ВРЕМЯ В КОНТЕКСТЕ ?ТИКИ СОХРАНЕНИЯ
Кандидат философских наук С. Г. ПИЛЕЦКИЙ
Время. Разве есть в мире что-либо более очевидное, близкое и знакомое и вместе с тем более скрытое, далёкое и таинственное?! Все хотят его хорошо провести, только не понимают, что время не проведёшь: не оно проходит, мы проходим. Оно, как известно, лечит, но оно же и калечит, его немилосердно транжирят, но им и дорожат, о нём, бывает, забывают, но тут же берегут и ценят, как зеницу ока, о нём говорят, что оно всё покроет, всё спишет, но тут же апеллируют к нему как к последней надежде, как к высшему арбитру, бывает, им тяготятся (зорко подмечают, что "и дольше века длится день"), но порой его мгновения пугающе "свистят...". Все мы такие самобытные, уникальные, такие разные, со своими особенностями, амбициями, симпатиями и антипатиями, пристрастиями и приоритетами, упованиями и идеалами, а оно, как небо, на своё и чужое не делится, едино для всех, демократично до предела: не мерит ни по расовым, ни по национальным, ни по половым, ни по политическим, ни по каким-либо другим признакам.
Что мы для времени? Кто мы во времени?
* Есть такой универсальный метод тео-| ретического исследования, как мыслен-I ный эксперимент. Он не раз подтверждал ° свою эффективность и эвристическую
1 значимость в деле философствования.
2 Давайте им воспользуемся и на сей раз. | Его суть почерпнута из книги основателя
социобиологии Э. Уилсона "Биофилия". К Чтобы попытаться понять, кто мы во § времени, нам следует раскрепостить во-<? ображение и представить, что у нас в на-| личии есть этакий проектор, способный | прокручивать плёнку с любой скоростью. = Тогда проецируемое изображение можно было бы замедлить настолько, чтобы секунды растянуть на часы и дни, либо,
напротив, ускорить настолько, чтобы ужать годы и столетия в какие-то минуты. Изображение могло быть увеличено так, чтобы позволяло обнаруживать самые мельчайшие детали и вместе с тем давало возможность удерживать вид всей панорамы. Для естествоиспытателя этот проектор работал бы как своего рода "машина времени".
А теперь давайте представим себе движение каких-нибудь двух людей в спокойном течении их беседы. Это усилие займёт всего несколько секунд. Эти персоны, мы и все остальные крупные организмы живут как раз именно в таком организмическом времени, в котором большинство подобных акций поглощает секунды или минуты. Причина в том, что человеческие существа сконструированы миллиардами клеток, коммуникация между которыми происходит путём проникновения через их мембраны химических импульсов и электрических разрядов. Скажем, произнесено какое-то предложение. В миллисекунду струя сжатого воздуха ударяет в барабанную перепонку одного из собеседников и переносит её энергию внутрь ряда из трёх костных рычагов, которые незамедлительно, как по эстафете, передают её внутреннему уху; развёрнутый спиралевидно ряд сенситивных клеток резонирует с переменной высотой вибрации и приводит в действие механизм разряда эквивалентных нервных клеток, ведущих к слуховому нерву; как только эта миллисекунда истекает, закодированные электрические сигналы потоком направляются в заднюю часть мозга, каскадом низвергаются в срединную часть мозга и, наконец, в месторасположение области коры головного мозга, ответственную за содержательную деятельность, - и "реципиент" слышит предложение, произнесённое партнёром. Координированные
70
© С. Г. Пилецкий
пульсации нейронов меняют свои модели, проходя через кору головного мозга, специальную память и эмоциональные центры лимбической системы, порождая новые и быстро заменяя старые сцепления идей со словами - слушатель думает. Мозг комбинирует вставку новой информации, полученной из банка долговременной памяти, во временные схемы краткосрочной памяти. В этом процессе, занимающем ещё дополнительные десятые доли секунды, соответствующие образы из фрагментов соединяются в единое целое и оцениваются эмоциональными центрами, которые они активируют. Немедленно в дело вступают объединённые центры речи вдоль теменной области коры головного мозга; команды издаются при помощи клеток из сменяющих один другой пунктов моторных долей коры головного мозга и направляются к языку, губам и гортани. И бывший слушатель что-то отвечает. Это потребовало четыре секунды.
