ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2014, том 84, № 9, с. 788-796
ОБЩЕЕ СОБРАНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
БО1: 10.7868/80869587314090266
ВЫСТУПЛЕНИЯ УЧАСТНИКОВ ОБЩЕГО СОБРАНИЯ РАН
АКАДЕМИК В.А. САДОВНИЧИЙ
После блестящих презентаций и выступлений моих коллег я хотел бы очень коротко сказать о настроении. Вокруг науки, в частности Академии наук, а также вокруг образования в нашей стране в последнее время создаются разные мифы. Содержание и направленность этих мифов сводится к тому, что и наука не та, и образование не то. Нельзя к подобным вещам относиться, как к чему-то безобидному. Сегодня мы собрались в стенах Российской академии наук, и мне крайне жаль, что очень многие, в том числе и в правительстве, не видят, что мы стали сильнее, мы стали мощнее. Мы являемся в настоящее время организацией, способной решать очень многие научные и научно-технологические задачи. Движение страны вперёд невозможно без той силы, которую представляют собой Академия наук и корпорация учёных, работающих в университетах. Понимая это, мы должны также признать следующее: из всякой ситуации есть разные выходы. Во всём можно найти и позитивные, и негативные моменты, всегда возникают какие-то сомнения. Сегодня нам говорят, что мы в проигрыше, но я считаю, надо действовать и поступать так, чтобы даже минус становился плюсом. Тем более общими усилиями мы способны обратить минус в плюс.
Задачи, стоящие перед отечественной наукой, связаны с тем, что у страны ни в плане экономического, ни в плане общественного развития не может быть будущего в отсутствии мощной науки. Наша страна уникальна: огромнейшая неосвоенная территория, исключительное местоположение между Европой и Азией, на что в своё время указывал как на наше преимущество Генри Киссинджер. У нашей страны есть все предпосылки для того, чтобы её будущее было грандиозным, но для этого она должна оставаться независимым государством, а в сегодняшнем мире сохранить независимость можно, только сохраняя и развивая науку. Вспомните годы, когда Академия наук через генеральных конструкторов и свои институты осуществляла, по сути, все работы, связанные с научно-техническим прогрессом. Сколь многого удалось тогда добиться! Достижения середины и второй половины ХХ в. указывают нам тот идеал, ту эффективную модель научно-техни-
ческого развития, к которой сегодня следовало бы стремиться.
Из опыта личного общения с представителями разных корпораций и министерств я знаю, что накопленный в советские годы потенциал, научно-технический багаж в виде идей и разработок близок к истощению. А ведь после того, как прикладная наука была упразднена вместе с советским государством, производство жило именно благодаря использованию этого багажа, доставшегося нам в наследство от лучших времён. Очевидно, сейчас надо создавать новый фундаментальный научный багаж. Мне кажется, будущее академии должно быть связано именно с тем, чтобы начать работать по каждому направлению формирования научного потенциала страны. Мы должны предложить планы соответствующих работ и требовать их финансирования, требовать поддержки. Наша стратегия может быть только такой — развитие передовых технологий.
Мне недавно сообщили, что Россия сейчас на 93% зависит от импорта информационных технологий, и данный показатель растёт, он скоро станет равным 100%. Это будет означать полную зависимость нашей страны во многих областях, начиная от освоения недр и кончая космическими проектами. Поэтому моё первое предложение Общему собранию РАН заключается в следующем: собрать все наши силы — а это и медицина, и почвоведение, и сельское хозяйство, и многие другие отрасли, относящиеся к ведомству трёх объединённых академий, — и наметить генеральную линию. Надо понимать: мы являемся "генеральным конструктором", источником научных предложений и развития страны, в том числе и в первую очередь развития технологий.
Второе моё предложение касается взаимодействия РАН и учреждений высшего образования: исходя из того, насколько сильно связаны академия и университеты, мы должны усиливать интеграцию потенциала академии, с одной стороны, и университетов, — с другой. Почему бы университетам не приглашать молодых учёных из академии на должности профессоров на полставки или на четверть ставки? Почему бы не создавать факультеты для молодых академических учёных в разных университетах? Почему бы не объединить аспирантуры, практики, которые проходят сту-
денты, и т.д. Я убеждён, что до тех пор, пока мы будем стоять как бы на разных берегах, успеха не будет.
За минувшие две недели я объехал девять регионов страны, вчера вернулся из Севастополя. Я успел встретиться с ректорами разных вузов и могу констатировать сильную заинтересованность ректорского сообщества, к которому я причисляю и себя, в действительной интеграции учреждений высшего образования и Академии наук для решения общих задач и совместного движения к общим целям.
