Литература народов стран зарубежья
Демина С.С., кандидат исторических наук, доцент Владимирского государственного университета им. А.Г. и Н. Г. Столетовых
ЗАГОВОР ПРОТИВ ЦЕЗАРЯ И ЕГО ИЗОБРАЖЕНИЕ В РОМАНЕ ВАЛЕРИО МАССИМО МАНФРЕДИ «ИДЫ МАРТА»
Гай Юлий Цезарь является одной из наиболее ярких фигур античной истории, которая всегда привлекала и, безусловно, будет привлекать внимание не только антиковедов, но и различных деятелей культуры, авторов художественных и научно-популярных произведений литературы и кинематографического искусства. Последним дням жизни этого великого римского политика и полководца, его взаимоотношениям с окружающими, а также заговору, приведшему к его убийству, посвящен и роман итальянского археолога, писателя и телеведущего Валерио Массимо Манфреди «Иды марта» [1].
Этот роман, представляющий собой, выражаясь словами его автора, «эмоциональное прочтение событий, столь драматических» [1, p. 257], которое важно для понимания духовного мира людей описываемой эпохи, затрагивает целый ряд исторических проблем, связанных с заговором против Цезаря и его убийством, которые до сих пор активно изучаются и обсуждаются специалистами [из работ, посвященных деятельности Цезаря и заговору против него и опубликованных за последние три десятилетия, см., напр.: 2; 3; 4, с. 79-85; 5]. В их числе можно назвать, например, отношение различных социально-политических слоев древнеримского общества к диктатуре Цезаря и его убийству, мотивы заговорщиков, взаимоотношения и модели поведения сторонников Цезаря и его противников, политические планы самого диктатора, реализовать которые он не успел, и т. п.
Список участников заговора, представленный в романе [1, p. 161-162], в целом соответствует тому, что известен по источникам (см.: App. Bell. civ. II. 113), хотя и не является полным. Очевидно, что В. М. Манфреди использовал имена тех политических деятелей, о которых сохранилось больше сведений, не перегружая свое художественное произведение чрезмерным количеством персонажей. Возглавляют заговор в романе Брут и Кассий, что в полной мере соответствует исторической правде (см.: Plut. Caes. 64, Cic. 42, Ant. 13, Brut. 9; Suet. Jul. 80; App. Bell. civ. II. 111).
Отдельно необходимо остановиться на вопросе о степени информированности о тайном соглашении и вовлеченности в него Марка Туллия Цицерона. Известно, что он крайне негативно относился к тирании (см.: Cic. De rep. I. 65, 68, De off. III. 32), а Цезаря в период его диктатуры он оценивал именно как тирана (см., напр.: Cic. De off. I. 112, II. 23). Однако сохранившиеся до наших дней письма Цицерона и его близких и произведения античных авторов не содержат и намека на какое-либо знание этого римского политического деятеля о заговоре и его участие в нем. Сам он осенью 44 г. до н.э. категорически отрицал свою причастность к организации убийства Цезаря (см.: Cic. Epist. Fam. XII. 2, Phil. 2. 25-30). И Плутарх прямо пишет о том, что Цицерон не был вовлечен в это тайное соглашение, поскольку заговорщики считали его человеком, не подходящим для него ввиду отсутствия храбрости, необходимой для столь рискованного дела, и по причине его преклонного возраста (Plut. Cic. 42, Brut. 12). У исследователей также нет сомнений в том, что Цицерон не участвовал в заговоре и не знал о нем, хотя, по своим политическим взглядам, он может считаться единомышленником его участников и даже, в какой-то мере, идейным вдохновителем [6, с. 348; 7, с. 261].
В. М. Манфреди показывает в своем произведении, что этот римский политик не имел точных сведений о готовившемся заговоре, однако акцентирует внимание читателя на его проницательности. Так, 9 марта Цицерон и Аттик говорят о письме, полученном Цицероном от Кассия, скрытый смысл которого заключается в том, что готовится «нечто важное, событие, эпохальное для судьбы республики» («qualcosa di importante, un evento epocale per il destino della repubblica») [1, p. 69]. Оба друга не произносят слова «заговор», однако тот факт, что они обсуждают целесообразность участия в нем Цицерона в качестве руководителя [l, p. 70], не вызывает у читателя сомнений в том, что речь идет о тайном соглашении. Аттик советует другу оставаться в стороне и обещает зашифрованным письмом предупредить его о том, в какой день ему следует не выходить из дома [1, p. 70-71], что впоследствии тот и делает, получив такое послание 15 марта [1, p. 211-212]. Здесь заметим, что автор романа знаком с сохранившейся до наших дней корреспонденцией Цицерона и оговаривается в «Примечаниях», что письма, имеющиеся в его произведении, являются вымышленными [1, p. 259].
Обращает на себя внимание также разговор, состоявшийся между Цицероном и Кассием 12 марта. В самом начале их встречи Цицерон перебил своего собеседника, сказав, что будет лучше, если он и все, не принимающие участия «в деле» («all'impresa»), ничего не будут знать [1, p. 15З]. Кассий сообщил о спорности вопроса относительно судьбы Антония. Цицерон ответил, что, если его не убить, то «дело будет бесполезным» («l'impresa sarà stata inutile»), однако отказался удовлетворить просьбу Кассия попытаться переубедить Брута, который не видел необходимости в устранении Антония. После этого Кассий осознал, что не следует вовлекать Цицерона в заговор [1, p. 15З-154].
