ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2004 • < 4
А.Г. ЛЕВИНСОН
Армия как институт социализации
В последние годы в России опросы и другие средства выявления общественного мнения демонстрируют примечательный эффект одновременного доверия и недоверия вооруженным силам. Наблюдатели отмечают распространенность негативного отношения к службе в вооруженных силах, негативных оценок положения личного состава и т.п. Наряду с этим существует позитивная оценка института армии как символа, его важности для государства и т.п. Так, 78% опрошенных нами лиц в возрасте 18 лет и старше не хотели бы, чтобы их близкий родственник служил сейчас в армии; такое желание высказали лишь 20%. Наиболее часто называемые причины нежелания - "конфликт, типа чеченского" и "дедовщина, насилие в армии" (Левада-Центр, опрос 1600 чел., январь 2004 г.). Вместе с тем среди 15 главных общественных институтов армия по уровню доверия стоит на третьем месте, пропуская вперед только президента и церковь (Левада-Центр, опрос 2197 чел., март 2004 г.).
Подобная противоречивость характерна для многих других аспектов, связанных с существованием армии как института в современном российском обществе. Известны неоднократно приводившиеся подсчеты того, как по мере планового сокращения численности вооруженных сил фактическое число вооруженных и сведенных в силовые формирования людей растет. Противоречива и тенденция широкого проникновения военных в политические и хозяйственные структуры. Можно усматривать в этом милитаризацию соответствующих структур, но можно - и разрыхление армии как корпорации. Идущая в стране структурная перестройка экономики призвана уменьшить роль военно-промышленного комплекса по сравнению с той, которую он играл в советскую эпоху, и с этим связаны долгосрочные надежды общества. Но в краткосрочном плане оживление экономики реализуется в значительной мере за счет вливаний нефтяных доходов в оборонный комплекс.
Наконец, возвращаясь к общественному мнению, надо сказать, что скрытая воинственность, склонность видеть мир в терминах противостояния, военной опасности вновь занимает привычное место в массовом сознании. Возвращаются на свое насиженное за советский период место нормы представления реальности, наряду с тем, что способность России участвовать в военных конфликтах и побеждать оценивается обществом все ниже. Этот милитаризм особого рода, или "гражданский милитаризм", по выражению анализировавшего данный феномен М. Заппера, представляет опасность в первую очередь для того общества, в котором он распространяется [Заппер, 1999, с. 11].
Подобный милитаризм проявляется, говоря шире, в том, что армия в российском обществе играет непропорционально значительную социальную роль1, не предусмо-
1 О социальных функциях армии см. [Левинсон, 2004].
Левинсон Алексей Георгиевич — доктор искусствоведения, заведующий отделом социокультурных исследований Аналитического Центра Юрия Левады (Левада-Центр).
тренную ни Конституцией, ни уставами. Одна из таких социальных ролей армии состоит в том, что она выполняет в обществе роль института социализации. Вообще это свойственно любому обществу, но в России данная роль армии особенно велика.
Мы будем различать два вида этой социализации. Один относится к воздействию армии на индивида (как правило, молодого мужчину) в период его пребывания на военной службе (масштаб личностный), другой - к воздействию армии как общественного института на общество в целом (масштаб социетальный). В армии в ее качестве социальной организации можно видеть формальную и неформальную структуру. Свою социализирующую роль исполняют и та и другая.
Общества можно различить по тому, насколько существенна социализирующая роль армии. Она может быть очень высока в части воздействия на индивида и может быть очень значительна в части воздействия на общество. В последнем случае говорят о милитаризации общества, а при захвате военными власти - о военной диктатуре. Социализирующая роль армии в отношении индивида обычно видится в приучении к дисциплине, воспитании неприхотливости, стойкости, а также в воспитании особой лояльности государству, патриотизма. Применительно к обществу армия играет роль эталона государственной организации, предельного варианта управляемости, образца власти как таковой. Можно говорить о ее функции дисциплинирования в отношении общества.
Воздействие армии на собственное общество не ограничивается этими "прямыми" формами. Из истории мы знаем примеры, когда армия как институт играла роль цивилизующего или модернизирующего начала в обществе. Военные как корпорация, захватив власть, парадоксальным образом вводили не армейские, а гражданские демократические порядки, строили светское государство и т.п. Другой вариант парадокса состоит в том, что разлагающаяся армия разлагает и общество. Каково место России среди этих вариантов?
