СПЕЦИАЛЬНАЯ ТЕМА НОМЕРА: АРХЕОЛОГИЯ И НАЦИОНАЛИЗМ
ЭО, 2013 г., № 1 © В.А. Шнирельман
АРХЕОЛОГИЯ И ОБЩЕСТВО -ПРОБЛЕМНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ. ВВЕДЕНИЕ К ДИСКУССИИ
Ключевые слова: археология общество, национализм, социальная роль археологии.
Тема, вынесенная на обсуждение, многим покажется неожиданной, а некоторым - даже неуместной. Найдутся и те, у кого она вызовет не только недоумение, но и неприятные воспоминания о советских гонениях на генетику, кибернетику и пр. Между тем, если в советское время позыв исходил от власти, имел инструментальный характер и неизбежно вел к репрессиям, то сегодня речь идет о призыве к специалистам задуматься о социальном значении той деятельности, которую они считают лежащей исключительно в поле науки. Всегда ли и во всем ли она диктуется научной парадигмой, или же имеются какие-то вненаучные факторы, исходящие из окружающей социальной среды, заставляющие ученого особым образом относиться к своей научной деятельности и воспринимать и выстраивать имеющиеся в его распоряжении факты? Имея в виду гуманитарную область знания, можно ли вообще говорить о "чистой науке"? Или, будучи сложным образом вплетена в социальную реальность, наука неизбежно играет определенную социальную роль, и это так или иначе сказывается на научной деятельности? В этой связи вспоминаются высказывания одного известного советского археолога, заявившего в конце 1980-х гг., что заниматься исправлениями былых искажений истории должны историки новейшего времени, а к археологам все это отношения не имеет. Примечательно, что речь идет о человеке, который немало потрудился для выстраивания национального мифа - того, что сегодня нередко называют "Большим нарративом" (об этом см.: Новосельцев 1988: 28-29).
Этот пример заставляет о многом задуматься. Да и разве это - единичный случай? А известный немецкий философ Мартин Хайдеггер, симпатизировавший нацистам, что определенным образом сказалось на его научных взглядах? А Жорж Дюмезиль, интерес которого к индоевропейской проблематике, как теперь известно, был порожден шовинистическим германским мифом, переживавшим расцвет в 1920-1930-х гг.? А Мирча Элиаде, чьи религиоведческие концепции сложились под влиянием его тесных связей с легионерами из радикальной румынской "Железной гвардии" и ее вождем К. Кодряну? А Вир Гордон Чайлд, написавший в 1920-х гг. книгу об "арийцах" и кардинально изменивший свой научный подход и отважно выступивший против расизма несколько лет спустя, когда приход нацистов к власти в Германии показал воочию, кто именно и каким образом воплощает "арийские идеи" в политическую практику? Аналогичные примеры влияния политических идей или окружающей со-
Виктор Александрович Шнирельман - д.и.н., главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН; e-mail: shnirv@mail.ru
циально-политической обстановки на археологов нетрудно обнаружить в истории как имперской России, так и СССР (Шнирельман 1993, 2003, 2006, 2012; ЗктгвШап 1996, 2005). Все это говорит о том, что даже крупные ученые - а может быть, прежде всего именно крупные ученые, - остро чувствуя общественные настроения и реагируя на происходящие политические изменения, выражают свое к ним отношение в своих научных исследованиях. В этом контексте реконструкция того, что и как происходило в далеком прошлом, может даже в научных работах выступать метафорой или эзоповым языком, немало говорящим чуткому читателю.
Сегодня многие специалисты по истории археологии обнаруживают, что в самых разных странах на различных этапах их развития она была тесно связана с национализмом. Едва ли не первыми об этом начали писать советские археологи на рубеже 1920-1930-х гг., но позднее в силу известных причин это перспективное направление науки было свернуто. И до сих пор отечественные специалисты, изучающие историю археологии, избегают этой щекотливой темы. Между тем, как сегодня уже очевидно, историю археологии, как и любой гуманитарной науки, трудно понять без учета социального и политического контекста, в котором происходило ее развитие, и без учета общественных запросов, на которые пытались дать ответ ученые.
