научная статья по теме ВОЙНА, ВСКОЛЫХНУВ ДЕРЕВНЮ, СВЯЗАЛА ЕЕ С МИРОМ" (К 100-ЛЕТИЮ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ) Социология

Текст научной статьи на тему «ВОЙНА, ВСКОЛЫХНУВ ДЕРЕВНЮ, СВЯЗАЛА ЕЕ С МИРОМ" (К 100-ЛЕТИЮ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ)»

Социологическое наследие

© 2015 г.

И.В. ОБРАЗЦОВ

"ВОЙНА, ВСКОЛЫХНУВ ДЕРЕВНЮ, СВЯЗАЛА ЕЕ С МИРОМ" (к 100-летию Первой мировой войны)

ОБРАЗЦОВ Игорь Владимирович - доктор социологических наук, профессор, заведующий кафедрой социологии Московского государственного лингвистического университета (E-mail: igorobraztsov@rambler.ru).

Аннотация. Память о Первой мировой войне во многом оказалась заслонена последующими революционными событиями. Поначалу эта война воспринималась в широких слоях общества как отечественная. В дальнейшем связанные с нею патриотические настроения ослабли, отношение общества изменилось. Негативную роль сыграли поражения 1915г., падение авторитета императора и царского двора, ухудшение снабжения армии, крупных городов Центральной России, усиление анархии и ослабление дисциплины в частях под влиянием "пораженческой" агитации радикально-социалистических партий. Вне поля внимания исследователей остаются вызванные войной кардинальные изменения в крестьянском укладе жизни, требующие осмысления. В статье представлен и проанализирован материал конкретного социологического исследования "Война и Костромская деревня", проведенного зимой 1914-1915 г.

Ключевые слова: память • Первая мировая война • русское крестьянство • история социологических опросов

За Первой мировой войной 1914-1918 гг. с легкой руки некоторых советских историков закрепилось название "империалистической" или "германской". Хотя вплоть до октябрьских событий 1917 г. она именовалась не иначе, как "Великой" и "Второй Отечественной" (первая - в 1812 г.). Февральская и Октябрьская революции 1917 г. и Гражданская война 1918-1920 гг. заслонили собой события этой войны, хотя и явились ее прямым порождением.

Сформировавшаяся в советские годы трактовка Первой мировой войны остается доминирующей, она в массовом сознании во многом продолжает восприниматься как война "позорная" и оставаться "неизвестной". Как будто не было победоносной Галицийской битвы (1914), беспримерной по героизму обороны крепости Осовец (1914-1915), Эрзурумского сражения, взятия Трапезунда (1916)... Единственное отступление от общего правила - Брусиловский прорыв (1916), упоминаемый в советской историографии, да и то во многом благодаря тому, что с 1920 г. А.А. Брусилов стал сотрудничать с советской властью (занял должность руководителя Особого совещания при главнокомандующем вооружёнными силами Советской республики, а с 1923 г. был назначен главным инспектором кавалерии РККА). Однако отрицательная характеристика А.А. Брусиловым большевистского режима во втором томе его воспоминаний привела к тому, что с 1948 г. было прекращено издание сборника "А.А. Брусилов", а его имя оказалось изъято из путеводителя Центрального государственного военного архива.

В советский период память о Первой мировой войне тщательно вымарывалась со страниц учебников истории, за исключением негативных отзывов о ней, а ее материальные свидетельства в виде русских воинских захоронений разорялись (например, кладбище георгиевских кавалеров на Соколе в Москве) или исчезали, приходя в запустение. Исключение, пожалуй, составляют некоторые места воинских погребений в Калининградской области РФ - бывшей территории Восточной Пруссии, да русские мемориалы на территории зарубежных государств: Австрии, Беларуси, Венгрии, Германии, Греции, Польши, Румынии, Сербии, Словакии, Словении, Украины, Франции, Чехии и др. стран, где обрели последний приют российские воины, погибшие на полях сражений и в плену. Да и сам баланс военных потерь России до сих пор точно не определен и колеблется в пределах: 640 000 - 1 450 000 чел. убитых и умерших от ран, 2,4-3,9 млн пленных, 2,4 млн раненых [Асташов, 2014: 23]. Разница в этих цифрах включает сотни тысяч российских военнослужащих, "пропавших без вести".

С социологической точки зрения события периода Первой мировой войны представляют интерес в плане анализа гражданско-военных отношений (взаимоотношения общества и армии, отношение основной массы населения к войне), характер которых предопределил поражение России. По мнению одного из основоположников отечественной военной социологии Н.Н. Головина (1875-1944), "Россия оказалась пораженной без решительной победы ее врагов над российской армией на театре войны. Империя <...> начала разлагаться изнутри; это разложение передалось армии; развал армии привел к развалу всего государства" [Головин, 2001: 11]. Конечно, сказывались военные просчеты и неудачи (гибель 20-го корпуса в Августовских лесах, отход 10-й армии из Польши, потеря западных территорий Беларуси и Украины и т.д.), а также срывы военных поставок и завышение промышленниками цен на поставляемое для армии оружие и боевое снаряжение, что в дальнейшем привело к частичному огосударствлению крупных предприятий. К примеру, Пути-ловский завод до перехода в казенное управление почти не производил 6-дюймовых снарядов, а после перехода выпустил почти половину количества этих снарядов, изготовленных в России за период Первой мировой войны. Роковую роль для Российской империи сыграли, безусловно, разложение в армии, ухудшение снабжения городов Центральной России продуктами и потеря авторитета царского двора.

