификации разделяются корейской статистикой на несколько категорий. Самая многочисленная -преподаватели иностранного языка (foreign language instructors - 22.5 тыс. человек в 2011 г.), далее следуют мигранты со статусом особого вида занятости (special occupation - 14.4 тыс.). Странами - донорами высококвалифицированной рабочей силы в основном являются Китай и Индия. Первый безусловно лидирует в категории особого вида занятости, тогда как выходцы из Индии удерживают первое место в категории исследователей. В сфере профессиональной занятости (professional employment) лидируют граждане США; работников в категории передачи технологий (technology transfer) больше всего из США и Канады; большинство преподавателей иностранного языка приезжают из англоязычных стран.
Рост численности мигрантов происходил и за счет лиц, вступавших в брак с корейцем/кореянкой. Интернациональные браки в Корее заключаются особенно часто в деревнях, где до трети мужчин женятся теперь на иностранках. В середине 2000-х гг. местные органы власти даже предоставляли гранты сельским корейцам, которые не могли найти себе жен дома и использовали эти гранты для поиска, с помощью посредников, зарубежных невест. По числу браков, заключенных с корейцами, проживающими в сельских районах, на первом месте стоят вьетнамки; они опередили кореянок из Китая, на протяжении долгого времени удерживавших лидерство.
Немалую часть мигрантов образуют иностранные студенты, прибывающие в основном из Китая, Японии, Монголии, по обмену - из США, России, Франции. Они могут обучаться в корейских вузах как на корейском, так и на английском языке. Хотя иностранные студенты не имеют легального права работать в Корее, в 2012 г. уровень их вовлечения в экономику страны составил 20%.
6 Восток, № 3
Из общего числа находящихся в Республике Корее китайцев 24 тыс. находятся на постоянной основе. На территории Кореи они стали появляться со второй половины XIX в., когда китайцы начали приезжать на сезонные работы, и некоторым удавалось закрепиться в Корее. Основная часть иммигрантов из Китая переселились в Корею в 1945-1950 гг., спасаясь от гражданской войны. Пик численности китайцев в Корее пришелся на начало 1970-х гг., когда их насчитывалось около 100 тыс., затем началась репатриация в Китай, причем одной из главных причин были ограничения при трудоустройстве на работу, а также на владение землей, серьезно осложнявшие жизнь китайцев.
Особую, численно пока незначительную, но очень быстро растущую группу мигрантов в Южную Корею составляют беженцы из Северной Кореи. Сейчас их насчитывается около полутора тысяч. В ближайшем будущем их поток скорее всего будет возрастать, однако даже при сохранении нынешних темпов их роста, когда ежегодно происходит удвоение количества беженцев, уже через несколько лет "северокорейская община" превратится в заметный фактор социальной, экономической и политической жизни Южной Кореи. Притом в фактор проблемный, потому что е
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.