«школьного сценария» рассказы цикла выстраиваются в последовательность со сквозной и незавершенной фабулой обучения в школе бытия и подготовки к новым экзаменам (уже за пределами собственно школьной и университетской жизни), которые приносят герою чувство удовлетворения и в то же время стимулируют к получению новых знаний и умений. «Школьный сценарий» в «Записках юного врача» М. А. Булгакова играет роль метафоры жизни. Юный Врач выражает свое кредо:
Сотни раз теряться и вновь обретать присутствие духа и вновь окрыляться на борьбу.
Эти слова напоминают знаменитое высказывание Л. Н. Толстого: «Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться...»
ЛИТЕРАТУРА Исупов К. Г. Культурный концепт «учитель/ученик» на фоне русской «правды» Ц Диалог в образовании: Сб. материалов конференции. Серия «Symposium». -Вып. 22. - СПб., 2002.
Яблоков Е. А. Текст и подтекст в рассказах М. Булгакова («Записки юного врача»). - Тверь, 2002.
ЗАГАДКИ ТЕКСТА
А. Л. ГОЛОВАНЕВСКИИ
Брянск
Архаизмы в русской поэзии XIX в.: Ф. И. Тютчев -А. С. Пушкин
Анализ архаизмов в поэзии Пушкина и Тютчева помогает при решении серьезных задач текстологического характера.
Ключевые слова: лексические архаизмы; семантические дублеты; поэтический образ; параллельные морфологические формы.
И
спользование архаизмов в русской поэзии не всегда обусловлено только факторами стилистического характера и влиянием традиций предшественников. Предпочтение, отдаваемое архаическим средствам, часто объясняется особенностями мировоззрения автора, которое, как известно, не всегда остается постоянным. Так, в ранние, детско-юношеские периоды творчества Тютчева и Пушкина комплекс архаических элементов в их поэзии связан с влиянием предшествующих традиций. Мы имеем в виду прежде
Работа выполнена при финасовой поддержке РГНФ: проект 11-14-3200 (а/ц).
Голованевский Аркадий Леонидович, доктор филол. наук, профессор Брянского гос. университета им. акад. И. Г. Петровского. E-mail: golovanevski@mail.ru
всего одические традиции Г. Р. Державина. Начальный период творчества Тютчева, как и Пушкина, относится к тому времени, когда русский литературный язык, и в особенности язык художественной литературы, находился в поиске новых средств выражения мысли, в процессе переоценки прежних литературных традиций, отбора и использования наиболее устойчивых из них. О сосуществовании различных стилистических систем в поэзии Пушкина писали многие исследователи, прослеживая эволюцию пушкинских «поэтических вольностей». Г. О. Винокур, например, обращал внимание на I) усечение прилагательных и причастий; 2) окончания -ыя @-ия) в родительном падеже единственного числа прилагательных и местоимений женского рода;
3) звук [е] вместо [о] после мягких согласных в рифме; 4) полногласие и неполногласие [Винокур 1991: 246]. В. В. Виноградов рассматривал эволюцию пушкинского стиля как освобождение языка поэта от фонетико-морфологичес-ких архаизмов церковно-книжной речи [Виноградов 1982: 253].
Об архаичности языка поэзии Тютчева с различных позиций писали так называемые «формалисты» Б. Эйхенбаум, Ю. Тынянов, В. Брюсов и др. Л. В. Пумпянский, один из первых исследователей системных методов, на которые опирался Тютчев в своей поэзии, так оценивал их роль в языке поэта: «Имя Державина в связи с Тютчевым впервые отчетливо произнесено было формалистами... Все же "доктрина" помешала и здесь, ибо отношение Тютчева к Державину понято было прежде всего как отношение в области вопросов поэтического языка (Тютчев -поэт "высокого" языка на фоне пушкинской поэзии и пр. ...)» [Пумпянский 1928: 37]. Упреки Пумпянского в адрес «формалистов» кажутся нам не совсем справедливыми. Ибо отрицать, что язык Тютчева в сравнении с языком Пушкина более архаичен, бессмысленно. Другое дело - понять, как это связано с влиянием Державина. Скорее всего, надо с большой осторожностью сопоставлять использование архаической лексики в поздней поэзии Тютчева с державинскими традициями. Несомненно, здесь на первое место следует поставить мировоззренческие позиции поэта, обусловленные принципами славянофильской теории, в первую очередь ориентацией на исконные средства русского языка. Интересно проследить, как в поэзии Тютчева представлена лексика иноязычного происхождения, как она соотносится с исконной лексикой, существовала ли для поэта проблема выбора: «свое - чужое». Но ясно одно: Тютчев чаще, чем Пушкин, предпочитал современному архаическое.
Известно, что лексические архаизмы встречаются в языке художественной литературы чаще, чем другие виды архаизмов. Но в поэзии Тютчева и Пушкина не им принадлежит ведущее место. Основные приметы архаичности у них можно
S0
найти в области семантики и словообразования. Надо сказать, что классификация архаической лексики, как и любая классификация, не может быть жесткой, однозначной. Лексические архаизмы могут усложняться словообразовательными архаическими компонентами, словообразовательные - морфологическими и т.п. Типологию архаической лексики, в основном разработанную Н. М. Шанским [Шанский 1954], можно представить в таком виде: архаизмы собственно лексические, архаизмы фонетические, архаизмы семантические. Собственно лексические архаизмы - это семантические дублеты слов с различной стилистической окраской. В поэзии Тютчева и Пушкина они, к примеру, представлены такими словами: браш-но, брашник (1-1), вретище (1-1), ков (10), крин (1-0), лепта (1 - лепт-1), обитель (8-26), тать (1-0), уповать (1-0), упование (2-6) и нек. др.
