В обсуждении книги приняли участие доктора исторических наук В.А. Дёмин (Московский государственный индустриальный университет), А.Б. Николаев (Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена), И.В. Омельянчук (Владимирский государственный университет), Ф.А. Селезнёв (Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского), К.А. Соловьёв (Институт российской истории РАН) и С.А. Степанов (Российский университет дружбы народов), а также кандидаты исторических наук Ф.А. Гайда (Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова) и С.В. Куликов (Санкт-Петербургский институт истории РАН).
Игорь Омельянчук: Защитники самодержавия оказались не нужны монархии
Монография А.А. Иванова является первым комплексным исследованием консервативных объединений в Государственном совете и Государственной думе в период Первой мировой войны. В ней прослеживаются их формирование, состав, внутренние конфликты, отношения с монархическими организациями, политическими оппонентами и правительством, наконец, причины краха монархистов. Данная книга, безусловно, не останется незамеченной читателями не только благодаря уникальности собранного в ней материала, стилистически безупречно изложенного, но и потому, что в исследовании чувствуется твёрдая (и, заметим, весьма обстоятельно аргументированная) научная позиция автора.
Правые объединения Государственной думы и Государственного совета А.А. Иванов обоснованно рассматривает как «две части единого политического организма (монархического лагеря)». По его мнению, «существовавшие неформальные связи членов правых объединений обеих законодательных палат, их консультативная деятельность, идентичность названий, а также явно заметная солидарность по основным вопросам политической жизни дают полное право воспринимать их как два крыла одной политической силы» (с. 53). При этом отсутствие формального единства между правыми в Думе и Совете объясняется «невозможностью законного создания каких-либо общих политических объединений, связывающих верхнюю и нижнюю палату, и желанием обоих объединений сохранять тактическую независимость» (с. 75).
Структура объединений правых была практически идентична: собственно правые и умеренно правые, представленные в Думе правой фракцией и националистами, а в Государственном совете - правой группой и группой правого центра. Учитывая разные принципы формирования этих законодательных учреждений, невольно возникает мысль о вмешательстве в этот процесс власти, стремящейся получить «работоспособную» конфигурацию парламентских фракций.
Однако, доказывая существование единства парламентских объединений обеих палат российского парламента, А.А. Иванов в то же время указывает на отсутствие такого единства между «парламентскими правыми» и монархическим движением в целом. Русский народный союз имени Михаила Архангела (РНСМА) с началом войны «прекратил политическую деятельность, а следовательно, и непосредственную связь с фракцией». «Русское собрание», выполнявшее роль интеллектуального штаба монархистов, в состав которого входило большинство представителей правой фракции, с января 1914 г. также
отказалось от политической деятельности. Не удалось парламентским правым найти общего языка и с возникшим в 1915 г. Отечественным патриотическим союзом. Только с Союзом русского народа (СРН), представленным в Думе двумя десятками членов, правая фракция вплоть до 1917 г. сохраняла достаточно прочные связи (с. 306). Однако нельзя забывать, что это была лишь часть СРН (так называемые «обновленцы» во главе с Н.Е. Марковым), численно значительно уступавшая своим оппонентам-дубровинцам, выступавшим против существования законодательного народного представительства. Раскол в правом лагере на «продумские» верхи и «черносотенные» низы, вызванный невозможностью согласования интересов представителей различных входивших в него социальных групп, ярко проявился на монархических совещаниях 1915 г., два из которых, организованные сторонниками А.И. Дубровина в Саратове и Нижнем Новгороде, прошли без участия правых парламентариев, а третье («обновленческое»), в Петрограде, проигнорировали дубровинцы.
