Институты и общности
Взаимодействие Совета министров и представительных учреждений России в годы Первой мировой войны
Кирилл Соловьёв
Историография, посвящённая Государственной думе в годы Первой мировой войны и в преддверии Февральской революции, весьма обширна и имеет давнюю традицию. Как часто бывает, её зачинателями были сами депутаты, спустя десятилетия переосмыслявшие свой жизненный опыт. Ключевая тема их воспоминаний - роковое столкновение власти и общественности, которое предопределило крах политической системы и жизненную трагедию большинства участников этой драмы1. С некоторыми существенными поправками данная модель была принята и в советской историографии2. Современные исследователи ищут «новые краски», возлагая, например, ответственность за эскалацию конфликта в 1915-1917 гг. на либеральную общественность3 или же доказывая, что политический кризис был во многом спровоцирован «либеральной партией» российского чиновничества4.
При всём различии подходов, в любом исследовании в центре внимания -конфликт власти и общества. Действительно, сложно себе представить иную историографическую конструкцию, имея в виду динамику развития политического процесса в России в 1914-1917 гг. И всё же до Февраля 1917 г. трудно было предсказать столь стремительный распад государственных и политических институтов. Соответственно, в дореволюционный период стратегия взаимодействия между ними выстраивалась, исходя из инерционного прогноза на будущее, не предполагавшего столь скорую смену режима.
Алгоритмы сотрудничества складывались в чрезвычайных условиях военного времени, к которым приходилось приноравливаться и депутатам, и министрам. Своеобразие положения правительства в военные годы обусловливалось хотя бы тем очевидным фактом, что в сложившихся обстоятельствах
© 2014 г. К.А. Соловьёв
1 БубликовА.А. Русская революция. Нью-Йорк, 1918. С. 15-43; МилюковП.Н. Война и вторая революция. Пять дней революции (27 февраля - 3 марта) // Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 г. М., 1991. С. 3-29; Родзянко М.В. Государственная дума и февральская 1917 г. революция // Архив русской революции. Т. 6. Берлин, 1922. С. 55-59.
2 Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Восстание в Петрограде. М., 1967. С. 48-50, 56; Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905-1917 гг. Л., 1977. С. 262-263; Кризис самодержавия. 1895-1917. Л., 1984. С. 575; Аврех А.Я. Распад третьеиюньской системы. М., 1985. С. 251-253.
3 Гайда Ф.А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914 - весна 1917 г.). М., 2003. С. 372-377.
4 Куликов С.В. «Революции неизменно идут сверху...»: Падение царизма сквозь призму эли-тистской парадигмы // Нестор. № 11. Журнал истории и культуры России и Восточной Европы. Смена парадигм: современная русистика. Источники, исследования, историография. СПб., 2007. С. 183-185; он же. Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка (1914-1917). Рязань, 2004. С. 394-401.
Государственная дума не могла собираться регулярно. В итоге исполнительная власть была вынуждена всё чаще прибегать к чрезвычайно-указному праву, фактически подменяя собой законодательное представительство. В июле-декабре 1914 г. в рамках этого права было принято 108 постановлений, в 1915 г. -278, 1916 г. - 254, в январе-феврале 1917 г. - 16. (Для сравнения: за всё время существования III Думы было издано только 6 постановлений в соответствии с 87-й ст. Основных законов.) Эти меры касались самых разных проблем жизни страны (повышения налогов, установления военной цензуры и др.)5. Иными словами, сфера компетенции Совета министров как будто бы неуклонно расширялась, однако в условиях военного времени и при наличии Ставки возможностей влиять на положение вещей в стране в действительности становилось всё меньше6.
В этом противоречии была бы существенная проблема, если бы Совет министров рассматривался как более или менее авторитетный политический игрок. Однако это было не так. После 1911 г. центр власти неуклонно смещался в сторону Царского Села. Совет министров играл всё более техническую роль, не претендуя на самостоятельность. Показательно, что в августе 1915 г., спустя практически десять лет после образования «объединённого» правительства, А.В. Кривошеин в разговоре с будущим министром внутренних дел А.Д. Протопоповым заметил, что на месте главы «кабинета» он немедленно бы внёс в Думу законопроект о «единстве Совета министров»7.
Правительство по преимуществу занималось «законодательной вермишелью», на которую у депутатов времени не оставалось. Об этой специфике деятельности Совета министров красноречиво свидетельствуют его особые журналы, большая часть которых посвящена сугубо частным вопросам8. Это явно контрастировало с положением вещей до 1911 г. Так, в 1909 г. подобных журналов было 3139, 1910 г. - 23110, 1915 г. - 1 08311, 1916 г. - 1 45212. Как раз для рассмотрения частных проблем в 1909 г. был создан так называемый Малый совет, состоявший из товарищей руководителей ведомств. Однако в период Первой мировой войны он собирался сравнительно редко. В итоге основное бремя работы ложилось на министров, и высшая правительственная коллегия Российской империи была вынуждена собираться чаще, чем прежде13. В 1916 г., в период премьерства Б.В. Штюрмера, неформальная, в сущности, важнейшая часть заседаний Совета министров практически сошла на нет. Н.Н. Покровский впоследствии говорил, что высшая правительственная коллегия всё более
5 Государственная дума Российской империи, 1906-1917: Энциклопедия. М., 2009. С. 685-686.
