С.Р. Макерова кандидат филологических наук, доцент Адыгейского государственного университета*
Аллюзивная антропонимика в аспекте художественной и смысловой выразительности
Одним из наиболее актуальных направлений ономастики на современном этапе является изучение антропонимов (и их особенностей в художественном тексте). Антропонимы являются неотъемлемыми смысло-знаками в «материи» художественного произведения. Они обладают особым статусом и отличаются многофункциональностью. Лексико-грамматический разряд имен обладает мощным имплицитным потенциалом. Такие единицы являются элементами, имплицирующими смыслы, раскрывающиеся в тексте. К числу облигаторных языковых функций антропонимов относятся:
• идентификационная,
• дифференцирующая,
• номинативная,
• а также (в художественном тексте) эстетическая:
• стилистическая,
• аллюзивная,
• текстообразующая и пр.
Антропонимы обладают подтекстовыми значениями, опирающимися на экстралингвистические ассоциации, связанные с именами (исторических деятелей или других известных людей, персонажами литературных произведений и т.п.). Подтекстовые значения антропонима могут опираться и на собственно языковую природу имени.
Грибоедовский намекает на возможный прототип Чацкого - фигуру П.Я. Чаадаева, и это достаточно прозрачный намек, который восприняли современники. Символичны и глубоко мотивированы имя и фамилия Родиона Раскольникова: имя ассоциируется с Родиной, а фамилия - с расколом в сознании персонажа и в жизни всей страны, то есть в имени и фамилии заложены противоречивые, взаимоисключающие смыслы (в имени - родство, неразрывная связь с людьми, в фамилии - раскол, разъединение, распад человеческих связей). «...Уловив подтекст имени, читатель обогащен в своем восприятии образа, ибо он, читатель, кроме всего прочего, расширяет тайные знаки субъективного авторского отношения к герою; иначе говоря, образ получает в имени не вывеску, наперед разъясняющую читателю, с чем он имеет дело, а лишь своеобразный аккомпанемент»1.
* Макерова Сусанна Рашидовна, е-таП: susanna04@rambler.ru
1 Магазанник Э.Б. Поэтика имен и эзопов подтекст в повести Гоголя «Вий» // Труды Самаркандского ун-та. Самарканд, 1967. Вып. 123. Из истории и теории литературы. Часть 2. С. 117-123.
Отдельным вектором в разделе ономастики является изучение аллюзивных антропонимов. Прагматический фактор, "определяющий особенности возникновения вертикального контекста... в связи с субъектом речи (автором) и адресатом речи (читателем), предполагает аллюзивный процесс"2.
Имя собственное в художественном регистре всегда мотивировано и в высшей степени иконично. При этом стратегия выбора имени в тексте зависит от интенции автора. Имена собственные являются мотивированными знаками. Выделяют несколько линий мотивированности текстового антропонима.
1) Однолинейно мотивированные: к ним относят «говорящие» фамилии (Правдин, Стародум у Д. Фонвизина, Молчалин у А. Грибоедова, Greedy 'жадный' - мировой судья, Furnace 'печь' - повар и т.п. у Ф. Месинджера, Mr. Krook от crook 'жулик' - скупщик старого тряпья; у О'Генри - Piggy 'поросенок' - толстый джентльмен и т.п.). Такой прием был и остается важнейшим средством лаконичной характеризации персонажа, что чрезвычайно важно в художественном тексте (в любом жанре).
2) Аллюзии на известных личностей: Mr. Wardle у Ч. Диккенса. В «Записках Пиквикского клуба» выведен образ полковника С. Wardle, который был известен всей Англии (за 25 лет до написания «Записок»)
о
тем, что выступил против принца, обвинив его в махинациях. 3
Аллюзии, в свою очередь, подразделяются на:
а) «живые» аллюзии:
The two nice English schoolteachers on my right-say, twenty paces away--have already told me that your resemblance to the naked-neck photo of Rupert Brooke is a-houri-sang--they know a little French.
'Precious,' said she, with the air of Cleopatra asking Antony for Rome done up in tissue paper and delivered at residence, 'I think I would like a peach.' (O. Henry "Little Speck in Garnered Fruit").
Две милых учительницы-англичанки справа от меня, - в шагах, примерно, в двадцати, - уже поведали мне, что ваше сходство с фотографией Руперта Брука, той, где у него голая шея, просто a-houri-sang, - они и по-французски немного знают.
б) вымышленные (литературные персонажи и пр.)
'All happy families are more or less dissimilar; all unhappy ones are more or less alike,' says a great Russian writer in the beginning of a famous novel (Anna Arkadievitch Karenina, transfigured into English by R.G. Stonelower, Mount Tabor Ltd., 1880). That pronouncement has little if any relation to the story to be unfolded now, a family chronicle, the first part of which is, perhaps, closer to another Tolstoy work, Detstvo i Otrochestvo (Childhood and Fatherland, Pontius Press, 1858) (V.Nabokov "Ada, or Ardor: A Family
2
Соловьева Е.В. Функционально-прагматический потенциал речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе. М., 2004. С. 147.
Зайцева К.Б. Английская стилистическая ономастика: тексты лекций. Одесса, 1973. 67 с.
Chronicle").
