ВОСТОК 2005 № 4
195
WORLD HISTORY RECONSIDERED THROUGH THE SILK ROAD. Ed. T. Moriyasu. Osaka University, 2003. 324 p.*
© 2005 C. T. KJIflUITOPHfelH, fl. B. PYXJIflflEB
Рецензируемый сборник статей, посвященный актуальным проблемам историографии Тюркского и Уйгурского каганатов, уйгурского государства в Кочо и государства тангутов. подготовлен коллективом японских ученых под руководством известного специалиста в области языка, культуры и истории народов, некогда обитавших вдоль Великого шелкового пути, проф. Т. Мориясу.
Первые четыре статьи представляют собой текст лекций, прочитанных Т. Мориясу в "Коллеж де Франс" в мае 2003 г. Далее следуют статьи: К. Судзуки "Очерк истории изучения надписи Тоньюкука из Монголии" (на яп. яз.), посвященный одному из наиболее замечательных письменных памятников древних тюрков - надписи Тоньюкука (VIII в.), основным этапам его издания и изучения текста; Т. Акаги "Дипломатический документ X в. из Дуньхуана" (на яп. яз.), продолжающая серию публикаций японских авторов, исследующих проблемы международных отношений вдоль трассы Великого шелкового пути; А. Сакадзири "Предварительное исследование документов panping из собрания дуньхуанских рукописей" (на яп. яз.), где дается краткий очерк некоторых типов китайских документов из Дуньхуана и поднимаются вопросы текстологии и сфрагистики; Т. Сато «Перевод "Правил зарубежной торговли" из тангутского кодекса» (на яп. яз.), знакомящий читателя с уникальным памятником права средневековых тангутов.
Завершает сборник текст совместного доклада Т. Мориясу и С. Ямаучи, прочитанного преподавателям высших учебных заведений, о роли Великого шелкового пути в мировой истории (на яп. яз.). В сборник включены цветные иллюстрации к статьям Т. Мориясу и несколько карт Центральной Азии, а также новая редакция китайского текста Карабалгасунской надписи.
Поскольку наиболее обширную и содержательную часть издания составляют публикации Т. Мориясу, в которых он последовательно рассматривает социальную, этническую и религиозную историю уйгуров в VIII—XI вв., остановимся на них подробнее.
В первой лекции "Введение в историю уйгуров и их взаимоотношений с манихейством и буддизмом" (на фр. яз.) ученый выступает с опровержением тезиса о том, что до принятия манихейства восточные уйгуры были буддистами. Данный тезис, и поныне поддерживаемый многими специалистами, опирается на два факта: 1) имя уйгурского вождя VII в. Пусы достаточно убедительно разъясняется как тюркская передача китайского слова, обозначающего бодхи-сатву (pusa); 2) в разделе 9 китайской версии Карабалгасунской надписи приводятся слова Бё-гю-кагана о том, что до обращения в манихейскую веру уйгуры поклонялись демонам и "черта называли Буддой (кит. fo)". По поводу имени Пуса Т. Мориясу приводит данные ряда китайских источников, из которых становится ясно, что термин pusa (первоначально действительно "бодхисатва") использовался в Китае для обозначения божества вообще, вне его связи с какой-либо определенной конфессией. Например, мусульмане обозначались термином pusaman, являющимся производным от pusa. Что касается термина/о, то в китайских текстах он также обозначал божество вообще (не обязательно Будду). Об этом свидетельствует, например, сохранившийся в одном из дуньхуанских документов перевод термина fo на парфянский язык -yzd ("бог", "божество"). Такие наблюдения не исключают, конечно, возможности того, что в случае с уйгурским вождем VII в. и Карабалгасунской надписью термины pusa и fo были употреблены в своем узком значении "Будда", однако они делают ее гораздо менее вероятной.
Стоит отметить, что список слов, указывающих на знакомство восточных уйгуров с буддизмом, не исчерпывается этими двумя. В дополнение можно привести дотронное имя уйгурского Элетмиш Бильге-кагана (747-759) - Баян-чор, которое представляет собой, по-видимо-
* Великий шелковый путь: переосмысление мировой истории. Под ред. Т. Мориясу. Ун-т г. Осака, 2003. 324 с.
у*
му, передачу буддийского термина рипуа (санскр. "благодатный поступок", "благодеяние"), на что неоднократно указывалось в литературе.
В этой же лекции Т. Мориясу рассматривает внешнюю политику Восточно-Уйгурского каганата, в частности противостояние уйгуров и тибетцев в борьбе за Бешбалык. Исследователи по-разному интерпретировали исход этой борьбы. Т. Мориясу считает, что победу в ней одержали уйгуры, и приводит несколько доказательств. Прежде всего уйгурские документы сообщают о том, что Букуг-каган (795-808) в 803 г. прибыл в Кочо (Гаочан) для ведения переговоров с главой манихейской церкви "восточного патриархата" по поводу учреждения в Уйгурии должностей трех махистагов ("пресвитеров"). Следовательно, в данный период уйгуры контролировали территорию северной части Таримского бассейна. Кроме того, в ходе недавних исследований было установлено, что известный китайско-тибетский союзный договор 821— 822 гг. ("Лхасский эдикт") в действительности был трехсторонним (фрагменты его сохранились в дуньхуанских рукописях), заключенным между Китаем, Тибетом и Уйгурским каганатом. Основная часть этого договора была посвящена проблеме делимитации сфер влияния названных стран в Восточном Туркестане. Согласно обнаруженным документам, северная граница тибетской империи проходила по линии Эдзин-Циншуй-Юаньчжоу, т.е. охватывала только южную часть Таримского бассейна. Таким образом, констатирует Т. Мориясу, Бешбалык оставался в зоне влияния Уйгурского каганата и уйгуры были победителями в напряженной борьбе с тибетцами за право управлять этим городом.
