МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2010, № 12, с. 59-66
СТРАНЫ И РЕГИОНЫ =
ЯПОНИЯ ВЫПОЛНИЛА ИСТОРИЧЕСКИЙ ДОЛГ © 2010 г. Е. Катасонова
6 июня 2010 г. Верхняя палата Парламента Японии одобрила законопроект, официально именуемый "О выплате специальных пособий гражданам Японии, насильственно интернированным в СССР и Монголию после окончания Второй мировой войны" (его рабочее название -"Закон о специальных сибирских пособиях"). И хотя в названии нового закона использовано слово "пособие", речь идет о решении многолетней проблемы выплаты компенсаций за работу в плену в советских и монгольских лагерях бывшим военнослужащим Квантунской армии. Эта проблема уже давно переросла свои социальные и национальные рамки и приобрела международно-правовой характер, став одним из наиболее болезненных вопросов в отношениях между Японией и Россией.
Как известно, в августе 1945 г. в ходе советско-японской войны более 600 тыс. японских солдат и офицеров были пленены советскими войсками на территории Маньчжурии. По приказу Сталина (в нарушение Потсдамской декларации и ранее изданных приказов советского руководства) их отправили в СССР и Монголию на принудительные работы по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства. Примерно 62 тыс. из их числа умерли в советских лагерях вследствие тяжелой работы на лесоповалах и рудниках, скудного питания и непривычного сурового климата. Они захоронены в различных уголках обширной территории бывшего СССР, начиная с Дальнего Востока и кончая среднеазиатским регионом (всего насчитывается более 2 тыс. японских захоронений). Те же, кто вернулся на родину, а таких оказалось, по советским источникам - более 540 тыс. человек, а по японским - около 460 тыс., стали в полном смысле последними пленниками Второй мировой войны. Самая последняя группа осужденных в плену японцев численностью немногим больше 1 тыс. человек покинула пределы СССР лишь в конце декабря 1956 г.
КАТАСОНОВА Елена Леонидовна, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН (katasonova@rambler.ru).
Их судьба стала предметом долгих и сложных двусторонних переговоров об условиях прекращения состояния войны и восстановлении межгосударственных отношений. После двух лет напряженных обсуждений они завершились заключением 19 октября 1956 г. совместной Советско-японской декларации, по сути дела заменившей собой на сегодняшний день мирный договор между двумя странами. Примечательно, что с японской стороны ее подписал в условиях активного сопротивления противников нормализации японо-советских отношений, как в Японии, так и в США, тогдашний премьер-министр Хатояма Итиро, дедушка недавно ушедшего в отставку премьера, лидера демократов - Хатояма Юкио. Правда тогда, как впрочем и все последующие годы, в центре бурных политических дебатов оказалась в конечном итоге так называемая территориальная проблема. И это несмотря на то, что первые раунды переговоров были посвящены исключительно проблемам репатриации тех японцев, кто еще находился в советских лагерях и тюрьмах, а также выявлению общей численности попавших в плен и умерших на территории СССР, что нашло свое отражение в 5-м пункте Декларации. Все другие правовые вопросы военного плена оказались вне рамок обсуждения и постепенно были вовсе сняты с повестки дня советско-японских переговоров и консультаций. Так бывшие японские военнопленные стали по существу заложниками непростых двусторонних отношений.
Впервые со времен подписания Совместной декларации 1956 г. политики обеих стран обратились к этой гуманитарной проблеме лишь в 1991 г. во время официального визита в Японию М.С. Горбачева, который вручил японской стороне списки 28 тыс. 700 японцев, умерших и захороненных на территории СССР. Он также подписал с японским правительством Соглашение о лицах, находившихся в лагерях для военнопленных, предусматривающее дальнейшие совместные действия по этому вопросу. Именно с этого момента в России начались активные поиски сведений об умерших и без вести пропавших (общее число выявленных на сегодняшний день уже превысило 30 тыс.), уточняются места захо-
ронений, дано разрешение на посещение могил родственникам, ведется работа по реабилитации ошибочно осужденных и т.д.
До этого времени в СССР на проблему военного плена было наложено негласное табу, тем более, когда речь шла о подданных недружественного Советскому Союзу государства - ближайшего партнера США по политическому и военному противостоянию в условиях холодной войны. В Японии же официальные круги по сходным причинам также не были заинтересованы в реализации правовых норм в отношении тех лиц, которые побывали в советских лагерях и в силу этого долгие годы не были избавлены от подозрений в просоветской ориентации. Напротив, в отношении этих людей проводилась четко выраженная дискриминационная политика: их нередко увольняли с работы по сфабрикованным причинам, сажали в тюрьмы, обвиняя в прокоммунистических настроениях. Более того, в отличие от своих соотечественников, вернувшихся из плена из США, Великобритании, Австралии, Новой Зеландии и других стран, японские узники советских лагерей так и не получили от своих властей полагающихся им на основе международных конвенций и внутреннего законодательства того времени денежных компенсаций, военных пенсий и т.д.