Армия-школа
Роль армии в воспитании индивида была и остается исключительно высокой. При этом, так сказать, армейская точка зрения состоит в том, что формальная армейская организация с ее дисциплиной - наилучший из возможных видов воспитания молодого мужчины, превращения его в "настоящего мужчину", полноценного члена общества. На уровне официоза этой точке зрения никогда не противопоставлялась иная, что уже свидетельствует об успешности притязаний армии как института на дисциплинирующую роль в отношении общества в целом.
Массовые представления о том, как в действительности обстоят дела в армии, говорят, однако, о другом. Главным фактором воздействия на индивида считаются неформальные структуры, существующие в армейских коллективах, - дедовщина и землячество. Они, как известно, построены на грубом физическом насилии, нарушениях уставов и законов. Эти отношения приобрели такую силу, что в глазах значительной части общества, собственно, и репрезентируют армейскую реальность, ту, которая оказывает главное социализирующее воздействие на индивида. Родившийся поколение назад общественный испуг по поводу разгула дедовщины не проходит. Он породил в свою очередь удивительный феномен массового нон-конформизма: неисполнение закона о всеобщей воинской обязанности (уголовно наказуемое действие по нынешним законам) признает правильным почти половина взрослого населения страны. Подчиняясь этой общественной реакции, государственная власть ввела множество отсрочек и легальных причин для того, чтобы юношам не проходить действительную военную службу. В итоге сейчас через армию проходит меньшинство юношей призывного возраста.
Армия как возможный вариант социализации поместилась в этом смысле между двумя другими социализирующими институтами, а именно, вузом и "зоной". Для одной части молодых людей армия является нежелательной альтернативой вузу, для другой - желательной альтернативой тюрьме.
Дедовщина пугает большинство "уклоняющихся", а также (или в первую очередь) их матерей массированным применением физического насилия к попадающему в эти структуры новичку. Известны многочисленные случаи смертей или увечий от побоев. Достоянием гласности стали частые случаи вызванного дедовщиной побега из воинских частей, в том числе группового. Стал типовым сценарий "русского амока", когда доведенный до отчаяния "дедами" первогодок берет оружие и вершит самосуд, убивая нескольких из них.
Общественность пугают, повторю, насилие, чинимое над первогодком и описанные выше эксцессы. Не меньше должно было бы ее пугать "успешное" прохождение двух-этапного процесса социализации. Если первый этап состоит в том, что "деды" истязают, унижают и угнетают "молодого", то на втором этапе он сам, становясь "старослужащим", творит то же самое насилие и унижение по отношению к следующему поколению "молодых". Закон армейской неформальной социализации состоит в том, что уклониться от того, чтобы быть насильником и мучителем на втором году нельзя точно так же, как нельзя на первом избежать насилия и мучений.
Таким образом, в своем стандартном и массовом варианте дедовщина (здесь выступающая синонимом армии как воспитательного учреждения) производит индивидов, имеющих опыт не только объектов, но и субъектов почти неограниченного насилия над ни в чем не повинным человеком. Такие люди имеют знание технологий и практический опыт избиений и пыток, при этом очень важно, что они начинали познавать данный опыт как жертвы, но были выпущены из этой "школы насилия" в общество в ролях палачей.
Этот опыт, приобретаемый в неформальных структурах армии, в отличие от военного обучения и дисциплинирования, даваемого формальными армейскими отношениями, не нужен для ведения боевых действий, для противостояния армии противника. Но он оказывается функциональным, когда армия действует против мирного населения, выполняет карательные или полицейские функции. В этом случае люди, имеющие опыт насилия, причем насилия часто группового, над безоружным и более слабым, оказываются нужны. Соответственно, нужен институт, производящий их в регулярном порядке.
В качестве социализационного института армия России производит не просто мужчин с определенными навыками и моралью, легитимирующей их применение. Как институт, как корпорация она претендует на то, чтобы таким образом продуцировать тип человека и, что очень важно для нашей темы, модальный тип. Армия стремится удержать свой контроль над обществом, настаивая, что "настоящим" мужчиной можно стать, только пройдя действительную службу в вооруженных силах. Опыт исследований говорит: и сейчас имеют широкое хождение среди старшего поколения рассказы о том, как раньше "парню, который не служил, у нас ни одна девка бы не дала". Таким образом, мужская полноценность ставится в связь с армейской службой. А армейская служба молчаливо предполагает прохождение через описанный двухэтапный механизм неформальной социализации. Так гендерная/национальная антропологическая норма приписывается вполне определенному человеческому типу. С учетом того, что субъекта специально учат беспрекословно подчиняться сильному и без колебаний подчинять себе слабого, этот тип должен называться авторитарным.
Новый тип
В какой степени принимаются обществом эти п
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.