Один из важнейших таких запросов был и до сих пор связан с национализмом. Обращаясь к этой теме, надо иметь в виду, что если в одних странах под нацией понимают совокупность всех граждан государства, то в других ее видят исключительно в этнических терминах. Последнее относится к СССР и в значительной мере к современной России, и это, разумеется, всегда придавало особый смысл отечественным исследованиям этногенеза, которые, независимо от того, сознавали это ученые или, что бывало чаще, не сознавали, обслуживали определенные политические интересы, связанные либо с борьбой этнических меньшинств против дискриминации, либо с охраной доминирующими этническими группами своих политических прав и привилегий. В этих условиях сама по себе этническая принадлежность нередко влияла на тяготение археолога к определенной научной проблематике, на его интерес к изучению определенной территории или эпохи, на выбор тех или иных археологических памятников для исследования, на склонность к определенной методологии, на саму постановку изучаемых вопросов, а также, разумеется, на интерпретацию полученных данных. Не секрет, что археологические материалы очень часто допускают ряд равным образом вероятных интерпретаций. И в истории науки нередки случаи, когда выбор такой интерпретации оказывался связан с этнической принадлежностью исследователя, стремящегося сделать вклад прежде всего именно в изучение истории своего народа, причем по мере возможности подчеркивая выдающиеся достижения далеких предков. Отсюда кажущиеся на первый взгляд странными многочисленные случаи борьбы за древних предков, когда отдельные археологи пытаются приписать археологические культуры или отдельные памятники именно своим предкам. Отсюда и стремление приукрасить тех, кого считают "своими предками", и, напротив, изобразить в самом неприглядном виде их "вековых врагов". Отсюда и попытки присвоения чужого культурного наследия, нередко вызывающие трения между соседними этническими группами. Иногда археолог делает все это по собственной воле, считая это своим долгом перед народом. Но иногда его к этому побуждают окружающая этническая среда, коллеги или даже определенное политическое давление, так как далеко не каждый способен стойко выдержать давление извне.
Археологическое знание имеет и иное измерение, связанное с тем, каким образом, в каком виде, кем именно и с какой целью оно делается достоянием широкой общественности. Сегодня на телеэкране все чаще появляются сюжеты, связанные с археологией. Причем далеко не всегда это вызвано стремлением познакомить зрителя с научной картиной отдаленного прошлого, ибо экспертами в таких передачах нередко выступают "исследователи" и "ученые", на поверку оказывающиеся либо любителями, либо эзотериками, либо бывшими работниками спецслужб. А в центре передачи
находится поиск "тайн древних цивилизаций", призванный посрамить специалистов, якобы годами не способных обнаружить и понять то, что за считанные дни или даже часы удается энтузиасту, далекому от истинной археологии. Такая передача обычно окружена атмосферой секретности - ее авторы отважно вторгаются в область некого тайного знания, которое какие-то могущественные силы всячески стараются утаить от общественности. Эффект мистики усиливается показом природных катаклизмов, возникающих якобы в результате неосторожного обращения людей с древними вещами или прахом покойных. Иногда в передаче звучит и голос ученых, но из их развернутых комментариев искусно вырезается лишь то, что нужно сценаристу, чтобы либо подтвердить его идею, либо поставить под сомнение их собственные представления о прошлом. Героические путешествия по горным рекам, скитания по джунглям, поиски на дне озер и морей выглядят в таких передачах не в пример продуктивнее многолетних будничных исследований, ведущихся профессиональными археологами. При этом авторы передачи не умеют решать реальные проблемы хронологии, путаются в археологических материалах, проводят неправомерные параллели между культурами, далеко отстоящими друг от друга во времени и пространстве, принимают геологические образования за древние сооружения, одним словом, оказываются мало сведущими в той проблематике, которую они берутся освещать. Тем не менее такие передачи пользуются неизменной популярностью и показываются по самым разным телеканалам.
Почему все это происходит? Очевидно, вовсе не из-за бескорыстного стремления к познанию истины, а по причине того, что в современной науке получило название "полезного прошлого". Иными словами, речь чаще всего идет вовсе не о прошлом, а о запросах современности, которые требуют мобилизации образов прошлого для решения насущных проблем1. В этом контексте на первый план и выходят национализм, религия и туризм. И сколь бы разными ни выглядели эти три сферы деятельности, все они проявляют жадный интерес к далекому прошлому.
Как всякая наука, археология развивается не в безвоздушном пространстве и тесно связана с царящими в обществе настроениями и исходящими оттуда запросами. Однако в связи с высокой эмоциональной нагруженностью и щепетильностью эта тематика редко затрагивается современными отечественными авторами.
Как ученый должен реагировать на расхожие мифы о прошлом - игнорировать, иронизировать, разоблачать, терпеливо вести с ними полемику, беспристрастно изучать или же идти им навстречу ради каких-либо сиюминутных выгод? Что стоит за этими мифами - низкая образованность и дилетантизм их творцов, сознательное стремление к самоутверждению путем обретения "славных предков", мобилизация общества на решение определенных политических задач, легитимация неких философских идей с помощью апелляции к длинной исторической перспективе или поиск исторических оснований для создания и укрепления "образа врага"? А может быть, такие кажущиеся странными профессионалам представления о прошлом являются выражением некого эзопова языка, пытающегося говорить об острых проблемах современности с помощью эвфемизмов и м
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.