е) унификация синтаксических конструкций (начиная с устойчивых словосочетаний, которые имеют маркированную стилевую окраску, заканчивая конструкциями, которые воспроизводятся как клише): прокурорский надзор, меры пресечения, в соответствии с принятыми договоренностями;
ж) текстовые нормы в построении документного дискурса, формальный и логический принцип в организации текстового пространства (они помогают реализовать семантическую и информационную структуру документа).
Использование таких языковых средств позволяет выразить содержание документа в соответствии с установленными требованиями стандарта и нормами делового общения.
Список литературы
1. Винокур Г.О. Избранные труды по языкознанию и культуре речи. М., 2010. 232 с
2. Учёнова В.В., Шомова С.А. Полифония текстов в культуре. М.: Оме-га-Л, ИМПЭ им. А.С. Грибоедова, 2003. 392 с.
АВТОБИОГРАФИЗМ В ТЮРКО-ТАТАРСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
Мухаметзянова А.Х.
Елабужский институт Казанского (Приволжского) федерального университета, г. Елабуга, Россия
Автобиографизм является одним из форм исторической памяти цивилизации, основой духовной связи поколений, показателем уровня
развития самосознания народа. Но несмотря на это, вопрос о месте автобиографизма в тюрко-татарской суфийской литературе разных веков и его особенностях в том или ином периоде развития истории татарской литературы остается одной из таких тем, которая не подвергалась глубокому изучению в татарском литературоведении. В данной статье исследуются истоки автобиографизма в тюрко-та-тарской поэзии.
Ключевые слова: автобиографизм; тюрко-татарская письменная литература; суфизм; Ахмет Ясави; Мавля Кулый.
THE AUTOBIOGRAPHISM IN TURKIC-TATAR LITERATURE
Mukhametzyanova A.Kh.
Yelabuga Institute of the Kazan (Volga region) Federal University, Yelabuga, Russia
Autobiographism is one of the forms of civilizations historical memory. It is the foundation of the spiritual connection between generations, which shows the level of consciousness of the people. The question about the place of autobiographical in Turkic-Tatar Sufi literature of different ages have not been resolved yet. It has not been studied in the Tatar literary criticism fully. Origins of autobiographical in Turkic-Tatar poetry are explored at this article.
Keywords: autobiographism; Turkic-Tatar written literature; Sufism; Ahmet Yasawi; Mawla Kuly.
Когда речь идет об автобиографизме в татарской литературе, литературоведы, в первую очередь, связывают это проявление с творчеством татарского поэта Гали Чокрыя (1826-1889). Оправданна ли дан-
ная привязка, если учесть, что позади остается огромный пласт - литература Средневековья, охватывающий в себя почти семь столетий. И если да, какие корни, факторы и предпосылки имеет автобиографизм в татарской литературе? И какова роль и место суфийской литературы в развитии автобиографизма в татарской литературе?
Как известно, автобиографизм - это есть преломление биографического материала в художественном творчестве. Автобиография - описание своей собственной жизни, преимущественно в прозе. К автобиографии относятся разные по жанровой схеме тексты, которые самими авторами могут определяться как воспоминания или мемуары, записки о своей жизни, дневники, записные книжки, различные разговоры с реальным или воображаемым собеседником.
Первоначально элементы «личностной памяти» в тюрко-татар-ской литературе мы встречаем в виде отдельных строк предисловия (кереш) или же заключительной (хатиме) части произведений. Например, во вступительной и заключительной главах поэмы раннего тюрко-язычного литературного памятника Юсуфа Баласагуни «Ко-тутгу белек» (1069) («Благодатное знание»), автор повествует о своей жизни:
А мне пятьдесят, и немолод я телом,
Был вороном черным, стал лебедем белым,
И кличет шестой мой десяток «Иди!» -
Пройду, если нет западни впереди!
... Четыреста да шестьдесят да второй
Шел год, как я слову и жизнь дал строй.
Слагал восемнадцать я месяцев сказ:
Слова отбери, да приладь, да пристрой! [1, с. 56].
В тюрко-татарском литературном памятнике «Кыйссаи Йосыф» (1212-1233) («Сказание о Йусуфе») автор Кул Гали в «хатиме», излагая о ценности и особенности данного сказа, лишь в последних четверо-стишиях-рубаи дает информацию об авторе и дате написания данного произведения:
Сие сочинил немощный раб по имени Гали,
В каждую строку вложил он по двадцать четыре слога...
С помощью Господа
Тридцатого дня святого Раджаба,
По летоисчислению шестьсот девятого года
Сей немощный составил сию книгу [4, с. 524].
Такую же традицию можно проследить и в творчестве поэтов золо-тоордынского и казанского периодов:
Знаешь ты теперь про Черепа-царя, Он в Египте жил и царствовал не зря, ...Яж, Хисам Кятиб, сей труд по мере сил В год семисот семидесятый завершил. [6, с. 128].
Х. Кятиб «Джумджума султан». Ушбу «Техфэ» тарихын гэр сурсайлар, Тукый йез кырык алтыдыр белсэйлэр. Башладык Газан шэhэрендэ моны Шэгбан аеныцунынчы кене ... [2, с. 399].
Мухаммадьяр «Техфэи мэрдан» («Дар мужей»).