Таким образом, в работе А.А. Иванова показаны три уровня правого лагеря - «советский», «думский» и «черносотенный». Характеризуя отношения между ними, он пишет: «Насколько некоторые члены думской фракции правых стремились несколько дистанцироваться в общественном мнении от низовых черносотенных структур, настолько же некоторые правые "лорды" старались держать дистанцию по отношению к своим "необузданным" единомышленникам в Думе» (с. 75). Существование этого разделения являлось важнейшей причиной, не позволившей парламентским объединениям правых стать «штабом» монархического движения (с. 318). Сказывалось и отсутствие в них внутреннего единства. Ещё до войны, в 1913 г., в думской фракции правых наметился ряд разногласий между представителями дворянства, с одной стороны, и крестьянством и духовенством - с другой. Крестьяне-депутаты, недовольные жёсткой критикой правительства лидером фракции Н.Е. Марковым, даже «поднимали вопрос о создании особой крестьянской группы (не левее октябристов), которая была бы составлена не по партийному, а по социальному признаку». От крестьян не отставали священники, также объявившие о намерении покинуть правые скамьи. И лишь вмешательство (по просьбе Маркова) обер-прокурора Святейшего Синода В.К. Саблера предотвратило бегство духовенства от монархистов (с. 186-187). Между тем и дворянская часть фракции не проявляла должного «единомыслия», разделившись, по словам большевика А.Е. Бадаева, на «зарвавшихся марковцев» и «умеренных хвостовцев». Последователи А.Н. Хвостова явно уклонялись влево, доказывая необходимость «сотрудничества "со всеми здоровыми силами" Государственной думы, так как в противном случае большинство Думы обойдётся вовсе без правых и "вышвырнет их за борт''». И хотя благодаря принятым Н.Е. Марковым мерам из 46 желающих покинуть фракцию своё намерение осуществили лишь двое (П.А. Барач и А.П. Горсткин), зимой 1914 г. ситуация практически повторилась, и чтобы сохранить единство правой фракции, её лидерам пришлось согласиться на создание внутри неё «полуавтономной крестьянской группы» (с. 188, 190). Кстати, взаимоотношения руководителей фракции также оставляли желать лучшего: «Несмотря на кажущееся стороннему наблюдателю единомыслие тандема Пуришкевич-Марков, между этими политиками было далеко не всё гладко» (с. 66). Лишь начало мировой войны и принятый Думой принцип «священного единения» несколько затушевали внутренние противоречия в среде думских правых.
Правая группа верхней палаты, как отмечает А.А. Иванов, также не отличалась монолитностью, объединяя в своих рядах как крайних черносотенцев, так и либеральных консерваторов. Кроме того, в ней «чувствовалось разделение на назначенных и выборных членов Государственного совета». Если первые с недоверием относились к Думе, то вторые воспринимали её «как нужное и полезное» учреждение. В июле 1915 г. разброд и шатания едва не привели к распаду группы из-за жёсткой позиции её лидера П.Н. Дурново, требовавшего от правительства решительных действий и умения «приказывать». Часть её членов присоединилась тогда к правому центру, другие намеревались создать «вторую правую группу», и лишь отказ П.Н. Дурново от руководства правыми позволил монархистам сохранить организационное единство в Совете (с. 148-154).
В 1915 г. образование Прогрессивного блока несколько оживило объединительные тенденции в лагере монархистов, проявившиеся в том числе и в попытке создать «Чёрный блок», инициаторами которой стали П.Н. Дурново, И.Г. Щегловитов (от правой группы Совета), Н.Е. Марков и П.Н. Балашёв (думские фракции правых и националистов). Однако преодолеть разногласия между консерваторами различных оттенков, а тем более привлечь на свою сторону ближайших «соседей» (группу центра в Совете и правых октябристов в Думе) они не сумели. Как справедливо утверждает А.А. Иванов, главной причиной неудачи «стало то обстоятельство, что инициаторам создания "Чёрного блока" так и не удалось найти предмета для соглашения между консервативными парламентскими группами и выработать чёткую программу действий» (с. 195).
К концу 1916 г. среди правых думцев наметился очередной раскол, спровоцированный «революционной» речью, произнесённой В.М. Пуришкевичем 19 ноября, и выходом его из состава фракции. Усугубил ситуацию скандал, разгоревшийся после выступления лидера правых Н.Е. Маркова, публично оскорбившего председателя Государственной думы М.В. Родзянко. «Выходка Н.Е. Маркова, - пишет А.А. Иванов, - обошлась ему потерей большей части фракции, которая в конце ноября - начале декабря 1916 г. выделилась в группу независимых правых». «Независимые» монархисты оставляли за собой право свободной критики действий правительства. Однако, по словам автора, раскол фракции наметился ещё в 1913 г., и «поступок Н.Е. Маркова был не причиной, а лишь катализатором давно начавшегося процесса, особенно обострившегося в связи с общенациональным кризисом» (с. 364-365).
Распад думской фракции правых побудил власть усилить позиции консерваторов в Государственном совете, обновив состав его членов по назначению. Численность правой группы возросла при этом с 58 до 70 человек. Однако кардинально изменить ситуацию самодержец не решился, и правая группа так и не получила большинства, что делало её зависимой от позиции правого центра, сохранившего свою самостоятельность. По мнению А.А. Иванова, такая умеренная «чистка» верхней палаты свидетельствовала о том, что Николай II по-прежнему надеялся достичь компромисса с оппозицией.
С началом войны «эпическое» противостояние правых и либералов в стенах русского парламента было прекращено. В.М. Пуришкевич демонстративно помирился не только с националистом В.В. Шульгиным, но и с кадетом П.Н. Милюковым. А член Государственного совета Н.А. Зверев, «желая, чтобы "священное единение" с недавними политическими противниками сохранялось как можно дольше, допускал даже возможность корректировки прежнего курса
правых» (с.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.