Рецензии
Возрождение святыни. Успенский храм на территории российского
посольства в Пекине. / Авторы: д.и.н., проф. Б. Н. Горбачев, журналист Т. Б. Манакова. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2012. 439 с., более 600 черно-белых и цветных иллюстраций.
На обложке представляемой здесь книги значится: «Возрождение святыни: Успенский храм на территории российского посольства в Пекине». За последние два с лишним десятилетия мы стали привыкать к тому, что в самых разных местах России возрождаются православные храмы. Мы отходим от навязанного нам беспамятства и скудоумия и не думаем более, будто, взявшись за главное звено, можно забыть о всей цепи. Нет, этой цепью мы прикованы к прошлому, но только потому, что так мы прикованы к самой жизни, к самим себе. Убери цепь — и мы улетим в бездну космоса. Добавь новое звено — и мы получим большую свободу, поднимемся выше и дальше заглянем за горизонт.
Книга китаеведа Б. Н. Горбачева и журналистки Т. Б. Манаковой рассказывает о наших соотечественниках, которые на деле связали разорванную цепь истории, не позволив нам отдалиться от самих себя. Книга примечательна и тем, что сама добавляет звенья в наше знание и далекого, и не столь уж отдаленного прошлого и напоминает, что и мы сами творим историю.
Хронологическая канва основной темы книги достаточно проста. На территории посольства Российской Федерации в столице Китайской Народной Республики городе Пекине была восстановлена и в 2009 г. освящена Успенская церковь. А за полвека до того в здании этой церкви был устроен посольский гараж и мастерские. Закрытая в 1959 г церковь до этого использовалась по назначению с 1902 г., когда она была выстроена взамен разрушенной в 1900 г. ихэтуанями старой Успенской церкви. История старого храма началась в 1732 году. Он был построен взамен разрушенной землетрясением 1730 г. Никольской церкви.
Как мы видим, сухое изложение фак-
тов, имеющих отношение к заявленной теме, укладывается в один абзац, но в том-то и дело, что «сухого изложения» в книге нет. Она свободно и широко повествует о прошлых временах и событиях, о жизни русских и китайцев в Китае и России, о судьбах людей, и весь этот богатый материал опирается на историю зданий и городских территорий, на описание политических и хозяйственных решений, а также дел. Книга, несомненно, историческая, она охватывает период более чем в 300 лет, но понимаешь это или, точнее, обращаешь на это внимание только тогда, когда перевернешь последний лист: настолько понятными и объяснимыми кажутся заботы и побуждения людей, о которых в ней рассказано. Это достигается тем, что авторы взяли верный тон, избежав всяческой экзотики и иностранщины, дистанцировались от политики и основывались на одном, но главном, что связало русских и китайцев, — православной вере.
История православия в Китае потребовала от авторов обратиться к его истокам. Первая глава кратко знакомит читателя с основными вехами в истории Российской духовной миссии в Китае. Нельзя сказать, что эта тема была обойдена вниманием в нашей литературе, но, по понятным причинам, многие годы Пекинская миссия рассматривалась у нас лишь как школа русского китаеведения или как неофициальное дипломатическое представительство. Авторы отошли от этого шаблона, и мы получили возможность увидеть то многотрудное дело, к которому и была предназначена миссия. Более 200 лет русские священники поддерживали и пестовали ростки православия на китайской почве. Слову горстки русских проповедников противостоял океан пекинской повседневности и отвердевший за многие века ритуализованный быт и сам склад мысли, вос-
питанный этим бытом. Мы привыкли читать о предприимчивых католических и протестантских миссионерах, на фоне которых наши православные проповедники выглядели любителями, в лучшем случае полагавшимися только на свой энтузиазм и горячую проповедь.
Книга Б. Н. Горбачева и Т. Б. Манако-вой, приводя всего лишь несколько фактов, в корне подрывает этот миф: «К 1916 году в стране [т. е. в Китае — Рец.] было построено свыше 40 больших и малых храмов, более 40 станов, духовная академия, 20 церковных школ..., 46 различных предприятий миссии, в том числе библиотеки, типографии. К 1918 году уже около 10 000 китайцев приняли Православие. По другим сведениям, в первое десятилетие ХХ века в Китае насчитывалось около 30 тысяч православных» (с. 26).
Конечно, если смотреть сквозь эти факты и видеть за ними только огромный многомиллионный Китай, то всё это можно назвать отдельными ростками. Но ведь можно смотреть собственно на факты, как это делают авторы книги; и тогда в миссии начала XX века мы увидим островок Православия на китайской земле. Этот русско-китайский православный островок позднее позволил русской эмиграции не раствориться в китайском океане, да и в дальнейшем «носить всё свое с собой» в скитаниях по странам и континентам. Описание трагических событий «боксерского восстания» показывает, что островок православия был создан и в душе китайского народа. Мы говорим о 222 православных китайцах, отдавших свои жизни, но не отрекшихся от христианской веры (с. 55).
