УДК 340.12
Взгляды Н.Н. Алексеева на монархизм и разработка основ государственно-правовой доктрины евразийства
В.Б. Романовская,
доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского
Россия, Нижний Новгород
А.В. Крымов,
кандидат юридических наук, доцент кафедры экономики и права Борского филиала Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского
Россия, Нижний Новгород
jetromartina@mail.ru
Рассматривается одно из наиболее самобытных направлений эмигрантской политико-правовой мысли — евразийство, и в частности идеи Н.Н. Алексеева (1879—1964) — одного из самых авторитетных правоведов, присоединившихся к евразийцам. Особое внимание уделяется анализу его исследований, с развития которых он начал разработку государственно-правовой доктрины евразийства.
Ключевые слова: евразийство, самодержавие, христианство, православная правовая монархия, абсолютизм, теория государственной власти, русская самобытность.
Евразийство — одно из наиболее интересных и своеобразных направлений мысли, появившееся в среде русской эмиграции первой волны в самом начале двадцатых годов прошлого века: «Работу Н.С. Трубецкого «Европа и человечество», увидевшую свет в 1920 году в Софии, традиционно считают исходным пунктом всего евразийства» [6, с. 10]. Интерес к этому движению возрождается всякий раз, когда обостряются отношения между Россией и Европой [7, с. 141].
Как же возникло это направление? Отечественные ученые, специалисты в совершенно разных областях знания (евразийство объединяло лингвиста и культуролога Н.С. Трубецкого, географа и экономиста П.Н. Савицкого, правоведа Н.Н. Алексеева, историка-медиевиста и философа Л.П. Карсавина, историка Г.В. Вернадского, религиозного мыслителя Г.В. Флоровского, искусствоведа П.П. Сув-чинского и многих других), были вынуждены покинуть родину после октябрьского переворота и оказались в Европе. С их точки зрения, занимая срединное положение между Востоком и Западом, Россия в послепетровский период истории начала в ущерб себе развиваться исключительно в европейском ключе, нарушив тем самым равновесие, на котором основывались ее цивилизация и культура. Европа же, по оценкам евразийцев, всегда была и внутренне (духовно), и внешне враж-
дебна России. Крах отечественной государственности в начале XX века не в последнюю очередь объяснялся такой враждебностью. Основными задачами России в наступившем столетии евразийцы считали восстановление нарушенного геополитического и культурного равновесия посредством сближения с Азией, а также преодоление последствий большевистского переворота и изживание причин, его вызвавших.
Резкое обострение отношений между Россией и европейскими государствами, США, Канадой, Австралией и Японией, поразительное единодушие Европы по вопросу о применении санкций для ликвидации «русской угрозы», активизация блока НАТО у самых границ нашей страны — все это происходит в настоящее время и снова делает актуальным интеллектуальное наследие евразийцев. В полном соответствии с идеями этого объединения мыслителей Россия начала спешно менять вектор своей внешней политики и искать себе новых экономических партнеров в азиатском регионе.
Цель данной статьи состоит в изучении тех идей, с формулирования которых Николай Николаевич Алексеев (1879—1964), один из наиболее знаменитых правоведов, примкнувших к евразийцам, начал свою работу над государственно-правовым проектом, получившим впоследствии названия «гарантийное государство» и «евразийская идеократия».
Русские мыслители, оказавшиеся в вынужденной эмиграции, сохранили свои прежние политические разногласия, и накал борьбы от изменения условий не ослабел, поэтому перед евразийцами со временем остро встал вопрос об их отношении к самодержавию, от решения которого зависело, удастся ли им приобрести сторонников среди монархистов. В то же время, высказавшись слишком определенно за возрождение дореволюционных порядков в постбольшевистской России, евразийцы рисковали утратить поддержку эмигрантов, имевших иные взгляды на политическое будущее родной страны. Н.Н. Алексееву как раз и предстояло разрешить эту непростую в теоретическом плане и по своим практическим последствиям проблему.
Статьи «Идея «Земного града» в христианском вероучении», «Христианство и идея монархии», «Русский народ и государство», напечатанные в журнале «Путь», образуют своеобразный цикл, в котором Н.Н. Алексеев, внимательно изучая книги Ветхого Завета, стремился показать настоящее отношение представителей библейской традиции к государству, а также ответить на вопрос о том, существует ли связь между монархией и христианством, из несомненного наличия которой исходили сторонники восстановления самодержавия в России. Кроме того, раскрывая взгляды русских раскольников, сектантов и казаков на форму правления — имевшуюся в Российской империи или только желаемую, автор хотел установить степень истинности утверждений о полном народном доверии к принципу единовластия на родине.
