РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2004, № 4, с. 83-94
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЭПОХ ЮАНЬ И МИНЬ В ЗАБАЙКАЛЬЕ И ПРИАМУРЬЕ (ХШ-ХУ вв.)
© 2004 г. А. Р. Артемьев
Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН
В 1995 г. Амурской археологической экспедицией были начаты исследования буддийских храмов начала XV в. в с. Тыр Ульчского р-на Хабаровского края, расположенного на правом берегу Амура в 153 км от его устья почти напротив впадения в него р. Амгунь (рис. 1, 9).
Впервые останки буддийских храмов на скале Тыр были обнаружены русскими первопроходцами в 50-х годах XVII в. С их слов ездивший в 1675— 1678 гг. послом России в маньчжурский Китай Н.Г. Спафарий написал: "А казаки наши, которые прежде 20 лет до сего воевали с китайцами на Амуре и на усть-Амура, сказывают, что от устия Амуры плыти два дни, где есть место во утесе акибы копано, и на том месте нашли колокол китайский повешен более 21 пудов, и тут нашли в трех местех китайское письмо в каменных скри-жалех, и иноземцы сказывали нашим казакам, что в древних местех некоторой царь китайской ходил из Китай по морю на Амур, и тут для признаку и воспоминанию покинул то письмо и колокол" (Спафарий, 1910. Гл. 3. С. 68, 69). А.П. Окладников полагал, что русские казаки побывали в Тыре зимой 1655-1656 гг. и от них, проезжая через Нерчинск в Китай, Н.Г. Спафарий узнал о тырских древностях (Окладников, 1955. С. 342). Действительно, служилые люди отряда О. Степанова, который стал приказным человеком на Амуре после смещения в сентябре 1653 г. с этой должности Е.П. Хабарова, провели зиму 16551656-х гг. в Косогирском зимовье, которое, по-видимому, было возведено в Косогорском улусе, находившемся ниже устья р. Сунгари. Зимой 1656 г. О. Степанов вынужден был сходить в поход в низовья Амура, где изменившие ясачные гиляки перебили идущий к нему из Якутска отряд из 30 служилых людей, которых вел Широнка-тунгус (Русско-китайские..., 1969. С. 212). Очень возможно, что именно тогда русские люди впервые столкнулись с тырскими памятниками. Однако это могло произойти и раньше. Впервые отряд Хабарова достиг низовьев Амура в 1651 г., где провел зиму в Ачанском острожке, в котором служилые люди из-за примитивности его укреплений едва не были 24 марта 1652 г. перебиты напавшими на них 600 маньчжурами и более 1500 аборигенами При-
амурья, за что потом упрекали своего предводителя (Дополнения..., 1848. С. 365-368; Русско-китайские..., 1969. С. 35-37; Полевой, 1995. С. 36, 37).
Много раньше, в 1692 г., данные Спафария опубликовал в своей книге Н. Витсен (Witsen, 1692. S. 29). Совершенно очевидно, что эти сведения были почерпнуты им из процитированной выше работы Н.Г. Спафария, которая была хорошо известна современникам по многочисленным спискам конца XVII-начала XVIII в., в том числе и за рубежом, например в Парижской Публичной библиотеке в списке 1685 г. (Арсеньев, 1882. С. 248).
Новое открытие тырских памятников состоялось в июле 1850 г., когда туда из Петровского зимовья, располагавшегося в заливе Счастья вблизи устья Амура, на шлюпке с шестью матросами и двумя переводчиками, гиляком и тунгусом, приплыл капитан I ранга Г.И. Невельской. "Рисунок найденных Невельским древних столбов" был приложен к рапорту генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева императору Николаю I от 27 ноября 1850 г. (Барсуков, 1891. С. 69, 70).
Первое научное описание тырских памятников оставил посетивший их в 1854 г. известный исследователь Дальнего Востока Г.М. Пермикин. На вершине Тырского утеса он нашел две одинаковые стелы высотой в два аршина (1.42 м) покрытые письменами. Первая из них, стоявшая в двух шагах от речного обрыва, была изготовлена из серого мелкозернистого мрамора и закреплена в постаменте из гранита (рис. 2, 1). Другая была высечена из мелкозернистого гранита (рис. 2, 2). Между ними лежала половина колонны, которая раньше стояла на восьмиугольном пьедестале и имела верхнюю часть, крепившуюся на нем стержнем (рис. 2, 3). Неподалеку от этих памятников на узком мысу стояла еще одна колонна из трех частей (рис. 2, 4), верхняя из которых имела форму урны (Пермикин, 1856. С. 68), которую первопроходцы приняли за колокол.
В XIX в. тырские памятники неоднократно осматривали путешественники самых различных национальностей, благодаря публикациям которых они получили широчайшую известность (Артемьев, 1998а. С. 125, 126; 19986. С. 102; 2000а. С. 206-208; 20006. С. 144, 145; 2001а. С. 21-23).
83
6*
Рис. 1. Карта с исследованными памятниками. а - памятники, где велись стационарные работы; б - разведочные работы. 1 - Верхнекумарское городище; 2 - Албазинский острог; 3 - Нерчинск; 4 - Шилкский острожок; 5 - Аргунский острог; 6 - Селенгинск; 7 - Кяхта; 8 - стойбище на мысе Вассэ; 9 - Тырские храмы; 10 - зимовья в урочище Дивиткан; 11 - Иргенский острог; 12 - Удинский острог; 13 - Телембинский острог; 14 - Иркутск; 15 - Тальцинский стекольный завод; 16 - город хана Есунгу; 17 - Кондуйский городок; 18 - усадьба Олестуй; 19 - усадьба Казачья; 20 - усадьба Широкая.
