КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ОБСУЖДЕНИЕ КНИГИ
Ю.Г. АЛЕКСАНДРОВ. МОЖЕТ ЛИ РОССИЯ СТАТЬ "ЕВРОАЗИАТСКИМ ТИГРОМ".
М., Ин-т востоковедения РАН, 2007. 480 е.*
© 2008 А. И. САЛИЦКИЙ, В. А. МЕЛЬЯНЦЕВ
А.И. САЛИЦКИЙ (ИМЭМО РАН). В названии монографии Ю.Г. Александрова в неявной форме содержится вопрос, который, на мой взгляд, может быть частично разрешен при несколько иной формулировке. Например, такой: "Возможно ли воспроизведение в России экономической динамики, близкой к той, что наблюдалась в прошлом и наблюдается в настоящее время в успешных азиатских странах?". Для ответа на вопрос, поставленный таким образом, важно обозначить общие черты в социально-экономическом развитии азиатских государств и их хозяйственных стратегиях. Нелишне заметить, что слово "тигр" у экономистов обычно ассоциируется с относительно небольшим числом стран и территорий Восточной Азии, иначе именуемых "новоиндустриальными". Это относительно некрупные образования, увы, потерявшие в новом веке те темпы роста, которые, собственно, и послужили их выделению в качестве примера для других. Одновременно на передний план в группе лидеров выдвинулись два азиатских исполина. Их опыт представляется еще более актуальным, в том числе для России.
Речь, подчеркну, не идет о противопоставлении. Как бы вобрав в себя опыт "но-воиндустриальности", Китай и Индия просто предложили экономистам задуматься о существовании более полных и потому более универсальных моделей развития крупных государств. По этой причине принципиально не соглашусь с Ю.Г. Александровым в том, что "Китай при всех его успехах все же не лучший образец для подражания из-за его уникальности".
Говоря о России как "тигре", на мой взгляд, нельзя игнорировать современный Китай. Добавлю, что тезис об уникальности нынешнего Китая и невостребованности его опыта не разделяют многие зарубежные ученые и с Запада, и с Востока. Они, например, ввели в 2004 г. в научный оборот выражение "Пекинский консенсус"1, подразумевая под этим крупную смену вех в мировой экономике и фактическую кончину "Вашингтонского консенсуса", долгое время рушившего национальные хозяйства. Не разделяют тезиса об уникальности Китая и китайские философы, поскольку есть существенная разница между "индивидуальным" ("особым") и "уникальным". Не согласятся с этим тезисом и китайские экономисты, написавшие горы томов о зарубежном хозяйственном опыте, которые активно использовались реформаторами в этой стране. Не случайно ностальгией по собственному динамичному прошлому окрашены работы многих японских и южнокорейских экономистов-синологов, усматривающих его черты в современном Китае. Германские востоковеды, в свою очередь, отмечают сходство нынешней китайской модели с концепцией "социального рынка"
* Продолжение. Начало см.: Восток (Oriens). 2008. № 5, с. 156-177.
1 Ramo J.C. The Beijing Consensus: Notes on the New Physics of Chinese Power. L.: The Foreign Policy Centre, 2004.
Людвига Эрхарда. Наконец, китайский опыт ценен тем, что это "успех здесь и сейчас", причем успех страны со средним по мировым меркам уровнем дохода на душу населения, близким к российскому показателю.
Подчеркну, что самобытность не исключает, а предполагает творческое использование чужого опыта. Китай в определенном смысле - как раз наименее уникальная страна, поскольку его огромная масса и разнообразие внутренних условий не позволяют быть чересчур специфичным. Успехов бы не было без правильного понимания общих истин и закономерностей. Опыт страны с гигантским разнообразием хозяйственных условий, решившей задачу совмещения рынка и социализма, не может не иметь универсальное значение.
Более того, ретроспективный взгляд на экономическую историю "тигров" в свете нынешних успехов "слона" и особенно "дракона" позволяет выделить несколько типичных черт того, что уже можно считать азиатской экономической общностью -причем отнюдь не в негативном значении, подобном "азиатскому способу производства". Эти черты достаточно хорошо известны. Относительно низкая обеспеченность земельными ресурсами, особая острота проблемы занятости, первоначальный недостаток капитала, технологическая отсталость и другие факторы были той почвой, которая практически повсеместно в Азии питала и продолжает питать те или иные стратегии модернизации. В центре этих стратегий, что важно, по-прежнему находится индустриализация, которая сочетает замещение импорта и ориентацию на экспорт.
Характерная черта структуры экономики современной Азии - наличие целого ряда государств, в которых доля промышленности в ВВП существенно превосходит удельный вес сферы услуг (такое явление крайне редко наблюдалось в развитых западных странах и Японии). Это прежде всего КНР (где в промышленности производится 49% ВВП против 39% в сфере услуг), страны-нефтеэкспортеры, некоторые НИС второй волны (Индонезия, Малайзия), а также Вьетнам и Туркменистан.