Вторая глава «Появление храма во имя Успения Божией Матери в Пекине» охватывает исторический период с 1732 по 1900 год. Хотя в названии главы подчеркнута главная тема книги, на самом деле речь здесь идет о двух знаменитых церквях Пекина и о двух пекинских подворьях миссии. Стоит отметить, что в этой главе начинает развертываться основное повествование книги, и здесь же становится понятен принцип этого повествования. Авторы, казалось бы, рассказывают о зданиях, постройках, городских территориях и кварталах, но параллельно идет рассказ и о людях, которые возводят, населяют, используют эти постройки и территории. Этот второй рассказ то выступает историческим фоном, то выходит на передний план повествования. Оттого в изложении авторов архитектура как бы наполняется устремлениями и заботами людей, очеловечивается. Но по той же самой причине читатель начинает воспринимать и постройки, предме-
ты, само их место, территорию как накопитель и хранитель этой человечности, как материальный концентрат прошлых событий.
Первая православная церковь в Пекине была создана отнюдь не Российской духовной миссией. Никольскую церковь построили пекинские албазинцы — выходцы 1685 года из русского острога Албазин на Амуре и их потомки. Об албазинцах авторы кратко рассказывают еще в предыдущей главе, сохраняя при этом такт в интерпретации исторических фактов и избегая оценок. Эти защитники сдавшегося Албазина пошли в Пекин с цинским войском то ли по собственной воле, то ли в качестве пленников. Формально для их окормления и была создана миссия в Пекине. Построенная на месте разрушенной землетрясением Никольской церкви Успенская церковь в 1732 году была освящена с благословения епископа Иркутского Иннокентия (Кульчицкого, 1680/16821731), но управляли ею все те же албазинцы. Другая церковь была построена около 1728 г цинскими властями на посольском подворье. Она была освящена как Сретенский храм, а служба в ней стала проводиться только с 1736 года. Эту церковь держала миссия, она предназначалась, главным образом, для приезжих русских, т. е. для русских купцов, прибывавших в Пекин по торговым делам, для тех же миссионеров. Но в нее ходили и немногочисленные новообращенные христиане из числа местных китайцев и маньчжуров.
В 1755 году охладевшие к вере предков албазинцы, по сути, оставили попечением обветшавшую к тому времени Успенскую церковь. Российская духовная миссия выделила средства на ее ремонт и благоустройство. Так в ведение миссии перешла и эта церковь, а затем и территория рядом с ней, составившаяся из строений и земли, завещанных миссии некоторыми албазинцами. Вдобавок к посольскому так называемому Южному подворью (Наньгуань) со Сретенской церковью у Российской духовной миссии в Пекине появилось Северное подворье (Бэйгуань) с Успенской церковью, которое находилось в районе проживания албазинцев.
Дальнейшее повествование истории Успенской церкви на Северном подворье уже непосредственно связано с историей Российской духовной миссии. О трудностях миссионерства нам известно из множества других работ. Успенская церковь в ведении миссии помогла сохраниться православной вере среди ал-базинцев. Хорошо известно о запрете католического христианского миссионерства в Китае в
XVIII в. Православное миссионерство же в тот раз запрещено не было. Они считались русскими или их потомками, поэтому им предоставлялась возможность исповедовать свою «национальную» веру. Под видом таких потомков в церкви приходили и новообращенные китайцы и маньчжуры.
Российская духовная миссия XVIII и особенно XIX веков в значительной степени известна в нашей литературе как колыбель российского китаеведения. Миссионерское служение наших первых китаеведов-монахов в этом плане всегда рассматривалось как нечто второстепенное или даже мешавшее настоящему овладению китайским языком и страноведческими знаниями. Авторы задали своему историческому очерку иную систему координат. Относительные «величины» некоторых деятелей миссии высветились в ней несколько по-другому. Для примера достаточно взять одного из основоположников российского научного китаеведения Н. Я. Бичурина. В книге ему отведен всего лишь один абзац, в котором сообщается, что при архимандрите Иакинфе «церковная жизнь постепенно пришла в упадок из-за недостаточного усердия миссионеров и их пагубных пристрастий. По возвращению в Россию в 1821 г отец Иа-кинф и ряд других миссионеров были признаны виновными и понесли наказания» (с. 45).
В преломлении выбранной темы авторы книги нисколько не погрешили против истины и абсолютно верно передали исторические факты. В их изложении подкупает еще и то, что они не позволили себе недомолвок или, наоборот, намеков на предвзятое отношение церкви к Бичурину и ссылок на трудные обстоятельства его деятельности во время войны с Наполеоном. Тот факт, что архимандрит Иакинф оказался не очень умелым начальником духовной миссии в Пекине, нисколько не умаляет его научных достижений; ими совершенно справедливо гордится росс
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.