ВОПРОСЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
№ 5
2012
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
ХРОНИКАЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ
XI Международная конференция по когнитивной лингвистике (ICLC-XI)
Одиннадцатая международ-
ная конференция по когнитивной лингвистике (The 11th international cognitive linguistics conference, ICLC-XI) прошла 11-17 июля 2011 г. в Сиане (Китай) - спустя четыре года после десятой конференции, состоявшейся в 2007 г. в Кракове (в 2009 г. конференция не проводилась).
Несмотря на перерыв в работе и удаленность места проведения от Европы и Америки, конференция собрала ведущих специалистов в разных областях современной когнитивной лингвистики из разных стран. Она объединила около 500 участников, ежедневно в течение пяти дней работало до десяти параллельных секций, на которых было представлено более 400 докладов. Все секции были тематическими - пять из них, посвященные когнитивному подходу к грамматическим конструкциям, эволюции языка, концептуализации абстрактного и конкретного движения, а также пространственной модели, предложенной в свое время Талми (L. Talmy), и применению когнитивной грамматики Лан-гакера (R. Langacker)1, были организованы заранее. Остальные секции сформировал программный комитет из близких по темам докладов.
На конференции было прочитано восемь часовых пленарных докладов, которые представили Х. Баайен (H. Baayen), Э. Дабровска (E. D^browska), М. Фрид (M. Fried), К. Хори
1 Когнитивные подходы к грамматическим конструкциям, эволюция языка, описание движения в более широкой перспективе - от движения к каузированному движению и восприятию, пространственная модель в когнитивной семантике Талми, применение когнитивной грамматики Лангакера.
(K. Horie), Дж. Люси (J. Lucy), Р. Лангакер (R. Langacker), Ш. Цзясюань (Jiaxuan Sh.) и Л. Талми (L. Talmy).
Х. Баайен (Канада) в своем пленарном докладе «Наивное различительное обучение и ориентированные на употребление модели грамматики» рассказал о предложенной им ранее [Baayen et al. 2011] компьютерной модели, описывающей, как происходит изучение языка. Он применил эту модель к выбору одного из вариантов дативной конструкции в английском языке, ср. (1) The man sold the property to the bank и (2) The man sold the bank the property. Компьютерная модель ориентирована на лексику - она оценивает вклад отдельных компонентов конструкции и для каждого контекста предсказывает, какой выбор оформления (1) или (2) вероятнее всего сделает носитель языка. Изначально модель выбирает одну из двух возможных конструкций с равной вероятностью, однако после предъявления каждого примера «обучается». Если модели был предъявлен пример The woman sold it to him, то для каждого из слов в этом предложении увеличивается вероятность выбора конструкции типа (2). После «обучения» на 5000 размеченных примерах из Британского национального корпуса (BNC) модель может проанализировать новый, до этого не встречавшийся, контекст и предсказать наиболее вероятную конструкцию с погрешностью 0,3 %. Несмотря на ограниченный объем исследования, оно позволяет сделать достаточно общие выводы как о механизмах языкового обучения, так и о внутренней структуре конструкций в языке, подтверждая в очередной раз известный тезис об их некомпозициональной природе.
Доклад К. Хори (Япония) «Что нового может сообщить когнитивная типология о языках Восточной Азии» был
посвящен прикладной когнитивной типологии - направлению, возникшему на стыке когнитивной лингвистики и лингвистической типологии и ставящему перед собой такие вопросы, как:
1. Чем различаются когнитивные основы (cognitive underpinnings) типологически различных языков?
2. Как различные когнитивные основы влияют на освоение родного и иностранных языков?
К. Хори показал, что языки Восточной Азии обладают рядом семантических и прагматических особенностей, которые отличают их от индоевропейских языков, долгое время находившихся в фокусе внимания когнитивной лингвистики. Например, в языках Восточной Азии представлена ориентация на топик предложения (в противоположность ориентации на субъект предложения в европейских языках), эллипсис уже упомянутых аргументов предложения [Horie, in press], фокус на ситуации в отличие от фокуса на человеке [Hinds 1986; Ikegami 2005]. Многие из этих различий становятся видны, если сравнить английское предложение I can see stars 'Я вижу звезды' и его японский аналог Hoshi ga mieru, который дословно можно перевести как 'Звезды видны мне'. Английский описывает эту ситуацию с точки зрения активного участника, а японский язык видит всю ситуацию в целом, и участник отходит с первого плана в пресуппозицию. К. Хори выразил надежду, что в рамках когнитивной типологии изучению этих особенностей в будущем будет уделено большее внимание.