Оба разговора (с Аттиком 9 марта и с Кассием 12 марта) показывают, что, с точки зрения В. М. Манфреди, Цицерон понимал, что речь шла о существовании тайного соглашения, направленного против Цезаря как тирана, и что его инициаторами являются Кассий и Брут. Хотя прямых сведений об этом в источниках нет, все же можно полагать, что имеющиеся свидетельства о проницательности Цицерона (см.: Corn. Nepos. Att. 16) и о том, что Антоний считал, будто он подстрекал к убийству Цезаря (Cic. Epist. Fam. XII. 2, Phil. 2. 25, 28, З0), в какой-то мере, вероятно, дали автору романа основание представить степень информированности Цицерона о тайном соглашении именно в таком ключе.
Мотивацию и цели заговора В. М. Манфреди раскрывает, описывая собрание заговорщиков 1З марта в доме Брута. Автор справедливо вкладывает в их уста слова о необходимости спасти Республику и восстановить свободу сената и народа, что, с их точки зрения, достижимо лишь путем убийства Цезаря [1, p. 162]. Некоторые исследователи, однако, отмечают, что у отдельных заговорщиков были и личные обиды на диктатора, которые могли побудить их к решительным действиям против него [см.: 5, p. З9З]. В соответствии со сведениями, имеющимися у античных авторов (см.: Plut. Ant. 1З, Brut. 18; App. Bell. civ. II. 114), В. М. Манфреди показывает и разногласия во взглядах членов тайного соглашения по вопросу о целесообразности убийства Марка Антония, которую решительно оспаривал Брут, и заговорщики постановили ограничиться убийством лишь одного Цезаря, которого считали тираном [1, p. 162-16З].
Плутарх и Аппиан отмечают, что заговорщики не приносили друг другу никаких клятв (Plut. Brut. 12; App. Bell. civ. II. 114). Однако В. М. Манфреди добавляет в роман одно предложение Кассия, называя его «кровавым соглашением» («patto di sangue») [1, p. 164], которое было единодушно поддержано всеми собравшимися 1З марта в доме Брута. Суть его заключалась в следующем: каждый из заговорщиков должен был выбрать себе верного товарища и обменяться с ним кинжалами, чтобы в случае неудачного исхода задуманного ими мероприятия не оказаться в руках своих политических врагов, а убить друг друга. Сам Кассий выбрал себе в напарники Брута. Остальные, вдохновившись их примером, также обменялись кинжалами [1, p. 16З-165]. В источниках подобной информации нет. В то же время введение в ро-
ман этого «кровавого соглашения», инициированного Кассием, позволило В. М. Манфреди показать готовность заговорщиков идти до конца ради освобождения своего государства от тирана, отмечавшуюся еще в античную эпоху (см.: Plut. Brut. 10, 12, 16), а также презрительное отношение к смерти и нежелание попасть в руки противника, побудившие некоторых политически активных римлян в период гражданских войн к совершению суицида [подробнее об этом см.: 8, с. 115-127]. Поэтому в данном случае можно утверждать, что автор романа исторически верно представил особенности психологии убийц Цезаря.
Описание в романе драматической сцены убийства диктатора [1, p. 223-224] в основном соответствует сведениям источников (см.: Plut. Caes. 66, Brut. 17; Suet. Jul. 82; App. Bell. civ. II. 117), отличающимся малозначительными деталями [9, с. 310]. В. М. Манфреди даже использует эпизод [1, p. 223], который есть лишь в сочинении Светония (Suet. Jul. 82). Его суть заключается в том, что после первого удара кинжалом, нанесенного Каской, Цезарь ранил стилем (острой палочкой для письма по воску) руку нападавшего. Однако есть и существенное отличие версии убийства, представленной в романе, от сведений источников. Светоний указывает, что, по мнению врача Антистия, из двадцати трех ран, нанесенных диктатору, смертельной оказалась лишь вторая (Ibid.). В романе же второй удар был несильным, потому что у Каски дрогнула рука, и, когда заговорщики, окружившие Цезаря, набросились на него с кинжалами, он еще какое-то время пытался защитить себя, отчаянно бился, кричал и, натянув на голову тогу, упал к подножию статуи Помпея [1, p. 223-224]. Возможно, что в данном случае В. М. Манфреди не следует версии Светония по двум причинам. Во-первых, о смертельном характере второй раны не пишут другие античные историки и биографы. Во-вторых, это позволило автору романа несколько подробнее, чем это дано в источниках, описать сцену убийства и, тем самым, в большей мере показать ее трагичность.
Заключая, можно отметить, что авторское вúдение заговора против Цезаря в основных чертах соответствует сведениям источников, и это обстоятельство придает роману В. М. Манфреди «Иды марта» большое значение в деле популяризации античной истории, в повышении к ней интереса широких слоев современного общества, отличающихся по возрасту, уровню образования и характеру занятий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Manfredi V. M. Idi di marzo. - Milano: Mondadori, 2008. - 264 p.
2.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.