История возведения этих храмов хорошо известна, благодаря надписям на двух каменных стелах (рис. 2), которые в 1891 г. были перевезены во Владивосток, где и хранятся в Приморском краевом музее им. В.К. Арсеньева. Первая из этих стел знаменита, благодаря высеченным на ней текстам на трех языках: китайском и более краткими по сравнению с ним монгольским и чжурч-жэньским. Согласно тексту, весной 1411 г. китайский император Юн-лэ (1403-1424 гг.) отправил придворного евнуха Ишиха во главе отряда в 1000 с лишним воинов на 55 больших судах в страну Нургань. В 1413 г. Ишиха достиг низовьев Амура, где преобразовал страну Нургань в губернию и возвел на красивой горе (рис. 3) кумирню Юннин-сы (Вечного спокойствия) в честь бохдисатвы Гу-ань-инь (богиня милосердия и добродетели), а возле храма поставил мраморную стелу с иден-
тичными надписями на китайском, чжурчжэнь-ском и монгольском языках, повествующие об экспедиции и возведении кумирни. Однако, когда в 1433 г. Ишиха вновь во главе большого отряда приплыл в Тыр, от кумирни, как сообщает текст, высеченный на второй стеле, осталось лишь одно основание. Бесконечно далекое от ценностей буддийской культуры местное население, по-видимому, под руководством своих шаманов разрушило и сожгло храм. Ишиха не стал никого наказывать, а, напротив, шедро одарил аборигенов и возвел новый храм, поставив возле него еще одну стелу с надписью на китайском языке (Васильев, 1896; Мелихов, 1970. С. 268-273).
Трилингва на первой из тырских стел является одним из основных памятников, по которым исследователи пытаются расшифровать "малое" чжурчжэньское письмо (Osada Natsuku, 1958;
Рис. 2. 1 - памятная стела 1413 г. с надписями на китайском, монгольском и чжурчжэньском языках; 2 - памятная стела с надписью на китайском языке о строительстве храма 1433-1434 гг.; 3 - часть несохранившейся буддийской колонны; 4 - буддийская памятная колонна (стамбха) на месте храма 1413 г.
Ligeti, 1961. Р. 5). Помимо тырской стелы чжурч-жэньские надписи представлено на сегодняшний день девятью текстами XП-XV вв., высеченными на камне, на стелах или просто на скале. Шесть таких памятников известны в Китае, два - в республике Корея и один - в России. Причем все они, за исключением Тырской стелы, являются билингвами на китайском и чжурчжэньском язы-
ках. Ввиду этого вполне понятно, что интерес лингвистов к тырской трилингве не ослабевает (Юуове Gisaburo, 1977. Р. 23-25; Певнов, 1992).
Почти сразу после начала работ в 1995 г. мною было найдено местонахождение храма 1413 г., который располагался в 90 м к западу от вершины Тыр-ской скалы (рис. 3). До этого считалось, что он находился там же, где был возведен храм 1433-1434 гг.
Рис. 3. Тырский утес. Месторасположение остатков кумирни 1413 г. справа под створным знаком реки. Местонахождение остатков храма 1433-1434 гг. и постройки 60-х годов. XIII в. слева на вершине утеса под памятником-пушкой и вокруг него.
(рис. 3). В 1996 г. велись раскопки храма. Оказалось, что это действительно кумирня 1413 г. От нее сохранились шесть каменных баз (оснований) от деревянных колонн, из которых только одна была обработана. Вместе с частично сохранившимися кирпичами нижнего яруса от стен они очертили прямоугольник размерами 7.8 х 5.2 м, ориентированный длинной стороной по линии юго-запад-северо-восток. Из деталей оформления крыши найдено четыре целых и 7991 фрагмент от нижней черепицы и 79 обломков верхней черепицы крыши храма. Отметим отливы-капельники от нижней черепицы со штампованным орнаментом, изображающим цветок лотоса в центре композиции с отходящими от него вьющимися побегами растений по бокам (рис. 4, 8, 9, 11) и облицовочные кирпичи со штампованным орнаментом в виде виноградной лозы (рис. 4, 12).
Храм, возведенный в 1433-1434 гг., имел размеры примерно 24 х 16 м. При этом его продольная сторона, ориентированная по линии юго-запад-северо-восток могла быть длиннее, но точнее из-за оползания краев скалы определить невозможно. Хорошо прослеживался пол храма из кирпичей размерами 35 х 16 х 8 см, которые сохранились местами сплошными участками площадью от 1.5 до 3 м2. С юго-восточной стороны зафиксирован вход в храм, вымощенный квадратными кирпичами 0.3 х 0.3 х 0.05 м. Наиболее многочисленной категорией находок при раскопках храма были фрагменты кровельной черепицы, количество которых составило 32 034 экз. Среди них встречены и археологически целые черепи-
цы. На втором месте по числу обнаруженных обломков находятся фрагменты кирпичей пола, их 5717 экз., среди которых немало совершенно целых и даже с отпечатками лап животных. Далее следуют обломки верхней черепицы храма -119 экз., затем отливы от нижней черепицы крыши храма - 86 экз., в количестве 75 экз. встречены облицовочные кирпичи различных размеров с растительным штампованным орнаментом (рис. 4, 7), а также в виде цветов пиона и георгина (рис. 4, 2) и даже в виде выпуклых полушарий (рис. 4, 4). Плинтусов, обрамлявших нижнюю часть стен храма, выше которых на растворе крепились облицовочные кирпичи, встречено 52 экз. (рис. 4, 1
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.