ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2014, том 73, № 4, с. 69-73
ЮБИЛЕИ УЧЕНЫХ =
АКАДЕМИК ВЯЧЕСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧ ИВАНОВ
(К 85-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)
Фотоанаграмма СветлАны ИвАновой
"Гром пушек на Сенатской площади разбудил целое поколение", - писалось о декабристах. Но Вячеслав Всеволодович Иванов один, с самой своей юности, оказал и оказывает влияние не на одно, а на многие и многие поколения филологов и, вообще, людей культуры.
Как человек, знающий его и учившийся у него в течение шестидесяти лет, я считаю своей задачей прежде всего представить Вячеслава Всеволодовича как личность, а не описывать детально все его труды (одних только публикаций у него -более 1500, не считая того, что осталось в рукописных сочинениях) и не перечислять все высказывания о нем - а написано о нем очень много1.
1 Читатель, желающий более подробно ознакомиться с трудами и биографией Вячеслава Всеволодовича Иванова, может обратиться, например, к его Библиографии
Заметно, что даже те, кто не считает себя его прямыми учениками и последователями, всё равно в той или иной степени испытывают на себе его влияние, хотят они этого или не хотят. Даже те, кто относится к нему с недоброжелательной завистью (а такие тоже есть), всё равно не могут выйти из-под его личностного воздействия.
Исследователи и мыслители вообще (не знаю, писал ли кто-нибудь об этом специально) бывают - как и объекты исследования - многоуровневыми. Поэтому случается, что человек, блестяще проработавший и описавший некий один уровень, не может перейти на другой, но может продолжать свою разработку все дальше и дальше. Он остается прекрасным специалистом, но плоским. Это вопрос плоскости и многомерности.
Однако культура (цивилизация?) - вещь единая и потому внутри себя требует прекрасного знания всех ее измерений, сопоставления их, с одной стороны, и интерпретации этого (этих) сопоставлений -с другой. Людей безмерно широкого кругозора и свободной ориентации в бесчисленных лабиринтах пространства культуры мало. Их принято называть Людьми Возрождения. Одномерно ориентирующихся homo sapiens значительно, больше.
Между тем культурологические связи могут реализоваться в виде сопоставляемых образов, впечатлений, и такое сопоставление имеет право быть несколько расплывчатым и неясным по очертаниям. И тут можно сказать, что способность оперировать сопоставляемыми образами дается не каждому. Здесь нужно глубоко и эмоционально проникаться элементами культуры, переживать их и носить в своей душе.
Вячеслав Всеволодович Иванов именно таков. С юных лет, с начала 50-х, когда мы стали слушать его лекции, его, аспиранта, по сути юноши, но уже воспринимавшегося как мэтра, широта его знаний и легкость ассоциаций поражала. Создавалось впечатление, что Судьба его лепила заранее и многое продумывала наперед. Прежде всего удачным было само его рождение в настоящей культурной и художественной среде. Здесь все складывалось воедино: отец - известный писатель, много знающий сам и многим интересующийся, безусловно оказавший и оказывающий до
(М.: "Наука", 2007), открывающейся большой вступительной статьей С.А. Крылова.
сих пор, посмертно, - своими трудами, - огромное влияние на сына; мать-красавица, бывшая актриса театра Мейерхольда, знающая языки и читавшая маленькому сыну великие книги, старшая сестра Таня, увлекавшаяся восточными языками, некоторые из которых (например, хинди и урду) она хорошо знала, много читавшая, рассказывавшая младшему брату о Джойсе и Валери; старший брат Миша, ставший впоследствии известным художником, чей вкус влиял на маленького Кому. Это была именно семья, а не далекие родственники, хотя формально и близкие. Он часто бывал на даче с большим и красивым участком, хотя само строение меняло облик - из-за пожара и из-за времени. До сих пор на их дачу стекаются живые, интересные люди. Влияла и его детская болезнь, заставлявшая его с шести до десяти лет лежать и читать, читать, проглатывая всё более сложные книги, тогда как мальчики его возраста и даже старший брат играли в волейбол, в теннис. Все это - и сложность его детского мира, какая бывает в таких случаях, - формировало из него уникальную личность. В течение десятков лет Вячеслав Всеволодович стремился к тому, чтобы не быть в сознании людей "сыном Всеволода Иванова", а оставаться неповторимой личностью, в сущности, мало объяснимой генетически. Однако и внешнее, и глубинное влияние отца не покидало его никогда. Он все-таки был "сыном Всеволода Иванова".
Некоторая необычность его внешности: что-то в духе позднего римского патриция, оказалась совпадающей именно с людьми той же бездонной широты знаний и интересов. Так, уже в юности он был похож на Сергея Эйзенштейна и сходство это отмечали многие. Недавно я вдруг случайно прочитала, что именно таков был внешне и Фома Аквинский. Наверное, есть еще выдающиеся люди такого внешнего типа.