Все их многочисленные петиции и обращения в парламентские и государственные структуры по этому поводу японские чиновники либо игнорировали, либо декларативно рекомендовали переадресовать их СССР, обвиняя последнего в нарушении международных норм в обращении с военнопленными и, в частности, в отказе от выдачи подданным Японии документов о нахождении и работе в плену. Это, по их словам, якобы и послужило главной причиной отказа в выплатах. Данный аргумент долгие годы действовал безотказно, нагнетая в японском обществе негативные настроения в отношении СССР, и без того накаленные непрекращающимися в стране пропагандистскими кампаниями за возвращение так называемых северных территорий и другими акциями. А это, в свою очередь, дополнительно усугубляло и без того непростые советско-японские отношения.
Сложившаяся тупиковая ситуация, с которой столкнулись бывшие узники советских лагерей в неудавшемся диалоге с властями, вынуждала их сменить методы борьбы и обратиться в судебные инстанции с индивидуальными исками. Только за 1981-1985 гг. общая сумма таких исков в адрес японского правительства, обращенных через
Токийский районный суд, составила 264.1 млн. иен. Но подобные единичные действия лишь убедили бывших военнопленных в малой заинтересованности судебной системы содействовать решению этих задач, после чего они вынуждены были продолжать свою борьбу, объединившись в общественные организации. Самой крупной из них являлась Всеяпонская ассоциация бывших военнопленных, насчитывавшая в то время в своих рядах около 80 тыс. человек. Однако и эта стратегия также не оправдала себя.
4 апреля 1989 г. в Японии состоялось очередное судебное заседание по иску Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных о выплате компенсации бывшим военнопленным за работу в плену в СССР и понесенные за эти годы физические увечья. Его решение было известно заранее - в иске отказать. Однако именно тогда суд впервые косвенно признал обоснованность этих требований. И более того, подтвердил, что все расчеты с бывшими военнопленными должны производиться страной, поданными которой они являются. Казалось, что дело сдвинулось с мертвой точки. Однако за этими достаточно многообещающими замечаниями следовал целый ряд новых аргументов не в пользу истцов.
Среди прочих особо отмечалось то обстоятельство, что вопрос так называемого сибирского интернирования, как принято в Японии обозначать пребывание японских военнопленных на территории СССР, не подпадает ни под рамки Женевской конвенции 1949 г. об обращении с военнопленными, ни под нормы обычного международного права. Дело в том, что в Японии действует официальная установка считать узников советских лагерей не военнопленными, а интернированными по причине того, что военнослужащие Кван-тунской армии были взяты в плен на территории другого государства - Маньчжурии и перемещены на принудительные работы в СССР. А это предполагает, что на них распространяются иные международные нормы. Эту достаточно удобную позицию занял и японский суд, который, впрочем, не ограничился лишь ее констатацией, а для обоснования своего вердикта сослался также на отсутствие у истцов документов, подтверждающих их работу в плену.
В Сборнике Министерства финансов Японии "История финансов эпохи Сёва", Т. 2, п. 575, в частности, утверждается, что "официальный заработок военнопленного должна выплачивать страна, державшая в плену, а невыплаченная часть заработка переходит в обязанность япон-
ского правительства"1. В действительности, в документах Генерального штаба союзнических войск, а также Министерства финансов Японии можно обнаружить большое число уведомлений и распоряжений, являющихся документальными подтверждениями того, что как отдельные лица, так и группы японских подданных, вернувшиеся из плена на родину, получили причитавшуюся им сумму заработка на основе официальных документов - индивидуальных расчетных карточек, выданных представителями державших их в плену иностранных государств.
В качестве одного из примеров следует привести выплаты компенсаций по справкам о труде, выданными войсками Англии, которые осуществлялись через японский банк на основании Уведомления Министерства финансов Японии № 392 от 8 июня 1948 г. Та же практика была распространена и на выплату компенсаций на основе справок о труде, выданных американскими властями, и т.д.2 В свою очередь денежное покрытие расчетных карточек осуществлялось из государственной казны Японии по установленному обменному курсу в пределах разрешенных сумм, остальные зачислялись на личные счета. На оборотной стороне изъятых документов делались пометки о произведенных выплатах, после чего они подлежали хранению с целью дальнейшего предъявления по тем или иным обстоятельствам.
Эти выплаты производились через Министерст
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.