Если спросят об истории этого «Дар»а, / Так пусть же знают, / Что десятого числа месяца шахбан / В девятьсот сорок шестом году по хиджре, / Сказ был начат в городе Казань (перевод - А.М.).
Как видно, все авторы, упоминая имена конкретных исторических личностей, места, где происходили те или иные события и введя собственные портретные и возрастные характеристики, ставят перед собой определенную задачу - освещение истории создания произведения в историко-биографической призме, то есть автор через свои «жизнеописания» дает «историческое лицо» своему творению. Конечно, эти особенности имели разнообразные предпосылки. Многие поэты, как и мусульманские восточные писатели (Рудаки, Низами Ганджеви, Ха-физ, Катран Тебризи и т.д.) брали себе литературные тахаллусы, которые могли иметь какую-то связь с самим писателем, с его характерными и стилевыми особенностями, с географическим и топонимическим
названием места проживания и т.д. Так, к примеру, Махмуд аль - Бул-гари, Сайф Сараи, Хорезми были названы по месту проживания, а Кол Гали, Кол Шариф, Кутб по смысловому содержанию. Такое прозвание, часто упоминалось в начальных и конечных частях каждого произведения поэта и служило знаком авторской принадлежности. Таким образом, имя поэта «вписывалось» в произведение как подпись. Но часто такими же тахаллусами называли и других людей, что тоже вызывало ряд трудностей (приписывание творчества другого писателя, определение этнической принадлежности писателя и т.д.). Вот в таких случаях все эмоционально-психологические, жизненные и исторические описания поэтов не раз помогали ученым внести ясность, дать ответ на возникающие вопросы.
По утверждению литературоведа Г. Винокура «вся биография вообще - только внешнее выражение внутреннего». Основываясь на феноменологии Г. Шпета, он считал основой автобиографического жанра интенсивность эстетического переживания автором собственной реальности, благодаря чему возникает художественный текст. Критерием автобиографического жанра для Г. Винокура становится эстетическое переживание, которое «есть внутренняя форма биографической структуры» [3, с. 44].
Например, Махмуд хаджи углы Мухаммадьяр Булгари (XVI в.) в поэтическое полотно «Тухфаи мардан» вводит не просто реальные приметы своей биографии, конкретные даты и адресаты, а отбирает те детали и события собственной биографии, которые раскрывают отличительные черты, свойства, присущие его личности, и художественно их перерабатывает. Тем самым, поэт создает «художественное полотно» своей жизни, олицетворяющий его внутренний субъективный мир. Тэцре фаз-лы берлэ жэм^ иттем китап, / Хан Сафай вакытында, и шейхе-шэбаб / Чиктем эмма рэнж вэ мэшэкать бихисап, / Моны жэмгы истэп, мэнгида, бэгърем кэбаб (С милостью Господа, я сочинил сию книгу, / Во времена правления хана Сафа-Гирея,/ Испытал я в это время немало притеснений и горя, / Душа изнемогшего хочет вам об этом поведать) [2, с. 98].
Но с увеличением автобиографического самосвидетельства и влиянием поэтической традиции классической суфийской поэзии в древне-татарской литературе все заметнее на первый план начинает выступать личность самого писателя, которая приобретает все большее значение, шире проникает в традиционные жанры (газели, месневи, касыды, кыта, беиты и т.д.). Особенно сильное влияние суфийской философии можно проследить в поэзии татарских авторов ХУП-ХУШ вв. Суфийская лирическая поэзия, которая искусно передавала тончайшие оттенки любого переживания, детально воспроизводила споры между сердцем и разумом, нафсом и душой, создала целостный образ внутреннего мира личности в его нерасторженном единстве с миром внешним, с потоком движущейся жизни, и тем самым в тюрко-татар-ской суфийской поэзии все чаще начали создаваться произведения автобиографического содержания.
Творчество татарского поэта-суфия конца ХУП-ХУШ вв. Мавля Ко-лыя носит, в целом, обнаженно автобиографический характер: его герой наделен присущим самому поэту комплексом переживаний, личная подлинность которых удостоверяется жизненными обстоятельствами и биографическими моментами:
Говорится хикмет в год по хиджре такой:
Одна тысяча восемьдесят восьмой.
Говорится он в граде Булгар над рекой,
Говорит его грешник великий - Колый.
...Беспросветно прошли мои годы, друзья,
Под глазами прорыта слезами стезя,
Дни и ночи раскаянье мучит, грызя,
Что отвечу я, раб, перед божьим судом?... [7, с. 106].
В научных изысканиях отмечается о влиянии литературной школы Сулеймана Бакыргани («Хаким Ата»), Кол Габиди на творчество Мавля Колыя. Но здесь следует отметить, что техника стихосложения, суфийская философская мысль Мавля Колыя идет по пути, который заложил Ахмет Ясави (XII в.):
В четыре года хурму я с рук Пророка получил, И верную дорогу указал,
наставив всех заблудших на светлый путь. ...В пять лет я шариата изучил столпы, И пост я соблюдаю, взяв за привычку это [8]. Тот же «автобиографичный почерк» Ахмета Ясави можно проследить и в творчестве татарского поэта Мавля Колыя. Проанализировав творчество поэта-суфия Мавля Колыя, приходишь к мысли
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.