Приступая к анализу ветхозаветных книг, Н.Н. Алексеев тотчас устанавливает наличие множества противоречивых политико-правовых теорий, в этих книгах содержавшихся. Признавая это затруднение и объясняя его тем, что книги, составляющие Ветхий Завет, создавались в разные исторические периоды, Н.Н. Алексеев сосредоточил свое внимание на преобладающем в этих источниках настроении. Результаты такого анализа выявили большое количество примечательных фактов.
Монархия не была формой правления, исконно присущей еврейскому народу, — это первое, что отмечал Н.Н. Алексеев. Пересказывая истории о царствовании Авимелеха, убившего для своего восшествия на престол семьдесят братьев (Книга Судей израилевых, 9), и Саула, отечественный ученый подчеркивал, что учреждение монархии рассматривалось Богом как еще одно отступление от его воли: «И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не
царствовал над ними; как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам, так поступают они с тобою; итак послушай голоса их; только представь им и объяви им права царя, который будет царствовать над ними» (1 Царств, 8: 7—9).
Прослеживая историю еврейского монархического государства по Ветхому Завету и отмечая, что народ «уклонился от путей праведных», поставив над собой царя, Н.Н. Алексеев рассматривал в качестве формы правления, искони присущей Израилю и соответствующей воле Бога, «теократическую демократию»: «В ветхозаветной теократии общественная власть устанавливалась, в сущности говоря, в результате «общественного договора», сторонами которого являлись Иегова, его пророки и народ» [1, с. 25]. В подтверждение своих слов отечественный специалист обращался к авторитету А.П. Лопухина, который в своей книге «Законодательство Моисея» (1882) высказывал похожее мнение, отмечая также сходство между государственным строем США (созданного протестантами под прямым влиянием Библии) и древнееврейской системой управления. Наличие этого сходства признавал и сам Н.Н. Алексеев.
Продолжая свой анализ, российский ученый обратился и к книгам пророков — Иезекииля, Исаии, Иеремии. Видя, как легко предаются греху правитель и его подданные, как быстро забывают они о заповедях Бога, рассматривая крушение государственности и унижение евреев как справедливое воздаяние за отступление от служения Иегове, подчеркивая тот факт, что большая часть ответственности за эти несчастья ложится на плечи царя, пророки едины в признании самой идеи государства в качестве еще одного соблазна врага человеческого. Н.Н. Алексеев подкреплял этот вывод следующим наблюдением: «По воззрениям пророков, божественная воля не только разрушает троны тех, которые вообразили себя богами, но как бы существует некоторый общий закон, по которому всякая земная слава и всякое земное величие предназначены особым, мистическим путем к развенчанию и разрушению» [1, с. 27].
Пророческие книги Ветхого Завета послужили основой для развития политических взглядов Блаженного Августина (во многих местах своего известного сочинения De Civitate Dei — «О Граде Божием» — открыто высказывавшего осуждение государственному строю) и просто не могли не оказать соответствующего влияния на христианскую государственную доктрину. Н.Н. Алексеев подчеркивал, что принцип разделения светской и церковной
сфер, выраженный в словах: «Итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие — Богу» (Мф., 22: 15—22), и положение о необходимости подчинения светским властям в том, что касается их компетенции, отчетливо прозвучавшее в словах Апостола Павла («Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению» — Послание к Римлянам, 13: 1 — 7), находятся в очевидном противоречии с большим количеством других книг, также входящих в состав Священного Писания.
По мнению Н.Н. Алексеева, Августин Аврелий оказался первым христианским политическим мыслителем, с предельной остротой выразившим проблему отношения христианской веры и государственной власти. В главе XXI книги XIX «О Граде Божием» Аврелий Августин, по своим воспитанию и интеллектуальным пристрастиям человек римской (латинской) культуры, разбирает знаменитое определение государства, данное Марком Туллием Цицероном в своем диалоге «О государстве»: «Итак, государство есть достояние народа, а народ не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов» [8, с. 20]. Согласие в праве возможно только в том случае, если люди обладают представлением о подлинной справедливости, а последнее возможно лишь при условии исповедания истинной веры, то есть христианства, — такова была мысль Августина. Далее он естественным образом заключал: пока какое-либо общество, обладающее властной организацией, не исповедует религию Хрис
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.