Брашно - яства, пища, кушанье:
Возженны не льстеца рукой, Душистый анемон и крины Лиют на брашны аромат... (Тютчев. Послание Горация к Меценату, в котором приглашает его к сельскому обеду).
Брашна - яства, кушанья:
Сидят три витязя младые; Безмолвны за ковшом пустым, Забыли кубки круговые, И брашна неприятны им. (Пушкин. Руслан и Людмила).
Брашник - распорядитель пира:
Старец Нестор днесь, маститый Брашник, кубок взяв, встает И сосуд, плющом обвитый, Он Гекубе подает. (Тютчев. Поминки).
Вретище - убогая одежда:
Жертвой мести - купим друга. Пурпур -вретища ценой. (Тютчев. Песнь Радости. Из Шиллера).
У Пушкина эта лексема не встречается.
Ков - заговор, злой умысел:
Сын царский умирает в Ницце - И из него нам строят ков... (Тютчев. Сын царский умирает в Ницце.).
У Пушкина это слово отсутствует.
Лепта - посильное пожертвование:
Тут и она - та старица простая. Что принесла, крестясь и воздыхая, Вязанку дров,
как лепту, на костер. (Тютчев. Гус на костре).
Ср. у Пушкина (о ничтожно малой сумме):
Вдовы Клико или Моэта Благословенное вино В бутылке мерзлой для поэта На стол тотчас принесено. .. .за него Последний бедный лепт, бывало, Давал, я... («Евгений Онегин»).
Почему Пушкин употребил это слово в мужском роде? По словарям лепта (именно в такой форме лексема употреблялась в древнерусском языке) - «мелкая медная монета», а для Пушкина - это то же самое, что грош.
В языке Пушкина мы не встретим многих архаизмов, используемых Тютчевым, в их числе собственно лексических; ср.: ларвы (в римской мифологии - души безвременно умерших или погибших насильственной смертью, скитающиеся по ночам в виде привидений), штуцер - вид оружия (у Тютчева - символ устрашения), уже упоминавшийся брашник (у Тютчева - «распорядитель пира»).
Ср. далее:
Тать - вор, грабитель:
Какие песни в той стране... где эта мысль, лишась прямых путей, По закоулкам татем бродит, От грубых прячась сторожей. (Тютчев. Какие песни, милый мой.).
В языке Пушкина слово тать не употребляется, в то время как вор - довольно часто (48 раз).
Уповать, упованье - надеяться (надежда) на обязательное исполнение своих чаяний:
О жертвы мысли безрассудной, Вы уповали, может быть, Что станет вашей крови скудной, Чтоб вечный полюс растопить! (Тютчев. 14 декабря 1825 г.); Познал я новую печаль; Для первой нет мне упований, А старой мне печали жаль. (Пушкин. Евгений Онегин).
Как разновидности собственно лексических архаизмов мы рассматриваем лек-сико-словообразовательные и лексико-морфологические архаизмы. Лексико-словообразовательные архаизмы - это самая значительная по количественному составу группа архаизмов в языке поэзии Тютчева и, возможно, Пушкина. Приве-
дем некоторые примеры с указанием употребленных словоформ (вначале у Тютчева, затем у Пушкина):
велелепный (1-0), вероломец (1-0), возглавие (1-0), воздымать (1-1), вопрошать (1-10), воскрылие (1-0), воскрыляться (1-0), вра-титься (1-0), вратящийся (1-0), дружество (123), заржавый (1-8), злоречье (1-7), игралище (1-4), иноземие (1-9), казать (1-8), обстать (1-0), презритель (1-0), приноситель (1-0), промыслитель (1-0), соревновать (1-0), соревнователь (0-1), таинственник (1-0), усопший (2-6) и др.
Большая часть подобных слов относится к моносемичной лексике и является общей для Тютчева и Пушкина. Но здесь мы рассмотрим только лексику, встречающуюся у Тютчева.
Велелепный - великолепный, блистающий красотой:
Пусть велелепные столпы, Громады храмин позлащенны Прельщают алчный взор не-смысленной толпы. («Послание Горация к Меценату...»).
Вероломец - наделенный свойствами вероломного (прилагательное вероломный у Тютчева отсутствует):
Правоправящий Кронид Вероломцу страшно мстит - И семье его и дому. («Поминки»).
Возглавие - передняя часть могилы, где находится изголовье гроба:
И над могилою, раскрытой, В возглавии, где гроб стоит, Ученый пастор сановитый Речь погребальную гласит. («И гроб опущен уж в могилу.»).
Воскрыляться - возноситься:
И Дух во мне, оживши, воскрылялся И к солнцу, как орел, парил... («Кораблекрушение. Из Гейне»).
Вратиться - вращаться, безостановочно двигаться. Вратящийся - безостановочно вращающийся:
И быстро, с быстротой чудесной, Кругом вратится шар земной. («Из "Фауста" Гете»); .И по течению вратящихся времен, Как капля в океан, Он в вечность погрузился! («На новый 1816 год»).
Презритель - тот, кто презирает кого-, что-либо, относится к ним с презрением:
Sl
Он был земной, не божий пламень, Он гордо плыл - презрителъ волн... («Наполеон»).
Усопши
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.