Сообщения
© 2014 г.
Н.В. КОЧКИН
ВСТУПЛЕНИЕ СССР В МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ СОВЕТ В 1955 году
Международный научный совет (МНС) занимает особое место среди множества различных международных неправительственных организаций. В настоящее время он объединяет национальные научные учреждения более 90 стран мира. В рамках данной статьи обратимся к периоду становления МНС и прежде всего к обстоятельствам, связанным со вступлением в него Советского Союза, что формально произошло в 1955 г. Такую возможность дают нам впервые вводимые в научный оборот документы из Архива внешней политики Российской Федерации и Российского государственного архива новейшей истории, которые открывают новые страницы истории нашей страны.
Согласно сведениям официальных порталов МНС и ЮНЕСКО, Совет ведет свою историю с так называемого Международного совета научных союзов (МСНС), организованного в Брюсселе в 1931 г. В 1998 г. он был переименован в Международный научный совет.
Вместе с тем некоторые источники связывают МНС напрямую с еще более ранней структурой, декларировавшей схожие задачи объединения академических кругов различных государств, - с Международной ассоциацией академий. Последняя была создана в 1899 г. и после окончания Первой мировой войны реорганизована по инициативе Лиги наций в Международный исследовательский совет (который в свою очередь в 1931 г. был переименован в Международный совет научных союзов). Такая преемственность организаций признавалась, в частности, руководством Академии наук СССР при обосновании целесообразности ее вступления в Совет. Это следует из ее переписки с НКИД/МИД СССР накануне и после Второй мировой войны.
Тем не менее анализ выявленных архивных материалов за указанный период позволяет заметить определенные коррективы в позиции Академии наук СССР в этом вопросе. В проекте докладной записки президента АН СССР А.П. Карпинского председателю СНК СССР В.М. Молотову, отправленном в Наркоминдел 13 марта 1936 г., история "Интернационального Совета Научных Союзов" начиналась с 1919 г. В записке отмечалось, что СССР уже "входит в Международный астрономический союз ... и возбуждается ходатайство перед СНК СССР о вхождении" в Международный союз геодезии и геофизики1. В этой связи для Академии наук считалось "совершенно естественным" положительное решение вопроса о вхождении СССР в МСНС, хотя, по существу, членство в конкретных научных объединениях не предполагало соответствующего участия в самом Совете.
Спустя почти десятилетие в письме академика-секретаря АН СССР Н.Г. Бруевича заместителю министра иностранных дел СССР В.А. Зорину от 10 сентября 1948 г.
Кочкин Николай Владимирович - кандидат исторических наук.
1 Архив внешней политики Российской Федерации (далее - АВП РФ), ф. 54, оп. 5, п. 59, д. 139, л. 75.
появляется упоминание о том, что Петербургская академия наук вступила в Международную ассоциацию академий и научных обществ в 1900 г., а после Первой мировой войны ассоциация "возобновила свою деятельность"2. Однако в рамках этой организации Академия уже не демонстрировала прежней готовности к взаимодействию. В документе не приводилась аргументация, раскрывающая причины заметного охлаждения интереса к ассоциации, лишь констатировалось, что в тот период АН СССР ограничилась вступлением в Астрономический, Химический и Исторический международные союзы. СНК СССР постановлением от 20 мая 1939 г. "подтвердил право Академии... состоять юридическим членом" трех указанных структур3.
После Второй мировой войны ситуация, видимо, изменилась, потому что в 1946 г. "Академия наук СССР докладывала Председателю Совета Министров СССР ее мнение о целесообразности вхождения. в Международный Совет научных обществ. Однако этот вопрос тогда полного решения не получил"4. Предстоит еще разобраться, что означала последняя фраза в письме Н.Г. Бруевича и каким было правительственное решение. Очевидно то, что данная проблема являлась актуальной для руководства Академии наук СССР, которое неоднократно поднимало ее перед вышестоящими органами. Однако, получив отказ (или, вернее, не достигнув искомого согласия), в сентябре 1948 г. ученые стали "считать несвоевременным расширение своих научных связей с Международным Академическим союзом и полагать достаточным вхождение. в Международный Астрономический союз и Международный союз химии"5.
В упомянутых документах середины 1930-х и второй половины 1940-х годов, к сожалению, не содержится сведений, на основании которых можно объяснить наличие достаточно серьезных расхождений в советских оценках формата данной организации. По-видимому, это непосредственно связано с изменениями в восприятии деятельности самого МСНС в Советском Союзе. Показательно и то, что вопрос ставился о возможном вступлении Академии наук СССР в Совет, а не о восстановлении членства в нем. На первый взгляд, главная причина могла заключаться в революционных потрясениях 1917 г., перечеркнувших участие нашей страны в этой и других подобных структурах. В то же время представляется важным учитывать и последствия Первой мировой войны "в научном плане" - различия в составе участников Ассоциации и сменившего ее Исследовательского совета (Лондонское королевское общество добилось вытеснения утративших свое влияние немецких академий), расстановку основных сил (известно, что французская академия категорически отказывалась поддерживать отношения с научными учреждениями Германии), продлившийся несколько лет бойкот представителей немецкой науки державами бывшей Антанты6.
