И.Ю. Смирнова
Архивные документы о российско-американских церковно-дипломатических контактах на Ближнем Востоке в 1840-е гг.*
Ключевые слова: Русская православная церковь, Американская епископальная церковь, Ближний Восток, Российский государственный исторический архив, Отдел рукописей Российской государственной библиотеки, Архив внешней политики Российской империи, К.В. Нессельроде, Дж. Дж. Робертсон, Г.Саутгейт, В.П. Титов.
ктивизация русского присутствия на Ближнем Востоке и укрепление межцерковного
А общения Русской православной церкви с поместными патриархатами Востока в середине XIX в. в немалой степени были обусловлены миссионерской и прозелитической деятельностью британских и американских представителей. Для выработки европейскими державами собственных концепций церковно-дипломатического проникновения в Ближневосточный регион, прежде всего в Сирию и Палестину, определяющим стало подписание Лондонских конвенций 1840 и 1841 гг. Возвращение Сирии и Палестины под юрисдикцию Порты вызвало новую волну активности западных держав. Помимо католиков и греко-униатов на церковно-политическую сцену вступили протестанты - представители Американской епископальной церкви. Они прибыли в Константинополь для переговоров с патриархом, опередив членов англо-прусской епископии. Американские миссионеры Дж. Дж. Робертсон (Jean Jacques Robertson) и Г.Саутгейт (Horace Southgate) обратились также к русским дипломатам с предложением начать переговоры о воссоединении Американской епископальной церкви с Восточной греко-российской церковью.
Суть американских предложений, отношение к ним российских чиновников и клириков раскрывают документы, отложившиеся в Российском государственном историческом архиве (РГИА), Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ) и Архиве внешней политики Российской империи (АВП РИ). Это официальные донесения российских дипломатов из Константинополя и Лондона в Министерство иностранных дел и Святейший синод (далее -Синод), письма епископов и миссионеров, личные послания восточных патриархов из фондов канцелярии обер-прокурора Синода (РГИА. Ф. 797), Санкт-Петербургского главного архива (АВП РИ. Ф. 161), чиновника МИД и канцелярии обер-прокурора Синода А.Н. Муравьева (ОР РГБ. Ф. 188)1. Проанализируем их в данной статье, поскольку эти источники до сих пор не опубликованы. Документы, переведенные с французского языка Д.Д. Денисовой, а с английского - автором статьи, впервые вводятся в научный оборот.
Первостепенный интерес представляют копии донесения российского посланника в Константинополе В.П. Титова вице-канцлеру графу К.В. Нессельроде2 от 22 декабря 1841 г.3, письма Дж. Дж. Робертсона Титову от 13 марта 1842 г.4 и приложенного к нему перевода с греческого на французский язык послания епископов Американской епископальной церкви Константинопольскому патриарху5.
Из текста последнего документа, подписанного примасом Церкви Соединенных Штатов и епископами Нью-Йорка, Нью-Джерси, Коннектикута, Индианы, Миссури, Мэриленда,
Пенсильвании, узнаем, что церковное начальство ввиду новых церковно-политических обстоятельств направило трудившегося с начала 1830-х гг. в Афинах Робертсона в Константинополь, прикомандировав к нему преподобного Г.Саутгейта6, с которым передало послание северо-американских епископов на имя патриарха . В нем говорилось о горячем желании американского епископата «установить отношения дружбы» двух Церквей - Восточной
о
православной и Американской епископальной .
С тем же предложением - «содействовать дружественному общению» между церквами -делегаты Американской церкви обратились к российскому посланнику в Константинополе. Как следует из донесения посланника Титова графу Нессельроде, при первой встрече 10 декабря 1841 г. Робертсон повторил многое из того, что было изложено в послании американских епископов о принципах, на которых основана Американская епископальная церковь, и о ее независимости от Церкви Англии. Миссионер утверждал, что они не собираются заниматься прозелитизмом среди православных ни в Греции, ни в Османской империи: «Мы считаем похвальным трудом обращение в святое христианство евреев и язычников. Но наши принципы запрещают нам разыскивать новообращенных среди христианских общин»9.
По просьбе Титова Робертсон в письме от 13 марта 1842 г. подробно остановился на служении американских миссионеров в Греции и тех целях, которые ставит перед собой епископальная церковь Соединенных Штатов по отношению к православной восточной Церкви в Греции и Турции. «Посетив многих греческих епископов и установив со всеми дружеские отношения», Робертсон повсеместно наблюдал «явные признаки практически полного отсутствия способов и применения умственной и нравственной культуры». Вместе с тем представители всех классов, и духовенство, и миряне обращались к нему с настоятельной просьбой - «возвратиться в Грецию для того, чтобы основать школы и организовать снабжение их подходящими книгами». Когда он, по возвращении домой, изложил эти факты церковному начальству в Соединенных Штатах, было решено снова безотлагательно отправить его в Афины, на этот раз в сопровождении каноника Дж. Г. Хилла. Робертсон категорически опровергал подозрения в прозелитическом характере их служения в Греции, уверяя, что «церковь Соединенных Штатов поручила своим агентам не вмешиваться в права Восточной церкви или юрисдикцию ее духовенства, не пытаться целенаправленно делать прозелитов по нашему собственному обряду, но довольствоваться развитием умственных способностей, улучшением нравственности и воспитанием благочестивого духа в юношестве, добровольно предоставленном родителями или попечителями их заботе и попечению»10.