6 Флоринский М.Ф. Кризис государственного управления в России в годы Первой мировой войны. Л., 1988. С. 203. См. также: Ганелин Р.Ш., Флоринский М.Ф. Российская государственность и Первая мировая война // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1997. С. 7-37.
7 РГАЛИ, ф. 389, оп. 1, д. 45, л. 12 об.
8 Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909-1917 гг. 1914 год. М., 2006. С. 658-684; 1915 год. М., 2008. С. 617-705; 1916 год. М., 2008. С. 626-748.
9 Там же. 1909 год. М., 2000. С. 547-592.
10 Там же. 1910 год. М., 2001. С. 461-486.
11 Там же. 1915 год. С. 617-705.
12 Там же. 1916 год. С. 626-748.
13 Падение царского режима: Стенографические отчёты допросов и показаний, данных в 1917 г. Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Т. 4. М.; Л., 1925. С. 11.
напоминала ему прежний Комитет министров, который «пропускал» малозначимые законопроекты, утверждал кредиты, а политические вопросы не обсуждал14. Характерно, что и Горемыкин, и Штюрмер были «бесстрастными» председателями, которые вели себя крайне пассивно на заседаниях Совета министров и в ход обсуждения тех или иных (преимущественно технических) вопросов вмешивались редко15.
Многие руководители ведомств назначались (или же сохраняли свои должности) без учёта мнения премьера, a иногда даже вопреки ему. Горемыкину приходилось «терпеть» Н.А. Маклакова в кресле министра внутренних дел16. А.Н. Хвостов и кн. В.Н. Шаховской стали министрами, несмотря на возражения того же Горемыкина17. Б.В. Штюрмер настаивал на увольнении министра земледелия А.Н. Наумова и министра народного просвещения П.Н. Игнатьева, но император ему в этом отказал со словами: «Прошу в область моих распоряжений не вмешиваться»18. Новый премьер А.Ф. Трепов безуспешно добивался отставки А.Д. Протопопова и кн. В.Н. Шаховского19. Естественно, министрам не сделовало обязательно придерживаться общего политического курса. Принципы их отбора были весьма своеобразными. По словам П.Л. Барка, «встав на путь персональной политики, государь искал в своих новых сотрудниках простых исполнителей его повелений и к этой роли более всего подходили люди пассивные и не выдающиеся»20. Таким образом, правительство всё более деполитизировалось, решая исключительно технические задачи.
При этом министры должны были взаимодействовать с Думой. Это становилось всё сложнее по ряду причин. К лету 1915 г. в Таврическом дворце произошла существенная перегруппировка сил. Нет смысла подробно останавливаться на проблеме формирования Прогрессивного блока в нижней палате: этому сюжету посвящено немало работ отечественной и зарубежной историографии21. Однако следует подчеркнуть, что в августе 1915 г. в Думе впервые сформировалось большинство, причём оппозиционное.
Изменилось и положение Государственного совета. Оно было связано с новым раскладом сил в верхней палате, который стал вполне очевиден также к лету 1915 г. Большинство, на которое всегда могла рассчитывать верховная власть, оказалось уже не столь предсказуемым. Летом 1915 г. началось брожение даже в правой группе Государственного совета. Некоторые (В.М. Урусов, А.Н. Наумов, С.И. Зубчанинов и др.) подумывали о том, чтобы выйти из её состава22. Многие члены верхней палаты присоединились к Прогрессивному блоку. По оценке депутата Думы Н.В. Жилина, 26 членов Государственного совета вошли в блок, шесть были готовы их поддержать, а 34 втайне склонялись к
14 Там же. Т. 5. М.; Л., 1926. С. 337-338.
15 Там же. Т. 6. М.; Л., 1926. С. 156.
16 Там же. Т. 7. М.; Л., 1927. С. 125.
17 Там же. Т. 3. М.; Л., 1925. С. 317-318.
18 Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний, 1868-1917. Кн. 2. N.Y., 1955. С. 430.
19 Шаховской В.Н. «Sic transit Gloria mundi» (Так проходит слава мирская), 1893-1917. Париж, 1952. С. 192.
20 Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение. 1966. № 176. С. 93.
21 Черменский Е.Д. История СССР. Период империализма. М., 1965. С. 501, 503; Старцев В.И. Указ. соч. С. 262-263; Аврех А.Я. Указ. соч. С. 252-253; Вишневски Э. Либеральная оппозиция в России накануне Первой мировой войны. М., 1994. С. 184-188; Власть и реформы. От самодержавия к советской России. СПб., 1996. С. 615-616; Гайда Ф.А. Указ. соч. С. 101-154.
22 ГА РФ, ф. 102, оп. 265, д. 1031, л. 672.
этому решению23. Осенью 1915 г. состоялись выборы в Государственный совет. Результаты кампании в корне изменили расстановку сил. Если до выборов преимущество было у противников Прогрессивного блока (99 против
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.