ПАВЕЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ТРИБУНСКИИ
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Дома русского зарубежья им. Александра Солженицына, старший научный сотрудник Института российской истории РАН (Москва) Тел.: 8 (915) 590-49-55; Е-mail: pt2140@yandex.ru
Статья посвящена истории создания воспоминаний В.Г. Дружинина и отражению личности и деятельности А.С. Лаппо-Данилевского в них.
Ключевые слова: воспоминания, образ, В.Г. Дружинин, А.С. Лаппо-Данилевский, С.Ф. Платонов, В.Д. Бонч-Бруевич.
А.С. ЛАППО-ДАНИЛЕВСКИИ В ВОСПОМИНАНИЯХ В.Г. ДРУЖИНИНА
М
I емуарные свидетельства о петербургском/петроградском историческом сообществе конца IXIX - начала XX в. (в том числе и об А.С. Лаппо-Данилевском) весьма немногочисленны и сравнительно невелики по объему. На этом фоне резко выделяются воспоминания историка, археографа и коллекционера Василия Григорьевича Дружинина (1859-1936), как по временному охвату (1870-е - начало 1920-х гг.), так и по размеру произведения. Русское археологическое общество, Археологическая комиссия, Археографическая комиссия, имп. Академия наук/Российская академия наук, историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета - вот далеко не полный перечень институций, к деятельности которых был прикосновенен Дружинин, занимая в некоторых из них ответственные должности. Участие в многочисленных проектах, активное коллекционирование, финансовая независимость и, соответственно, минимальные карьерные устремления и связанные с ними конфликты, миролюбивый незлобивый характер - все это способствовало тому, что в числе многочисленных знакомых и друзей Дружинина можно найти представителей разных социальных и интеллектуальных слоев столицы и провинции.
Освоение столь информационно-богатого источника началось сравнительно недавно, в основном в виде публикаций или пересказа подборки данных из мемуаров Дружинина о тех или иных деятелях и учреждениях1. История создания воспоминаний специально не изучалась, равно как и их состав. Исследователи ограничиваются указаниями отдельных фактов и общими рассуждениями, отметим, не всегда безупречными2. Ниже сделана попытка рассмотреть в общих чертах историю создания мемуаров, их состав и бытование. Отдельно будут рассмотрены случаи упоминания Дружининым А.С. Лаппо-Данилевского, сопровождаемые критическими комментариями.
Начало мемуаротворчества В.Г. Дружинина напрямую связано с теми бедствиями, что выпали на долю автора на рубеже 1920-1930-х гг. Внешне спокойная и устроенная пореволюционная жизнь Дружинина неожиданно закончилась: 13 ноября 1929 г. его уволили из Академии наук СССР, а 25 июня 1930 г. - арестовали. Постановлением «тройки» Полномочного представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе от 10 февраля 1931 г. Дружинин был приговорен к заключению в концлагерь сроком на пять лет. С 9 марта отбывал наказание в Соловецком лагере принудительных работ особого назначения, где находился 1 год и 4 месяца. Постановлением коллегии ОГПУ от 23 мая 1932 г. концлагерь был заменен лишением права проживания в двенадцати крупных городах СССР и Уральской области на трехлетний срок3. Местом административной высылки Дружинин избрал город Ростов, тогда входивший в состав Ивановской промышленной области, куда приехал 16 июля 1932 г. Дружинин поселился на улице Декабристов, дом 34.
Положение 73-летнего старика было отчаянным: в Ленинграде семья (в том числе сошедшая с ума супруга) оказалась в трудной финансовой ситуации, власти конфисковали у ученого его библиотеку и коллекцию поморского медного литья5. Сам он вследствие увольнения в ходе чистки Академии наук по первому разряду лишался права на пенсию и любые государственные пособия, не имел возможности устроиться ни на какую должность6.
Попытки найти какую-либо работу в Ростове не увенчались успехом, и Дружинин оказался на иждивении сына7. В столь бедственном положении Дружинин не сразу, но решился попросить о содействии в освобождении знакомого ему видного советского деятеля, В.Д. Бонч-Бруевича (1873-1955). Последний был известен Дружинину еще с дореволюционных пор как исследователь и издатель материалов по раскольникам и сектантам. Заочно познакомились они благодаря переписке: отошедший от активной государственной деятельности Бонч-Бруевич оказался вовлеченным в ряд историко-литературных проектов на государственном уровне и в течение 1928-1930 гг. несколько раз пробовал уговорить Дружинина предоставить для публикации или продать материалы русских писателей, осевшие в архиве последнего. Член-корреспондент АН СССР Дружинин, избалованный вниманием историков литературы, особенно в год столетнего юбилея Л.Н. Толстого, оказался глух к призывам Бонч-Бруевича8. Теперь Дружинину приходилось выступать в роли просителя. В письме от 3 ноября 1932 г. он умолял Бонч-Бруевича помочь ему вернуться в Ленинград. Стараясь убедить корреспондента, Дружинин предлагал «приготовить к изданию известные Вам письма и дневники, над которыми уже работал». В ответном послании от 21 декабря 1932 г. заместитель председателя незадолго до того созданной Комиссии по устройству Центрального литературного музея Бонч-Бруевич, давая советы, куда обратиться с ходатайством, настоятельно рекомендовал Дружинину начать работу над собственным архивом или же «его продать для нашего Центрального Литературного музея»9.