Доклад Дж. Люси (США) «Языковое разнообразие и когнитивное развитие: доводы в пользу одного тезиса» суммировал основные проблемы и задачи современной когнитивной лингвистики. Автор в очередной раз обратился к проблеме связи между языком, языковой картиной мира и общими когнитивными способностями. Он, в частности, показал, что языки, в которых есть согласовательные классы (как, например, язык майя), предлагают своим носителям картину мира, отличающуюся от картины мира, традиционной для носителей европейских языков. В своем докладе Дж. Люси описал эксперимент, в котором участвовали носители английского языка и языка майя. Испытуемым предлагалось выбрать для каждого выданного им объекта наиболее похожий на него. Эксперимент показал, что носители разных языков группировали объекты на основании разных признаков. Например, в одном из наборов участникам предлагалась деревянная расческа с длинной ручкой, деревянная расческа без ручки и пластмассовая расческа с длинной ручкой. Носители английского язы-
ка объединяли объекты, схожие по форме: две расчески с длинной ручкой, а носители языка майя объединяли вместе объекты из одного материала: две деревянные расчески. Более того дальнейшие эксперименты с детьми показали, что семилетние носители обоих языков делали выбор на основании формы, а начиная с девяти лет носители майя начинали объединять объекты по материалу.
Основной вывод доклада заключается в том, что язык интегрирован в когнитивные способности человека и неизбежно культурно специфичен. В поддержку этого тезиса Дж. Люси привел данные об особенностях изучения иностранных языков. Языковая интерференция из родного языка свидетельствует о том, что представления о мире, включающие категоризацию, тесно связаны с языком и культурой.
Ш. Цзясюань (Китай) в докладе «Существительные и глаголы в китайском языке в когнитивной, философской и типологической перспективах» изложил ряд соображений, по которым глаголы в китайском языке являются подклассом существительных.
В отличие от европейских языков, для которых наличие двух грамматических классов слов - глаголов и существительных, является неоспоримым, в китайском действия и события осмысляются как предметы (activities and events as things). Таким образом, структурную границу между существительными и глаголами в китайском языке провести невозможно.
Ориентация на существительные и конкретные объекты действительности, присущая китайскому языку и культуре, находит отражение в системе концептов «существования» китайского языка. В нем нет аналога глагола 'быть', привычного для европейцев. Вместо него присутствуют концепты shi 'являться' и you 'иметь / иметься'. Это происходит потому, что китайский язык ориентирован на существительные, для которых существование находится в пресуппозиции. Для них особенно важными являются свойства и наличие / отсутствие в актуальном пространстве. В результате, китайская философия не задается традиционным европейским вопросом «to be or not to be» - аналогом этого изречения является «to you or not to you» («иметься или не иметься»).
Доклад Л. Т а л м и (США) «Как язык попадает в мишень: когнитивные механизмы, стоящие за дейксисом и анафорой» был посвящен механизмам, которые задействуются в процессе коммуникации, чтобы объект (мишень), к которому хочет привлечь внимание говорящий, попал в фокус внимания слушающего.
Для успешной коммуникации необходимо, чтобы слушающему были понятны дейктиче-ские и анафорические отсылки, используемые
говорящим, нужно поместить мишень в фокус внимания собеседника и таким образом задать координаты обсуждаемой ситуации. Для этого можно использовать различные лингвистические и экстралингвистические ключи, после чего говорящий может указывать на введенные таким образом объекты, используя дейктиче-ские и анафорические единицы (как например англ. this-that/ here-there/ he-she/ it-they).
Наряду с традиционно рассматриваемыми лексическими и жестовыми ключами (указательные слова и непосредственные указания на объект), Л. Талми вводит менее очевидные способы активизации мишени. Например, он рассматривает ситуативные ключи. Так, если собеседники входят в помещение и чувствуют сильный запах кофе, один из них может начать разговор с фразы: «Этот кофе мы выращиваем сами», - таким образом отсылая к ситуативно активизированной мишени. Ключом также может послужить объект, который попал в фокус внимания одного из участников коммуникации. Так, заметив, что в поле зрения собеседника попала некоторая машина, мы можем сказать: «Это - Феррари», - и наш комментарий будет понятен слушающему, потому что этот объект уже находится в фокусе его внимания.
Другой интересный тип ключей, который вводит Л. Талми, - это зеркальные жесты. Допустим, один из собеседников может спросить другого: «Что это у тебя на щеке?», показывая при этом на свою щеку. Слушающему при этом очевидно, что такой жест указывает на него косвенным образом и, пользуясь сходством человеческих тел, может догадаться, какая точка на его собственном лице является реальной мишенью жеста.
Одним из наиболее сильных впечатлений от конференции в целом было количество сторонников когнитивной лингвистики в Китае. Около трети докладов было сделано участниками из Китая (конечно, это связано и с местом проведения конференции), причем они были представлены почти на всех секциях профессорами и аспирантами,
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.