Будучи человеком уникальным, Вячеслав Всеволодович, однако, находил людей, близких себе по духу и устремлениям. Так, со второго курса университета его связывала многолетняя дружба и со-творческие изыскания с Владимиром Николаевичем Топоровым; их многочисленные совместные книги и статьи стали, по сути, классическими. Движущей научной силой их совместных устремлений были две тенденции: сопоставление и реконструкция.
Классической стала и двухтомная книга, написанная им совместно с академиком Тамазом Вале-риановичем Гамкрелидзе, мимо которой не проходит ни один индоевропеист, как начинающий, так и маститый. Это - "Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-ти-
пологический анализ праязыка и пракультуры" (Тбилиси, 1984, английский перевод - 1995).
Одно только перечисление книг Иванова заняло бы весь возможный объем настоящей статьи, достаточно только упомянуть семь увесистых томов его собрания сочинений, выпущенных издательством "Языки славянской культуры" начиная с 1998 по 2010 год.
Последняя его монография "От буквы и слога к иероглифу. Система письма в пространстве и времени", 2013 г., вышла всего несколько месяцев тому назад. Из прежних можно упомянуть хотя бы "Славянский, балтийский и раннебал-тийский глагол" (М.: "Наука", 1981) и "История славянских и балканских названий металлов" (М.: "Наука", 1983).
Великий и немощный Стивен Хокинг в одном из своих недавних интервью сказал : "Человек -существо любознательное. Он задает вопросы и ищет ответы. Но ответы эти дает не философия. Его дает наука". По этому пути и пошел Вячеслав Всеволодович Иванов.
В юности он мечтал быть поэтом, писал стихи и переводил стихи самых лучших поэтов и -с самых разных языков. Его стихи публиковались в разное время в российских журналах, а в 2005 году вышел специальный сборник ("Стихи разных лет", издательство "Радуга"). Переводил Иванов в основном с французского языка, а также с английского и испанского. Не обошел он как переводчик и стихи польские, украинские, датские и немецкие (например, Целана). Переводил он и древнейшие тексты: с хеттского, хаттского, уга-ритского и тохарского.
Диплом Иванов писал по современному английскому языку, однако, и это нужно отметить, примеры были им взяты из текстов тех английских писателей, которые всячески изгонялись нашей советской критикой.
После окончания университета появился на свет уже тот знаменитый Иванов, которого мы сейчас чествуем. Начался путь Иванова-лингвиста. В эти годы укрепился в науке круг молодых, талантливых и по-новому глядящих на филологию ученых, в который, прежде всего, входил Вячеслав Всеволодович. Это было новое поколение студентов, подружившихся на втором курсе университета, - теперь это прославленные имена Владимира Николаевича Топорова, Павла Александровича Гринцера, Татьяны Яковлевны Елиза-ренковой, Татьяны Вячеславовны Булыгиной.
В 1955 году состоялась блестящая защита кандидатской диссертации Иванова, по которой было принято решение о присуждении доктор-
ской степени. Публикация об этой защите вместе с фотографией Вячеслава Всеволодовича была помещена в "Вечерней Москве". (Трагическая история этой "докторской" тоже многократно описана.) Вскоре Иванов стал заместителем Главного редактора журнала "Вопросы языкознания" и, по сути, поднял журнал, сделал его подлинно научным. В 1957 г. молодой ученый едет в Осло на Международный лингвистический конгресс с докладом, который обращает на себя внимание международно знаменитых лингвистов, прежде всего Э. Бенвениста и Е. Куриловича. В 1958 г. их совместный доклад с В.Н. Топоровым о балто-славянских отношениях стал событием на IV съезде славистов в Москве.
Обо всем, что связывает жизненный путь Иванова-ученого и поэта Пастернака, писалось уже достаточно. Хочется сказать, что и в этот раз, и позднее, когда блестящий путь вдруг - как в сказке - преграждался некими злобными противостоящими силами, Вячеслав Всеволодович, человек очень больной с детства (характерно, что он не выносит участливых вопросов о здоровье и в этих случаях только раздражается), проявлял фантастическую стойкость и твердость духа, сочетающуюся с готовностью перейти к новым темам, заняться новыми областями науки. При таком подходе сфера научных изысканий разрастается сама собой. Поэтому Иванов не перестал писать стихи, не перестал заниматься индоевропеистикой, не перестал интересоваться происхождением Вселенной и строением человеческого мозга. Как и многим другим. Будучи индоевропеистом, он всячески приветствовал и появившиеся ностра-тические идеи, всячески поддерживая не только В.М. Иллича-Свитыча и В.А. Дыбо (именно Вячеслав Всеволодович настоял на том, чтобы никому не известного юношу, по письму учителя из Горьковской области, приняли в аспирантуру, когда кафедра решила ему в этом отказать). Ценил он и безмерно талантливого С.А. Старостина, к сожалению, рано умершего.
Такой подход ко многому обязывает. Быть на высоте современного состояния науки в тех областях, которыми начал заниматься двадцать, десять, даже пять лет тому назад, чудовищно трудно, и потому, как пишет сейчас из Лос-Анджелеса его жена, Светлана Леонидовна, "он не встает со стула".
Пожалуй, отправной точкой его научного подхода являе
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.