Ещё два вопроса, волнующие как лично меня, так и университетское сообщество в целом, связаны с публикациями, цитируемостью, различными библиометрическими показателями. Хорошо, конечно, когда тебя много цитируют, хорошо иметь высокий индекс Хирша, наверное, это правильно, и эта система не дань моде, а нечто, что будет существовать и развиваться. Однако наши книги, наши журналы, особенно по гуманитарным областям знания, не вписываются или вписываются очень плохо в библиометрическую систему оценки, и это приводит к неадекватному отражению деятельности наших учёных-гуманитариев, в том числе университетских.
В силу сказанного я считаю главным пунктом возможной совместной программы академии и университетов — повышение авторитета российских научных журналов. Что касается рейтингов, я не очень верю в набирающие сегодня популярность системы ранжирования, тем более далёк от восприятия их как источников безусловно авторитетных оценок. Я не против того, чтобы мы были в них представлены и старались улучшить своё положение в итоговых перечнях, но выступаю за то, чтобы в России каким-то независимым агентством создавался международный рейтинг с мощной базой и штаб-квартирой в Москве. Это позволило бы объективно проводить регулярную оценку отечественной системы образования, а также научной системы, поскольку две трети во всех подобных системах ранжирования занимают научные организации. Сейчас повсеместно обсуждается независимость экономических рейтингов, под которые мы до сих пор пытались подстраиваться. Создание собственного, признаваемого во всём мире рейтинга учреждений науки и высшего образования — не менее важная, более того, приоритетная задача.
Закончить я хотел бы тем же, с чего начал. Этот день войдёт в историю, поскольку сегодня состоялось первое собрание объединённой российской науки. Я думаю, что на такое событие должны обратить внимание все. Я также не могу не повторить: лучшее, что мы можем сегодня сделать, — это сплотиться вокруг руководства академии и всячески его поддерживать, потому что нам надо идти вперёд и действовать. Необходимо на какое-то
время оставить в стороне сомнения и недовольство и направить все силы на решение неотложных вопросов, от которых зависит будущее академии, отечественной науки и страны в целом.
Недавно я прочитал статью в американском журнале, в ней приводились фамилии и достижения российских математиков, уехавших в 1990-е годы в США, отмечалось, что благодаря им американские университеты поднялись на совершенно новый уровень, эти учёные буквально перевернули всю систему науки и образования в США. И я представил, каких результатов можно было добиться, если бы мы создали все необходимые предпосылки для того, чтобы сотни молодых учёных могли дать такой же мощный импульс нашей науке и образованию. Вот к этому, мне кажется, нам всем надо стремиться.
АКАДЕМИК Т.Я. ХАБРИЕВА
Обсуждая Устав Российской академии наук, надо учесть в первую очередь то, что это особый документ, он занимает своё место в системе правовых актов Российской Федерации и не может противоречить Федеральному закону (и тем более осуществлять регулирование вместо Федерального закона). Федеральный закон сформулирован таким образом, что большинство его положений носит императивный характер и не допускает вариативности в положениях будущего Устава. Более того, Федеральный закон о Российской академии наук напрямую предписывает содержание Устава, что ограничивает свободу действия его разработчиков. Об этом довольно подробно говорил В.В. Козлов, и все выдвинутые им положения я поддерживаю.
Добавлю, что одной из причин появления новых положений Устава стало то, что после принятия Устава РАН в 2007 г., помимо Федерального закона, возникло достаточно много нормативных актов, непосредственно регулирующих деятельность федеральных государственных бюджетных учреждений. Эти акты тоже повлияли на содержание проекта Устава, который вынесен на рассмотрение. Речь, в частности, идёт и о том, каким образом сформулированы полномочия Правительства РФ как учредителя и собственника имущества Российской академии наук. В качестве положительного момента следует отметить наличие в законе положений, позволяющих Академии наук развиваться и дальше. Полагаю, что разработчики Устава в полной мере воспользовались предоставленными возможностями.
Нужно иметь в виду несколько дисциплинирующих обстоятельств. Во-первых, закон напрямую предписывает время принятия Устава — не позднее 27 марта 2014 г., это установлено пунктом 5 статьи 18 Федерального закона о Российской академии наук. Во-вторых, проект Устава, в
случае его принятия, будет утверждён постановлением Правительства РФ и займёт место подзаконного акта, который должен носить системообразующий характер в отношении других подзаконных актов, касающихся деятельности Академии наук. В-третьих, проект Устава должен пройти процедуру утверждения постановлением Правительства РФ. Эта процедура, я думаю, будет нелёгкой.
Как юрист и член уставной комиссии хочу сказать, что в целом наш Устав соответствует федеральному законодательству, однако внимание может быть обращено именно на те положения, которые открывают возможность для дальнейшего разви
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.