Примечательно, что в 2001-2007 гг. темпы роста промышленного производства опережали увеличение объема производимых услуг в КНР, Индии и Малайзии. Та же тенденция отмечалась в Монголии, Вьетнаме, Лаосе, Камбодже. Распространилась данная закономерность и на Таиланд, Турцию, Иран, Пакистан, Бангладеш, Узбекистан и Туркменистан. С учетом роста цен на нефть выросла и доля промышленности (добывающей) в ВВП стран-нефтеэкспортеров. В Сингапуре, на Филиппинах, в Индонезии и Республике Корее промышленный рост по темпам лишь немного уступал динамике третичной сферы. Все это подтверждает тот факт, что индустриализация Азии продолжается.
Индустриализация не противоречит активному освоению населением Азии достижений "постиндустриального" мира в сфере услуг. Естественные преимущества и объективные потребности стран Азии в промышленном развитии в сочетании с новыми возможностями связи и информационных услуг обещают дать оригинальные примеры успешного экономического строительства и творческого решения национальных задач.
Заметим, что глобальная тенденция к сервисизации экономики для развивающихся стран в определенном смысле выгоднее, чем для развитых государств. Многие отрасли сферы услуг расширяются главным образом экстенсивно, поскольку механизировать и автоматизировать их невозможно. Так как производительность труда здесь ниже, чем в промышленности, увеличение числа занятых в секторе услуг для развитых стран означает общее снижение квалификации работников и нередко стагнацию доходов. В полной мере это справедливо и для России. Наоборот, для населения развивающихся государств занятость в сфере услуг - существенный шаг вперед
по сравнению с работой в низкопроизводительном сельском хозяйстве или неформальном секторе.
Впрочем, не забыто в Азии и сельское хозяйство. За вторую половину ХХ в. производство сельскохозяйственной продукции в Азии увеличилось в 4.8 раза, а население выросло в 2.6 раза. Это позволило добиться самообеспечения продовольствием, активизировать участие в международной торговле агропродукцией. В наступившем веке темпы прироста сельскохозяйственного производства еще более значительно опережают темпы роста населения. В России, напротив, не преодолен кризис отрасли.
Включив современный Китай в азиатскую модель развития, мы обнаружим, что в этой части света по-прежнему широко распространены планирование, сильное государственное регулирование, целенаправленное выращивание конкурентоспособных на мировом рынке предприятий, селективное использование иностранного капитала. Такая модель предусматривает повышенную норму накопления и значительные масштабы инфраструктурного строительства, без которого невозможно создание полноценного внутреннего рынка.
Постепенно повышаясь, средняя норма накопления в азиатских странах уже в 1970-е гг. достигла показателей развитых стран. В последующем ее рост продолжился, хотя иногда прерывался кризисами. Эта тенденция была в первую очередь связана с развертыванием процесса индустриализации, включая его инфраструктурную составляющую. Кредитная сфера была очень активна, исключительно высокую роль играли и играют государственные банки, в том числе банки развития.
Динамичный рост доли стран Азии в мировом ВВП в сочетании с увеличивающейся и в новом веке нормой накопления позволили этой части света стать главной инвестиционной площадкой современности: в валовом исчислении здесь реализуется более половины всех мировых капиталовложений. Сохранение повышенной нормы накопления в основном массиве азиатского хозяйства правомерно рассматривать в качестве важной предпосылки дальнейшего упрочения позиций Азии в мировой экономике. Следует подчеркнуть, что процесс накопления в возрастающей мере обеспечивается собственными финансовыми средствами и технологиями.
Для успешных стран Азии характерна осторожность во взаимодействии с ТНК развитых стран. Собственных ТНК в Азии сравнительно немного. Не исключено, что такая организация хозяйства лучше с точки зрения развития внутреннего рынка и экономической динамики. Существует вполне обоснованная точка зрения: одной из причин замедления темпов экономического роста в развитых странах начиная с 70-х гг. прошлого века явились как раз процессы глобальной монополизации и транснационализации. Многоотраслевые национальные концерны, внесшие в послевоенный период большой вклад в научно-технический прогресс, уступали место относительно узко специализированным ТНК. Экстенсивный захват внешних рынков, вывод из состава компаний "непрофильных" активов (аутсорсинг) и сокращение издержек за счет выноса производства за рубеж теснили в корпоративных стратегиях интенсивные методы борьбы за рынок, в том числе разработку принципиально новых продуктов.
В современном Китае ситуация в этом смысле особенно контрастна. Там государственные (или акционерные) межотраслевые концерны, тесно связанные с исследовательскими организациями, остаются главными двигателями национальной экономики. Не исключено, что эта организационная форма окажется более плодотворной и в инновационной перспективе.
Непосредственное участие государства в экономике с 1980-х гг. сокращалось, менялись и методы регулирования экономики. Это явление получило название либерализац
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.