Ход «бархатной» революции 1989 г. может многое объяснить в истории Хартии, но ясно одно - едва ли не на второй день после революции политическая жизнь начала развиваться по своим законам. Появились политические партии, бывшие хартисты настолько быстро вошли во власть, что их оппозиционное прошлое за ними просто не поспевало. Выходить же из власти они не хотели и не могли, а лидер Хартии 77 В. Гавел показал это своим примером достаточно определенно.
Один из проектов Хартии - призыв к созданию некоего «параллельного полиса», образцы которого в отдельных странах региона уже имелись - это в первую очередь независимые профсоюзы и вся соответствующая инфраструктура в Польше. Однако в ЧССР этот проект в полной мере реализован не был. «Неполитическая политика» не позволила организовать даже зародыши будущих властных структур. И фактически «параллельный полис» предстал как нечто другое - совокупность носителей про-тестного состояния. А политической партией Хартия 77 не стремилась стать принципиально.
Эти процессы нельзя оценивать однозначно положительно или отрицательно. Неслучайно со спецификой определения идентичности Хартии исследователи работают до сих пор. Ясно одно - это был принципиально новый тип политической активности, диффузный по свое-
му характеру, но, может как раз вследствие этого, достаточно эффективный в условиях глобального политического контроля - «режима нормализации». Фактически Хартия взяла на себя миссию манифестации массовых протестных настроений, даже в их отсутствие.
Если вернуться к трехтомнику, то его заключительная часть примечательна следующим: в ней проясняются многие смыслы того, что условно можно назвать траекторией документов. Это около полутора десятка разделов, включающих материалы самого различного характера. Они могут, с одной стороны, пролить свет на причины возникновения того или иного документа, а с другой - дать дополнительную информацию о последствиях его принятия.
Фундаментальный сборник документов о Хартии 77 и сопутствующие им исследования выглядят, таким образом, в чем-то нормативными в плане изучения протестных движений во всех странах региона. Лишь на данной основе можно реконструировать многие поворотные пункты в истории оппозиционного движения в самых различных ее формах, а через это - представить во всем богатстве историю всех стран региона. Причем не только до ключевого 1989 г., но и после него.
© 2009 г. Э.Г. Задорожнюк
Славяноведение,№ 3
А.И. ПУШКАШ. Цивилизация или варварство: Закарпатье. 19181945. М., 2006. 564 с.
Недавно ушедший из жизни проф. А.И. Пушкаш (1923-2008) снискал уважение в профессиональной среде как видный специалист по новейшей истории Венгрии (особенно ее внешней политике), а также по проблемам международных
отношений в Центральной и Восточной Европе в 1920-1940-е годы. Опубликованное в 1981-2003 гг. его четырехтомное исследование внешней политики Венгрии в 1918-1939 гг., основанное на скрупулезном изучении большого масси-
ва документов из архивов разных стран, представляет собой весомый вклад в историографию дипломатии межвоенного периода. Рецензируемая монография А.И. Пушкаша, завершающая его многолетний творческий путь, тематически примыкает к вышеупомянутой тетралогии, в ней также уделено большое внимание внешнеполитической проблематике. Это не удивительно, ведь речь идет о четвертьвековой истории Закарпатья, края, хотя и небольшого по площади и численности населения, однако неоднократно менявшего (именно в первой половине XX в.) свою государственную принадлежность, становившегося, хотя и в разной мере, объектом вожделений нескольких соседних государств, привлекавшего к себе (в силу специфического географического положения) интерес и крупных держав, стремившихся к расширению своего влияния в карпатском регионе (нацистской Германии, а позже СССР).
Тема исследования отнюдь не нова для А.И. Пушкаша. С изучения проблем истории Закарпатья он начал свой путь в науке в конце 1940-х годов, возвращаясь к ним позже как в монографиях о внешней политике Венгрии, так и в многочисленных статьях. Историк фронтового поколения и к тому же уроженец Закарпатской Украины, А.И. Пушкаш был в 1939-1945 гг. не только непосредственным свидетелем, но в известной мере и участником многих описываемых им событий, после захвата родного края хор-тистской Венгрией преследовался хор-тистской полицией за участие в нелегальных движениях. Ему было что вспомнить и в качестве мемуариста. Однако в нашей рецензии речь идет, конечно же, не о мемуарах, а об исследовании, основанном на строго научной методологии, и обращение автора к собственным воспоминаниям носит единичный и ненавязчивый характер, лишь дополняет яркими, интересными штрихами картину, которая вырисовывается из многочисленных источников, критически отобранных.
Из основательной книги А.И. Пушкаша читатель может получить представление о социально-экономическом развитии края, о внутренней политике лидеров
межвоенной Чехословакии, видевших в Подкарпатской Руси (согласно чешскому и словацкому определениям этого региона) не более, чем аграрно-сырьевой придаток развитых в индустриальном отношении земель, и мало заботившихся о создании условий для экономического подъема, роста материального благосостояния населения, что влекло за собой усиление социальной напряженности в крае, усугубившейся вследствие экономического кризиса 1929 г. Соответственно в Подкарпатской Руси в годы первой Чехословацкой республики существовала мощная база для оппозиционных движений, выдвигавших на первый план как социальные лозунги, так и национальные.
Из работы предстает во всей ее динамике острая межпартийная борьба в Закарпатье. В основе партийного деления, как явствует из работы А.И. Пушкаша, лежали едва ли не в первую очередь внешнеполитические ориентации (про-венгерские, прочехословацкие, с конца 1930-х годов - прогерманские), а также вопрос национально-языковой идентичности. Часть славянского населения Подкарпатской Руси идентифицировала себя в качестве самостоятельного этноса - русин, другие называли себя украинцами (немалая часть политически активных украинофилов была настроена в конце 1930-х годов прогермански во внешнеполитическом плане), некоторые - русскими, пытаясь взять за основу великорусский литературный язык (культурная традиция, уходившая корнями в XIX в.). На ход политической борьбы в крае влияла как русская, так и украинская эмиграция, имевшая в межвоенной Чехословакии свои важные институты. А.И. Пушкаш признает, что возникновение украинофильских партий Закарпатья после 1918 г. было во многом обусловлено контактами русинской и украинской эмиграции в США на завершающем этапе Первой мировой войны, что тем не менее отнюдь не свидетельствовало о неукорененности украинофильства в этнически и лингвистически близкой среде.
В монографии показана роль закарпатского вопроса в дипломатии конца 1930-х годов, в условиях «мюнхенского сговора» и краха Чехословакии.
А.И. Пушкаш уже затрагивал эти сюжеты в своей книге «Внешняя политика Венгрии, 1937-1939» (М., 2003), однако в последней его большой работе дается едва ли не наиболее подробное в историографии описание всех дипломатических игр с участием Венгрии, Польши, Германии, Италии и т.д., связанных с первым венским арбитражем (1938 г.) и последовавшей весной 1939 г. оккупацией Венгрией всей Подкарпатской Руси. Хор-тистская Венгрия неизменно претендовала на эту территорию, входившую в состав земель «короны святого Иштва-на». Большую заинтересованность в присоединении этих земель к Венгрии демонстрировала Польша, ведь создание общей польско-венгерской границы могло бы значительно усилить степень сопротивляемости этих двух, находившихся в хороших отношениях между собой авторитарных режимов диктату нацистской Германии. Тем более, что к польско-венгерскому союзу долгое время благосклонно относилась фашистская Италия, также не слишком заинтересованная в беспредельном усилении позиций третьего рейха на европейском континенте. В Берлине, однако, разгадали суть польско-венгерских дипломатических маневров и стали им противодействовать: у Гитлера были свои виды как на «самостоятельную» Словакию, так и на обладавшую еще более важным стра-гическим положением Закарпатскую Украину, и слишком сильная Венгрия со своими внешнеполитическими амбициями была ему не нужна, поскольку могла нарушить равновесие в проектируемом Берлином «новом европейском порядке», т.е. системе отношений между Германией и ее сателлитами.
Вопрос о месте и роли Закарпатской Украины в политике СССР и эмигрантского чехословацкого правительства на завершающем этапе Второй мировой войны подробно изучен В.В. Марьиной в ее ценном исследовании «Закарпатская Украина (Подкарпатская Русь) в политике Бенеша и Сталина» (М., 2003). Касает-
ся этих вопросов и А.И. Пушкаш. Но особенно подробно в его работе освещены не столько дипломатические перипетии вокруг послевоенной судьбы Закарпатья, сколько внутриполитическая ситуация в этом крае, настроения его населения в годы войны.
Автор на протяжении десятилетий внимательно следил за литературой по истории края - чешской, словацкой, венгерской, украинской и даже американской (П. Магочи), свои исследования он пытался вписать в контекст мировой науки. По некоторым принципиальным вопросам А.И. Пушкаш дискутирует (другой вопрос, насколько убедительно) с концепциями, представленными в работах коллег и в том числе таких известных специалистов по истории Закарпатья, как И.И. Поп и Б.И. Желицки. В то же время вне поля зрения автора оказалась немалая часть самой новой литературы по проблемам истории международных отношений в канун Второй мировой войны. Этот пробел, однако, до известной степени компенсируется тщательным обращением самого автора к первоисточникам при разработке сюжетов, уже многократно привлекавших внимание исследователей («мюнхенский сговор» и т.д.).
Последняя монография А.И. Пушка-ша обещает найти отклик профессиональных сообществ тех стран, где в силу исторических причин существует интерес к проблемам Закарпатья - речь идет об Украине, Венгрии, Чехии, Словакии, отчасти о Польше.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.