А что если замедлить прокрутку рулона плёнки в "машине времени" где-то в тысячу раз? Собеседники будто застывают на месте. В действительности их движение, конечно же, продолжается, но оно слишком медленно, чтобы быть воспринятым невооружённым глазом. Теперь надлежит увеличить их изображение до размеров, позволяющих фиксировать в поле зрения волокна нервных клеток, затем - до самих нервных клеток, а в итоге - до молекул и атомов. Составляющие элементы клетки толпятся и суетно движутся по отведённым кругам словно жители мегаполиса в "час пик". Ферментные молекулы сцепляются с протеинами и ловко расщепляют их на части. Нервная клетка разряжается: по всей длине её мембраны в неё проникают представляющие разность потенциалов ионы натрия. В каждой точке подобного проникновения в нервную клетку это событие занимает несколько тысячных долей секунды, а сам электрический сигнал, который они создают, - капелька, представляющая собой разность потенциалов, - движется вдоль этого прохода со скоростью почти десять метров в секунду. Если бы мы увеличили изображение клетки без замедления проекции её действия, то само это событие произошло слишком
быстро, чтобы можно было его заметить. Электрический разряд пронёсся бы через мембрану клетки со скоростью пули. Чтобы как-то уразуметь подобные события на молекулярном уровне, нам необходимо всё воспринимать в тысячные доли секунды или даже ещё меньше, что и соответствует уровню химических реакций. Мы в биохимическом времени. Волшебный проектор позволяет нам очень отчётливо проследить его ход путём перевода миллисекунд в секунды -ту достаточную продолжительность для взаимодействия мириад клеток нашего головного мозга и возможности им воспроизводить образ тех микроскопических событий, что лежат в основе формирования образа.
Можно начать прокручивать катушку с плёнкой быстрее и вновь вернуться в организмическое время. Биохимические реакции происходят слишком стремительно, чтобы их можно было достаточным образом постигать. Мы уменьшаем изображение и возвращаемся обратно к телам интересующих нас пешеходов. Проецируемые атомы и молекулы множатся и объединяются в громадные конгломераты, поначалу как клетки, затем как ткани и органы. И снова, только на более высоком уровне биологической организации, действие протекает достаточно медленно, занимая секунды, и, следовательно, возможное для понимания мозгом. Диафрагма поднимается и опускается, сердце пульсирует, мускулы ног сокращаются. Они продолжают свою прогулку и беседу.
Можно продолжить мысленный эксперимент и далее: ещё больше ускорить ход действия, чтобы минуты, а затем и * часы пропустить в течение секунд - и 8 оторваться тем самым от собеседников. £ Подобно комическим фигурам в раннем | немом кино, они судорожно уносятся из § изображения. А если катушка будет про- £ кручиваться ещё быстрее, мы, как пти- | цы, поднимемся над всей округой. День ^ и ночь сменяют друг друга во всё уско- | ряющемся темпе. А когда разница между § ними достигнет частоты мерцающего син- « теза (десяти и более в секунду), они про- | сто поглотятся нашим мозгом, и, таким * образом, ландшафт будет залит непре- = рывным проблесковым светом. Отдельные люди и другие организмы более не
будут различимы, за исключением разве что деревьев-долгожителей, которые появляются, быстро разрастаются перед тем, как навсегда сгинуть. Но появилось нечто новое. Мы сознаём наличие целых популяций и видов. Экосистемы, сформированные из комбинаций этих видов, стали непосредственными объектами нашего видения. Пруд по краям зарастает камышом, заполняется водорослями и затем застывает неподвижным болотом. Песчаные дюны прорастают прибрежной травой, затем низким кустарником, который, в свою очередь, уступает место сосне и, в конце концов, смешанному лесу. Мы вступили в экологическое время. Биохимические явления ужаты до выноса их вообще за рамки рассмотрения. Организмы представляются ничем иным, как единым ансамблем, определяемым статистическими законами рождения и смерти, соперничества и замещения одних другими.
Куда подевались эти две персоны и все другие организмы за счёт ускорения хода времени?! Растворились в общем генетическом фонде своих видов. Они ушли как отдельные особи, но сохранились в вечности как их ДНК. Они вложили половину своих генов в каждого из своих детей, одну четверть в каждого из своих внуков, одну восьмую в каждого правнука. Компенсацией этому истощению было умножение отпрысков в каждом следующем поколении. В устойчивых популяциях среднестатистическая особь имеет двойное количество внуков по сравнению с количеством детей, четырёхкратное количество правнуков и так далее в геометрической прогрес-* сии. Таким образом, гены одной особи | распределяются равномерно по всей I популяции. По прошествии тысячи лет, | порогового интервала эволюционного
1 времени, отдельные особи утрачивают
2 большую часть своей релевантности как | биологически цельной единицы. Семьи
делятся на всё множащиеся линии своей К родословной до тех пор, пока не придут § в состояние равной распространённости <? в пределах большей части популяции. | Расовые отличия размываются и, в ко-| нечном счёте, представляются лишён-= ными всякого смысла.
Диапазон современного биологического видения простирается от микросе-
кунд до миллиона лет и от микрометров до биосферы. На авансцену выходят точные дисциплины. Организмическая биология изучает механизмы наших манипуляций и речи; клеточная биология -средоточие и структуру наших тканей; молекулярная биология - первичный химический механизм; эволюционная биология - генетическую историю нашего вида в его целостности. Способ рассмотрения обусловливается выбранными нами уровнями организации, которые располагаются иерархически: молекулы составляют клетки, клетки - ткани, ткани - организмы
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.