В последовавшей переписке (декабрь 1932 - январь 1933 г.) между Дружининым и Бонч-Бруевичем начался завуалированный торг. Дружинин не желал продавать литературный архив своего дяди, писателя и критика
A.В. Дружинина (1824-1864), и пытался использовать архив в качестве инструмента давления на Бонч-Бруевича, дабы тот способствовал возвращению первого в Ленинград. Бонч-Бруевич, не реагируя на намеки Дружинина, вел речь исключительно о материалах, соблазняя владельца тем, что после продажи он смог бы заняться их научной обработкой по машинописным копиям, изготовленным в музее10. По-видимому, в марте 1933 г. В.Г. Дружинин принял решение продать архив А.В. Дружинина, с тем, чтобы деньги поступили семье сына. В апреле-мае материалы архива были отправлены в организующийся Центральный музей художественной литературы, критики и публицистики. В апреле и мае 1933 г. состоялись и две первые выплаты на сумму 800 руб.11 Деньги пришлись как раз кстати: в мае 1933 г. началась эпопея с выселением семьи А.В. Дружинина из академической квартиры по адресу: Университетская набережная, д. 5, кв. 17. Семья была вынуждена переехать в полуподвальное помещение, малопригодное для жизни, по адресу: улица Петра Лаврова, д. 49, кв. 3212. Накануне выселения скончалась супруга
B.Г. Дружинина - Евдокия Александровна13.
После получения архива А.В. Дружинина Бонч-Бруевич в письме от 20 мая 1933 г. попросил бывшего владельца сообщить детали о дневнике писателя, приглашая Дружинина написать «по поводу [его] небольшую статью, (хотя бы в форме воспоминаний), это будет еще лучше и мы, конечно, ее Вам сейчас же оплатим». В упомянутом выше послании Бонч-Бруевич ангажировал Дружинина и на
создание собственных мемуаров: «Вообще, я очень хотел бы просить Вас, не найдете ли возможным в Вашем Ярославском уединении начать писать Ваши записки о всех Ваших литературных встречах, знакомствах, различных документах, Ваших исследованиях и т.д., и т.д. Это было бы очень интересно, и мы бы охотно все это напечатали бы»14. Хотя Бонч-Бруевич не называл места печатания, вне всякого сомнения, он имел в виду выходивший с 1932 г. альманах «Звенья», в редактировании которого он принимал самое непосредственное участие. Гонорар за публикацию воспоминаний должен был поддержать Дружинина материально.
Дружинин незамедлительно ухватился за предложение. Основываясь на семейных воспоминаниях, им был подготовлен очерк «А.В. Дружинин и его дневник». Датой окончания указано 29 мая 1933 г., и в тот же день паспорт дневника был отправлен Бонч-Бруевичу15. Забегая вперед, скажем, что очерк увидел свет лишь в 1986 г.16 В письме от 23 мая 1933 г. Дружинин выразил полную готовность начать писать и собственные мемуары, позже получившие название «Воспоминания о литературных встречах и знакомствах». Правда, было техническое затруднение -отсутствие у Дружинина бумаги для сочинительства. 26 мая первая партия бумаги была выслана мемуаристу17. Заметим, что постоянными призывами прислать бумагу и перья будут наполнены многочисленные письма Дружинина к Бонч-Бруевичу в течение 1933-1935 гг.
Заказ на воспоминания сильно приободрил Дружинина. Он получил возможность забыть о материальных и моральных трудностях ссылки благодаря интеллектуальному труду. Грел душу и обещанный гонорар за публикацию. Уже 8 июня 1933 г. первая порция воспоминаний с двумя очерками - об А.В. Дружинине и Д.В. Григоровиче - была отправлена Бонч-Бруевичу. Эти и последующие очерки представляли собой беловые автографы с незначительной авторской правкой. Текст был писан на отдельных листах бумаги с двух сторон. Судя по письмам Бонч-Бруевичу, Дружинин сперва писал черновые очерки, которые потом перебелял18. Указанный факт дезавуирует утверждения некоторых исследователей о том, что воспоминания Дружинина «есть первичный, не отредактированный автором материал, допускающий частые повторы и непоследовательности изложения»19. Природа повторений кроется в другом: Дружинин изначально создавал воспоминания, придерживаясь хронологического порядка изложения событий, но придавая им очерковую форму. Его мемуары -это набор законченных рассказов об отдельных примечательных личностях (историках, археографах, археологах, писателях, коллекционерах) и учреждениях, в которых ему довелось учиться, служить, присутствовать на заседаниях. Учитывая, что многие из персонажей очерков принимали участие в деятельности институций, о которых писал Дружинин, появление повторяющихся сюжетов вполне ожидаемо. Отметим, что повторы немногочисленны, и, как это будет показано ниже при разборе известий об А.С. Лаппо-Данилевском, одни и те же сюжеты в разных очерках содержат неодинаковый набор фактов.
Подготовленные мемуарные очерки Дружинин периодически посылал Бонч-Бруевичу, тщетно прося после
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.