Упомянув о том, что образовательная деятельность американских миссионеров в Афинах за 11 лет принесла известные плоды («от 200 до 800 учеников находится постоянно на нашем попечении»), Робертсон утверждал, что среди их учащихся не было ни одного прозелита: «В Греции, как и в Турции, мои товарищи и я могли бы заполучить многих, но мы этого избежали -среди многочисленной молодежи, которая приходила в наши школы, ни один не принял наши догмы и не отказался от веры своих отцов»11. Теперь же, по словам Робертсона, они прибыли в Константинополь, чтобы содействовать «воссоединению разделенных частей тела Христова», и их Церковь, желая «сделать шаг к примирению» и «не претендуя на превосходство над верою других», надеется «служением любви смягчить предубеждения, устранить ложные впечатления и, развивая общение с иерархами Востока, приготовить путь для созыва будущего Собора, где сроки и условия ^егсотишоп'а могут быть изложены теми, кто имеет на то полномочия» .
Имея в виду проведение переговоров о возможностях воссоединения не только с Восточной, но и с Русской православными церквами, Робертсон выражал надежду, что «епископы Русской церкви также проявят интерес к великому делу возвращения к единству разделенных частей Кафолического тела»13. Когда же русский посланник заметил, что в его компетенцию «не входит отвечать на религиозные вопросы такого рода», и посоветовал в письменной форме изложить все положения с тем, чтобы они могли быть рассмотрены в России, Робертсон обещал убедить некоторых из американского духовенства «открыть переписку с ведущими богословами в России» и выразил уверенность, что это встретит одобрение российского императора. В заключение
Робертсон пожелал, чтобы представленные им сведения были доведены до Николая I14.
Титов, излагая содержание беседы с американским миссионером в донесении графу К.В. Нессельроде от 22 декабря 1841 г., поделился своими соображениями о «моральном и религиозном будущем Востока». По мнению посланника, если американские миссионеры даже не будут заниматься прозелитизмом, дабы умножать свои общины на Востоке, их доктрины и методы могут иметь печальные последствия для малопросвещенных православных арабов Османской империи, «ослабляя их древние верования, вместо того чтобы укреплять их через глубокое знание». А потому, полагал посланник, для этих народов было бы лучше, надежнее и полезнее, «если бы от них было отдалено влияние западных служителей культа»15. Однако Титов каких-либо действенных мер для устранения нежелательных контактов американских миссионеров с православными подданными султана предложить не мог. Одна из причин заключалась в греческом духовенстве, которое, по словам Титова, «не обладает, к сожалению, ни влиянием, ни необходимой энергией». Другая причина крылась в отсутствии условий для участия российской дипломатии в церковных делах в Константинополе. «Открытая и постоянная поддержка с нашей стороны, - признавал посланник, - скорее компрометирует дело этого духовенства, давая возможность его противникам клеветать против наших намерений и возбуждая политическую зависть в отношении духовенства». Единственное, что предлагал российский дипломат, -подождать, пока взаимное соперничество католиков и протестантов, «поставленных отныне лицом к лицу», приведет к «нейтрализации прогресса обеих сторон».
Отмечая также «досадное ослабление внутренней дисциплины и недостаток знаний, которые ослабляют позиции православного духовенства на Востоке», Титов придавал большое значение «примеру и моральному влиянию России», полагая, что этого «будет достаточно, чтобы ободрить, даже без видимого усилия с нашей стороны, рвение и настойчивость среди наших греческих единоверцев». Кроме того, посланник отметил целесообразность «стимулирующего воздействия» на православное восточное духовенство: «понемногу создавать наиболее благоприятные условия к благим пожертвованиям, которые святые места время от времени получают из России». По мнению Титова, это наиболее эффективный способ «благотворно повлиять на расположение восточных иерархов»16.
Весной 1842 г. Робертсон и Саутгейт вернулись в Америку. О последнем известно, что в 1844 г. он вновь приезжал на православный Восток уже в качестве епископа, но, несмотря на «успешность своих усилий наладить церковную работу», в 1849 г. вернулся в Америку, поскольку
1 7
«нашел, что Церковь дома не была подготовлена к по
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.