Это "внутреннее разложение" затронуло практически все социальные слои общества, но наиболее болезненно оно отразилось на крестьянстве, поскольку основная часть военных невзгод тяжелым бременем легла именно на деревню, в которой в предвоенный период проживало 85% населения Российской империи, чему соответствовал и "крестьянско-традиционалистский" характер русской армии - представительство в ее рядах 84-88% выходцев из крестьянского и мелкотоварного традиционалистского хозяйства [Асташов, 2014: 28-29].

Чем жила российская деревня в первые полгода войны, какие кардинальные изменения в крестьянском укладе жизни начали происходить уже в то время, какие настроения царили в российской глубинке, - ответы на эти и другие вопросы зимой 1914-1915 гг. попытались найти земские статистики Костромской губернии Е.Ф. Дюбюк и А.В. Захаров [Война и Костромская деревня, 1915]. В ходе ежегодного статистического обследования, охватившего все 12 уездов губернии (92% входивших в них волостей), они включили анкетный бланк вопросов, связанный с отношением к войне. Полученные и обработанные к марту 1915 г. 607 бланков репрезентировали мнение сельского населения Костромской губернии (исходя из цели и задач обследования, оно проводилось только в сельской местности).

Примерно 400 анкет содержали характеристику преобладающих в деревне настроений (респондентам предлагалось сделать выводы и обобщения на основе доминирующих настроений в их окружении). Большинство населения (44%, в основном - крестьяне) в тот период воспринимало войну "как бедствие, настроение [имело]

угнетенное, желание одно - скорейшее окончание войны". "Оптимисты" составляли 37%, в основном - из числа сельского духовенства ("перекос" выборки в пользу лиц духовного сословия), еще 17% респондентов демонстрировали нейтральные настроения [Война и Костромская деревня, 1915: 67]. И это в начале войны, а впереди были еще долгие три года новых жертв и лишений, приведшие в итоге к масштабным социальным потрясениям.

Общее количество мобилизованных в армию за годы войны в Костромской губернии, по данным сельскохозяйственной переписи 1917 г., оценивалось в 190,1 тыс. чел., их семьям выдавалось 547,8 тыс. продовольственных пайков (в т.ч. в сельской местности - 519,1 тыс., или 94,8%) [Россия в Мировой войне, 1925: 49]. Точные сведения о безвозвратных потерях костромичей в Первой мировой войне отсутствуют, однако, если воспользоваться методикой военного историка С.В. Волкова, который полагает, что на каждую тысячу мобилизованных у России приходилось 115 убитых и умерших, то в этом случае Костромская губерния потеряла около 22 тыс. чел. [Волков, 2004].

Главный вывод исследователей состоял в том, что "война, всколыхнув деревню, разорвала тот круг, в который были замкнуты интересы деревни, и связала деревню с миром" [Война и Костромская деревня, 1915: 73]. Является ли он правомерным для всей российской деревни или носит локальный (региональный) характер? Ответ на этот вопрос, очевидно, вытекает из сравнения ситуации в отдельной губернии, в данном случае - Костромской, с положением дел в других регионах Российской империи. Результаты анализа, проведенного Центральным статистическим управлением СССР в 1925 г., показывает, что военные тяготы в виде мобилизационной нагрузки распределялись примерно одинаково между 50 губерниями Европейской России (исключение составляла Область войска Донского, имевшая служивое сословие казаков) (табл.).

Таблица

Война 1914-1917 гг. и крестьянское хозяйство

(по данным сельскохозяйственной переписи 1917 г.)

Данные по крестьянским хозяйствам Костромская губерния В среднем по 50 губерниям Европейской России

% взятых в Ко всему населению 11,5 11,2

армию К числу всех мужчин 24,2 22,6

К числу трудоспособных мужчин 49,0 47,4

% трудоспособных мужчин от всей численности мужчин % трудоспособных мужчин от общего итога населения Число душ на одно хозяйство Число лиц мужского пола на одно хозяйство Число трудоспособных мужчин на одно хозяйство В том числе взято в армию на одно хозяйство 49,4 23,67 5,3 2,5 1,2 0,6 47,8 23,7 5.8 2.9 1,3 0,6

Составлено по: [Россия в Мировой войне, 1925: 21]

Таким образом, являясь типичной и по составу населения, и по мобилизационной нагрузке военного времени, территориально-административной единицей европейской части Российской империи, Костромская губерния демонстрировала типичные настроения российской деревни в целом. Следовательно, результаты данного статистического обследования представляют интерес и для понимания социальной ситуации, в котором оказалось сельское население России в целом в годы Первой мировой войны.

И в заключение несколько слов об авторах данного исследования. К сожалению, нам не удалось обнаружить каких-либо точных сведений о биографии А.В. Захарова, кроме того факта, что он в 1910-е гг. работал в статистическом отделении Земской губернской управы. Помимо участия в иссле

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком