языковой политики, как правило, не обладают специальными знаниями, можно было бы предпринять издание книги научно-популярного характера о соотношении «бытового» и научного лингвистического знания, о последствиях «наивного» осуществления языковой политики.
Для стимулирования исследовательской активности в соответствующей области полезной была бы публикация различного рода выборок текстов, репрезентирующих обыденное метаязыковое сознание5. Это могут быть словари «наивных» толкований, тематические подборки высказываний рядовых носителей языка (например, «Грамматика в обыденном метаязыковом сознании», «Современная культурно-языковая ситуация в зеркале "народной" лингвистики», «Национально-культурное своеобразие языка в отражении обыденного мета-языкового сознания» и т.п.).
В заключение отметим, что редколлегии рецензируемого издания удалось таким образом отобрать и сгруппировать материал книги, что в ней получили отражение все основные перспективные направления изучения проблемы. Благодаря широте охвата и систематичности представления сведений данная монография встает в один ряд с такими методологическими важными работами, какой стал в свое время для исследователей сборник «Язык о языке» [Язык 2000], определивший круг проблем и основные подходы к изучению «наивной» лингвистики6.
5 Подобно тому как в свое время публиковались подборки текстов диалектной или разговорной речи, не только послужившие иллюстрацией к теоретическим положениям, но и ставшие ценным материалом для новых наблюдений лингвистов.
6 В сборнике освещается та составляющая
«наивной» лингвистики, которая подходит под определение «нерефлектирующая рефлексия» (Н.Д. Арутюнова).
Рецензируемая монография, следующая вектору развития «антропоцентризма» в лингвистике, могла бы быть названа «Человек о языке»7. Солидный труд, осуществленный коллективом авторов, дает новый импульс для исследований, результаты которых обещают быть чрезвычайно интересными.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Булыгина, Шмелев 1998 - Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев. Folk linguistics // Русский язык в его функционировании: Тез. докл. Междунар. конф.: III Шмелевские чтения (22-24 февраля 1998 г.). М., 1998. Булыгина, Шмелев 1999 - Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев. Человек о языке (метаязы-ковая рефлексия в нелингвистических текстах) // Логический анализ языка: образ человека в культуре и языке. М., 1999. Булыгина, Шмелев 2000 - Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев. «Стихийная лингвистика» (Folk linguistics) // Русский язык сегодня. 2000. Вып. 1. Голев 2005 - Н.Д. Голев. Толерантность как вектор антиномического бытия языка // Философские и лингвокультурологические проблемы толерантности. М., 2005. Зализняк 2009 - А.А. Зализняк. Из заметок о
любительской лингвистике. М., 2009. Язык 2000 - Язык о языке / Под ред. Н.Д. Арутюновой. М., 2000.
М.Р. Шумарина
7 Сформулировано Н.Д. Голевым при обсуждении монографии. Возможно, это стало бы хорошим названием учебного пособия или научно-популярного издания соответствующей тематики.
А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский. Аспекты теории фразеологии. М., 2008. 656 с. (Studia philologica).
Российская (а точнее - советская) лингвистика, лидировавшая в 1940-60-х гг. в исследованиях фразеологии (достаточно упомянуть быстро обретшую популярность и поныне многими признаваемую классической типологию фразеологизмов В.В. Виноградова, с одной стороны, и ставшую самым востребованным достижением модели «Смысл-текст» теорию лексических функций И.А. Мельчука и А.К. Жолковского -с другой), к началу XXI в. в значительной степени утратила свои позиции в этой сфере, изрядно подрастеряв накопленное преимущество.
В распоряжении автора рецензии нет точных библиометрических данных (а самостоятельное их выведение потребовало бы серьезного отдельного изыскания), однако по субъективному ощущению количество отечественных исследований в этой области остается значительным: наука, в особенности вузовская, производит множество диссертаций по фразеологии. С их качеством, однако, равно как и с соответствием современным тенденциям развития научной рефлексии над языком дело обстоит иначе: теоретический уровень
российской фразеологии - за очень небольшими исключениями - остается относительно невысоким. Целые области новых исследований фразеологии, сформировавшиеся в последние десятилетия, практически выпали из сферы внимания российских лингвистов.
В частности, это относится к таким направлениям, как экспериментальное изучение психолингвистических аспектов восприятия фразеологизмов, исследование синтаксических особенностей поведения идиом, дискурсивного аспекта фразеологии, фразеологизмов-конструкций (в том смысле, который термин «конструкция» имеет в грамматике конструкций Ч. Филлмора и его последователей), места идиом в различных версиях порождающей грамматики. Все это весьма скудно представлено в отечественной литературе по фразеологии, и вряд ли приходится этому удивляться с учетом того факта, что сами теоретические подходы, в которые вписаны перечисленные направления исследований фразеологизмов (за частичным исключением теории дискурса), во многом остаются чуждыми отечественной лингвистической мысли. Сколько-нибудь детальное обсуждение этой проблематики в данной рецензии, однако, неуместно, поэтому достаточно ограничиться ссылкой на сохранение элементов ныне вполне добровольной «герметичности» отечественной лингвистической науки - герметичности, конечно, не тотальной, но вполне заметной, особенно в традиционно бывших сильными в русистике областях.
Желание преодолеть такую герметичность явно было одним из стимулов к развитию того масштабного - как по охвату материала, так и количеству затраченного на него времени и труда - исследования, результаты которого в теоретическом формате представлены в монографии А.Н. Баранова и Д.О. Добровольского, в которой - и это первая из ее ключевых особенностей - обсуждаются некоторые из тех аспектов феномена фразеологизмов, которые экзотичны для отечественной фразеологии. Во-вторых, книга не случайна для самих авторов - это результат их серьезной и весьма продолжительной работы. По списку литературы видно, что первые публикации авторов по фразеологическим проблемам относятся к 1980-м годам. Наконец, в-третьих, нельзя не отметить, что выдвигаемые авторами теоретические положения основываются на впечатляющем массиве исследованного языкового материала: это и база данных по современной русской идиоматике, и вышедший в 2007 г. «Словарь-тезаурус современной идиоматики» [Словарь-тезаурус 2007], и специально ориентированные на фразеологию корпусы текстов,
и, наконец, совсем недавно опубликованный «Фразеологический объяснительный словарь русского языка» [ФОСРЯ 2009]. Все это авторы и их коллеги из Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН создали за почти тридцать лет своей деятельности по исследованию фразеологизмов.
Важнейшее теоретическое достижение, которое можно усмотреть в рецензируемой монографии, - это подробный и почти исчерпывающий анализ важнейших категорий фразеологии, идиоматичности и устойчивости, содержащийся в Главе 1 («Идиоматичность и понятие идиомы»). Категория идиоматичности сводится авторами к более простым понятиям («факторам»), а именно переинтерпретации значения, непрозрачности и усложнению способа указания на денотат; их определения даются на с. 30-31. Эти факторы представляют собой различные «аспекты» (в терминологии авторов), или проявления, нерегулярности в сфере семантики, которые и порождают идио-матичность. В книге показано, что эти факторы могут действовать автономно, а могут и пересекаться, причем последнее происходит очень часто. Так, в идиомах арапа заправлять и забивать баки идиоматичность реализуется как в виде непрозрачности, так и в виде переинтерпретации. кроме того, эти выражения оказываются и более сложным способом указания на денотат, поскольку существует более простой способ выражения тех же смыслов -глаголы лгать и обманывать. В выражении точить лясы представлена еще большая степень непрозрачности (в словаре литературного русского языка попросту нет слова лясы), и оно также семантически переинтерпретировано: некоторое предположительно физическое действие переосмысляется как речевая деятельность (ибо это выражение именно некоторый вид речевой деятельности и обозначает).
В книге показано, что идиоматичность представляет собой феномен, выходящий далеко за рамки собственно фразеологии и присущий не только сверхсловным единицам, но и словам. Понятно, что идиоматичность распространяется и на область морфологии. кроме того, при определенном понимании, как указывают авторы, категорию идиоматичности можно использовать и в лингвистической прагматике - она может быть применена для описания такого известного и важного феномена, как косвенные речевые акты.
Идиоматичность - важнейшее свойство фразеологизмов, но не единственное. кроме идиоматичности, они, как известно, характеризуются еще и устойчивостью. В книге обсуждается целый ряд параметров устойчи-
вости, к которым отнесены ограничения на образование вариантов, морфологическая дефектность парадигмы и синтаксическая проницаемость.
На основе проведенного анализа категорий идиоматичности и устойчивости формулируется понятие идиомы, а в Главе 2 («Элементы типологии фразеологизмов») дается представление и о других типах фразеологических единиц: о речевых формулах (как классе идиом), коллокациях, грамматических фразеологизмах. Указываются важные семантические и прагматические отличия пословиц от идиом различных типов, в том числе от поговорок.
Первая и вторая главы образуют первую часть книги, посвященную базовым категориям фразеологии. Во второй части речь идет о семантике и синтаксисе идиом. Здесь особое внимание уделяется категории внутренней формы. Этот феномен так или иначе затрагивается практически во всех главах рецензируемого труда. Центральное положение категории внутренней формы во фразеологии подчеркивается и изображением - на обложке книги воспроизводится фрагмент картины Рене Магрита «Империя света». Парадокс картины (кстати, не сразу осознаваемый) состоит в соприсутствии в
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.