«Все счастливые семьи довольно-таки не похожи, все несчастливые довольно-таки одинаковы», - так говорит великий русский писатель в начале своего прославленного романа («Anna Arkadievitch Karenina»), преображенного по-английски Р. Дж. Стоунлоуэром и изданного «Маунт-Фавор Лтд», 1880. Это утверждение мало относится, если относится вообще, к истории, которая будет развернута здесь, - к семейной хронике, первая часть которой, пожалуй, имеет большее сходство с другим твореньем Толстого, с «Детством и отрочеством» («Childhood and Fatherland», изд-во «Понтий-Пресс», 1858) (перевод С. Ильина).
3) Мотивировка антропонима, заданная сюжетом. Например, в рассказе А. Чехова «Страшная ночь» страх нагнетается с помощью фамилий Панихидин, Трупов, Упокоев, Черепов, Погостов, Кладбищенский, Челюстин и топонимов Успенье-на-Могильцах, Мертвый переулок. Или в рассказе А. Чехова «Лошадиная фамилия» оним становится определяющим фактором развития сюжета: там приводится 45 фамилий, относящихся к указанному в заглавии типу. Интересно, как по мере усиления зубной боли у Булдеева расширяется круг онимов, которые могут попадать под определение «лошадиная фамилия»: после очевидных фамилий типа Кобылин, Жеребцов, Лошадкин главный герой и его домашние изобретают фамилии типа Коренной, Уздечкин, Меринов. И уже после счастливого избавления от зубной боли приказчик вспоминает правильную «лошадиную» фамилию - Овсов.
Функционирование антропонима в тексте имеет широкую палитру. Антропонимы могут реализовывать:
а) характеризующую социально-идеологическую функцию. Так, у А.Н. Островского, в соответствии с антропонимической ситуацией того времени, купечество имеет имена типа Савва, Савел, Гордей, Лариса, Поликсена, которые исследователи ономастики относят именно к купеческим и. См. подробнее4.
б) способны формировать ироническую модальность текста, которая нередко реализуется через антифразис:
- Вы зачем полезли в кабинет? Разве вы не видели, что председатель не один?
- Я думал...
- Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы мыслитель. Как ваша фамилия, мыслитель? Спиноза? Жан Жак Руссо? Марк Аврелий? (И. Ильф и Е. Петров «Золотой теленок»).
3) могут выступать как тонкий сигнал, предопределяющий (наряду и в совокупности с другими имплицитными и эксплицитными знаками
4 Андреева Л.И. Персонажи А.Н. Островского об именах собственных // Ономастика Поволжья. Материалы III конференции по ономастике Поволжья. Уфа, 1973. С. 393-398.
авторской интенциональности) читательские эмоции, что очень важно в художественном жанре.
Интерпретация аллюзивного антропонима читателем зависит от ряда факторов в терминах Прагматики 1 (формирующейся в концепции «автор - текст»):
1. степени учета социокультурных факторов;
2. степени учета фоновой информации и эрудиции;
3. степени учета общего ассоциативного поля;
4. общеязыковой компетенции.
Например, «какая-то Халтюпкина» Л. Толстого по мнению А.Г. Горнфельда как нельзя более выразительно и ярко «рисует» персонаж. А.Г. Горнфельд5 пишет: «Эта Халтюпкина гениальна; это целое мировоззрение. Надо быть Львом Толстым, надо быть громадным стихийным художником, чтобы втиснуть в это выдуманное словечко такую массу меткости, чтобы сделать одно прозвище так бесконечно выразительным, так характерным для того, кто его бросил, для его личности, для его среды. Грубость, неотесанность - во всем: в корне хал, в уничижительном окончании - тюпкина, и в уменьшительном суффиксе, и в насмешливом тю».
Антропонимы, как и ономастикон в целом, можно категоризовать по степени авторизации. Нулевой степенью авторизации обладают литературные антропонимы, известные читателю (из мировой литературы, истории, искусства и т.п.), за ними следуют единицы, созданные писателем по существующим моделям и, наконец, «внемодельные» единицы. Так, Л.В. Белая6, исследуя роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», приходит к выводу, что в нем наибольшей степени авторизации подвергаются демонимы - Воланд, Бегемот, Гелла, Азазелло. М. Булгаков выбирает имена не явно «дьявольские», а более близкие по фонетическому облику к антропонимам. С одной стороны, это не вызывает у широкого круга читателей представления о литературных реминисценциях; а с другой -фонетический облик демонимов заставляет забывать, что соответствующие этим именам персонажи есть представители космоса, а не реального мира (то есть писатель создает эффект реальности вымысла).
Ряд работ посвящен проблемам англоязычной антропонимики, которая представляет особый интерес для исследователей (Charlotte M. Yonge, 1803-1901, «A History of Christian Names»). В работе английского лингвиста Алана Гардинера «Теория имен собственных» («The Theory of Proper Names», 1954) ученый дает следующее определение имени собственного: «A proper name is a word or group of words which is
5 Горнфельд А.Г. О толковании художественного произведения / А.Г. Горнфельд. Сб.: тип. Первой СПб трудовой артели, 1912. 31 с.
6 Белая Л.В. Лексико-семантические и функциональные осо
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.