Во второй лекции "Манихейство в период Восточно-Уйгурского каганата (со специальными замечаниями относительно фрагмента Майнц 345 и Карабалгасунской надписи)" (на англ. яз.) Т. Мориясу исследует такой важный источник сведений по данному вопросу, как уйгурский рукописный фрагмент Майнц 345, в котором говорится о восстании Ань Лушаня и его подавлении союзными силами китайцев и уйгуров, а также о контактах Бёгю-кагана (759-779) с ма-нихейским первосвященником (можаком) и принятии уйгурами манихейства.
Т. Мориясу обращает внимание на существенные отличия в трактовке некоторых событий в тексте Карабалгасунской надписи и фрагменте Майнц 345, с одной стороны, и в китайских исторических сочинениях и надписи из Могойн-Шине-Усу ("Селенгинский камень") - с другой. Из текста надписи Могойн-Шине-Усу и китайских источников известно, что призыв императора о помощи в борьбе с мятежниками был адресован Элетмиш Билыпе-кагану. Во фрагменте Майнц 345 и Карабалгасунской надписи, однако, говорится о том, что письмо императора с просьбой о помощи было отправлено Бёгю-кагану.
Причина указанных разночтений, как считает Т. Мориясу, заключается в том, что в данном случае мы имеем дело с выражением официальной точки зрения правящего клана эдизов и верхушки манихейской церкви на историю уйгуров. Известно, что Уйгурский каганат был основан династией Яглакаров, но эдизский военачальник и управляющий делами империи (II С^авО Гудулу (Кутлуг) в 795 г. в результате бескровного переворота пришел к власти и фактически основал новую династию. Это событие нашло свое отражение в тексте Карабалгасунской надписи, авторы которой уделили эдизам гораздо больше внимания, чем Яглакарам. Деяния Яглакаров описаны в тексте памятника несколькими трафаретными фразами, и только рассказ о Бёгю-кагане представляет собой пространное повествование (общий объем текста -400 иероглифов, из которых около 100 - о восстании Ань Лушаня и около 260 - о принятии манихейства). Это вызвано тем, полагает Т. Мориясу, что Бёгю-каган считался официальным учредителем манихейства среди уйгуров и почитался манихейской церковью, т.е. был основателем "государственной религии" в каганате. Бёгю-каган был убит неким Тон Бага-тарканом, который позднее стал 4-м уйгурским каганом и устроил резню всех сторонников прежнего правителя (и уйгуров, и согдийцев), а также запретил исповедание манихейской веры. Этот запрет сохранялся при 5-м и 6-м каганах, но после эдизского переворота 7-й каган, Букуг, вновь восстановил былое влияние манихейства и вернул ему статус "государственной религии".
В свете новой политики по отношению к манихейству, которую уйгурские правители стали проводить с 795 г., Бёгю-каган оказался единственным из каганов прежней династии Яглакаров, достойным прославления. Именно поэтому он, а не Элетмиш Бильге-каган, был изображен в уйгурских письменных памятниках 1Х-Х вв. спасителем Китая от мятежников. Элетмиш Бильге-каган был также связан с согдийцами, но не интересовался манихейством, а потому и не удостоился внимания позднейших уйгурских историков. Таким образом, становится ясно, что Карабалгасунская надпись, повествующая о национальной истории уйгуров, - это не толь-
ко исторический памятник, но и идеологический, и религиозный. В нем выражена официальная позиция клана эдизов и тесно связанной с ним манихейской общины.
В третьей лекции «Расцвет манихейства в Западно-Уйгурском каганате. Новая редакция перевода уйгурского "Уложения об управлении манихейским монастырем в Кочо"» (на англ, яз.) Т. Мориясу анализирует важнейший документ по истории этого периода - "Уложение об управлении уйгурским манихейским монастырем", фрагменты которого были обнаружены в окрестностях Кочо. "Уложение" свидетельствует о процветании манихейства в Кочо и покровительстве ему со стороны уйгурского государства. Т. Мориясу предлагает новую редакцию перевода текста памятника на японский язык.
В нескольких местах рукописи расположены оттиски квадратных красных печатей с китайскими иероглифами. Этот факт доказывает, что свиток представлял собой официальный документ. Все вместе китайские знаки читаются как одно предложение: "Драгоценная печать премьер-министров министерской канцелярии [II Ögäsi] Великого Счастливого Уйгурского государства". Т. Мориясу не согласен с Х.-И. Климкайтом, полагавшим, что китайские печати свидетельствуют о существовании в Кочо китайской администрации. Он утверждает, что печати указывают лишь на влияние традиций китайского делопроизводства, а не на распространение власти китайской импе
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.