Неудивительно, что в советском "Кратком историческом очерке" Академии наук СССР 1974 г. издания интерпретация событий была изложена таким образом: "За рубежом, в странах Антанты, делались попытки положить в основу международных научных организаций политический принцип". В результате членами Совета "могли быть только государства, выступавшие в годы. войны на стороне Антанты или занимавшие нейтральное положение"7.
Однако следующий тезис в "Очерке" при всей пропагандистской риторике не столько объясняет, сколько запутывает ситуацию: "Академия наук Страны Советов.
2 Там же, ф. 072, оп. 26, п. 114, д. 15, л. 91.
3 Там же.
4 Там же, л. 92.
5 Там же. Международный комитет исторических наук не возобновлял своей деятельности после войны.
6 Вопросы противостояния научных кругов противоборствующих стран - участниц Первой мировой получили подробное освещение в литературе. См., например: Дмитриев А. Мобилизация интеллекта. Международное научное сообщество и Первая мировая война. - Интеллигенция в истории. Образованный человек в представлениях и социальной действительности. М., 2001.
7 Академия Наук СССР. Краткий исторический очерк. М., 1974, с. 278.
после длительной борьбы добилась отмены пункта, исключавшего из этой системы международных научных связей страны Центральной Европы и некоторые другие". Разъяснения в издании не давались, поэтому многие вопросы: как удалось этого добиться, не являясь полноправным участником организации, какие государства региона имелись в виду, насколько длительной была эта борьба - оставались без ответа.
Не последнюю роль играло и то обстоятельство, что Исследовательский совет имел тесные связи с Лигой наций, которая в первые годы своего функционирования демонстрировала явно выраженную антисоветскую направленность, что не могло не отражаться на ее оценках советским руководством. В ноте наркома по иностранным делам СССР Г.В. Чичерина генеральному секретарю Лиги наций Д.Э. Драммонду от 27 апреля 1925 г. самым недвусмысленным образом подчеркивалось, что "если Советское правительство соглашалось в некоторых случаях, когда дело шло о второстепенных вопросах исключительно технического характера или когда проектируемые работы имели в виду чисто гуманитарные цели, участвовать в. собраниях, производившихся под руководством Лиги Наций, то оно всегда ясно отмечало в этих случаях, что это участие не меняет ни в чем его общее отрицательное отношение к Лиге"8.
Все вышеперечисленное может служить объяснением нежелания вступать в Исследовательский совет. Но лишь отчасти, поскольку в тех условиях в равной степени могла возобладать и противоположная аргументация. В самом деле, предпринятые меры по стабилизации экономики СССР и достижения "полосы дипломатического признания" позволяли обратить внимание государства на сферы, которые первое время после революции неизбежно оказывались второстепенными. Кроме того, как стало известно из рассекреченных материалов, уже в начале 1924 г. СССР получил неофициальное предложение обрести статус наблюдателя при Лиге наций, "т.е. все знать и ни за что не принимать на себя ответственности"9. В таком случае перспектива восстановления членства или вступления заново в Совет даже в середине 1920-х годов должна была бы восприниматься в Москве совсем иначе. Однако Академия наук СССР стала членом МСНС только в 1955 г., и этот факт означает необходимость поиска других мотивов сдержанного подхода советской стороны к развитию международного научного сотрудничества в те годы.
Особую ценность в этом смысле представляет письмо заместителя наркома по иностранным делам СССР Н.Н. Крестинского и заведующего Правовым отделом НКИД СССР А.В. Сабанина заведующей Секретариатом АН СССР А.Х. Петросян от 21 марта 1936 г. В нем Наркоминдел поддержал в целом "намерение Академии" вступить в МСНС, но сослался на положение Устава Совета о том, что "принятие новых членов должно быть одобрено" "двумя третями голосов участвующих. организаций"10. Высказав опасения, что определенное количество стран проголосует против, руководство наркомата сделало оговорку: "Мы можем возбудить формальный вопрос о нашем вступлении лишь в том случае, если мы получим формальное приглашение. притом приглашение, уже исчерпывающее все предусмотренные уставом формальности"11. Не исключено, что реализацию задуманного отложили именно потому, что АН СССР тогда не удалось обеспечить "предпосылки, гарантирующие положительный результат голосования".
Значимость выявленного документа заключается не только в данной формулировке, отражающей продуманный и весьма осторожный план действий. Имен
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.