ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2015, том 74, № 2, с. 61-67
РЕЦЕНЗИИ
БАХТИН М. М. СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ: В 6 т. М.: РУССКИЕ СЛОВАРИ; ЯЗЫКИ СЛАВЯНСКИХ КУЛЬТУР, 1996-2012
Издание собрания сочинений Михаила Михайловича Бахтина [1] вне всякого сомнения представляет собой знаковое событие. То, что Михаил Михайлович Бахтин принадлежит к числу крупнейших мыслителей ХХ столетия, сыгравших важнейшую роль в развитии мировой гуманитарной мысли второй половины ХХ - начала XXI века, уже аксиома. Десятки книг и сотни статей, ему посвященных, список самых громких имен филологов, философов и культурологов - С.И. Гессен, Н.С. Трубецкой, о. Г. Флоровский, Д.И. Чижевский, Р.О. Якобсон, У. Бут, Ю. Кристева, Ц. То-доров, Х.-Р. Яусс и др., с конца 1920-х писавших и оценивавших бахтинские идеи и его вклад в расширение границ интеллектуального сознания, наглядное тому свидетельство (подробнее см.: [2; 3]). Отметим, что это происходило несмотря на то, что до середины 1990-х гг. процесс рецепции бахтинских идей протекал в довольно ограниченном пространстве доступных читателю текстов, насчитывавших всего четыре книги, две из которых были изданы посмертно (см.: [4; 5; 6; 7]).
Само по себе освоение наследия мыслителя -отдельная и чрезвычайно увлекательная страница интеллектуальной истории ХХ столетия, отразившая, как в зеркале, многочисленные научные конфликты, повороты и даже революции гуманитарного сознания (см., в частности: [8]).
Как уже отмечалось в появившихся откликах [9; 10; 11], впервые за последние полвека научное наследие выдающегося отечественного филолога представлено в таком объеме и качестве. Идеологи и участники этого масштабного проекта, конечно же, учитывали уже сформировавшуюся традицию представления читателю трудов В.В. Виноградова, М.П. Алексеева, В.М. Жирмунского, Н.И. Конрада и др., однако подготовка собрания сочинений такого уровня потребовала не просто огромной текстологической, редакторской, комментаторской и исследовательской работы, но прежде всего выработки принципов научного издания, которые, собственно, и легли в основание реализованного проекта. Принципы эти были кратко и емко сформулированы в редакторском предисловии к первому из появившихся томов: "<...> собрание сочинений M.M. Бахтина должно быть научным. Это означает, во-первых, иное качество подготовки текстов: все тексты,
как публикуемые впервые, так и уже печатавшиеся ранее, готовятся заново по сохранившимся в архиве автора рукописям <...>; таким образом, читатель должен во всех случаях получить новые тексты Бахтина, в том числе и уже известных работ. Во-вторых, в собрании предпринимается обширная публикация рукописных материалов, в том числе сопровождавших работу автора над известными трудами <...>. И, наконец, в-третьих, все тексты обстоятельно комментируются, и комментарий этот имеет исследовательский характер. По замыслу авторского коллектива, работающего над собранием, последовательный текстологический и исследовательский комментарий ко всем публикуемым работам должен сложиться в целостную картину бахтинских идей.
В общем плане настоящего собрания сочинений сочетаются хронологический и проблемный принципы" [1, т. 5, с. 5-6].
Добавим, что собрание сочинений М.М. Бахтина, издание которого осуществлялось с 1996 по 2012 г., само с неизбежностью стало частью истории отечественной гуманитаристики эпохи "перелома" и самой своей судьбой отразило совокупность кризисов и противоречий, характерных не только для научной жизни этого периода, но и для его научно-организационной и редакционно-издательской повседневности. Так, одна из особенностей рецензируемого издания заключается в том, что оно во многом делалось, что называется, "с колес". В конечном итоге это признают и сами редакторы, в предисловии к завершающему тому использующие элегантную формулировку, которая довольно точно отражает "произвольность" в очередности издания томов собрания: "Порядок издания Собрания был достаточно прихотливым" [1, т. 3, с. 4]. В условиях работы с большим объемом архивного материала, колоссальной сложности бахтинских текстов (и содержательной, и текстологической), уровня и состояния современной гуманитарной науки, которой многие из обозначенных в текстах и подтекстах М.М. Бахтина проблемы приходилось переосмысливать, а то и открывать заново, по-другому, очевидно, быть и не могло. Если добавить к этому скудость бюджетного финансирования (подготовка и издание собрания сочинений обеспечивались во многом благодаря грантам РГНФ и ряда зарубежных ор-
ганизаций), постепенное исчезновение культуры научных изданий (издательской и полиграфической) и иные сложности 1990-2000-х гг., само издание собрания сочинений представляется огромным человеческим и научным подвигом тех, кто в нем участвовал1.
По охвату публикуемого материала (от "классических" текстов до набросков, конспектов и черновиков), по глубине комментария, даже по объему (изначально планировалась публикация семи томов) издание совершенно определенно не имеет аналогов в российской и западной гумани-таристике. Уже на подготовительном этапе членами группы была проделана титаническая работа: только тот, кому хоть раз приходилось видеть рукописи М.М. Бахтина, заполненные по преимуществу простым карандашом, и расшифровывать его не слишком разборчивый почерк, может понять, насколько тяжел был этот труд. Достаточно прочитать описание одной из публикуемых работ, чтобы понять, какие усилия требовались от "дешифровщиков": "Комментируемый текст, как и вся тетрадь, записан мягким простым карандашом, мелким, не всегда разборчивым почерком, очертания букв из-за рыхлой фактуры бумаги не четки" [1, т. 5, с. 457]. Уже то, что большая часть хранившихся в архиве текстов М.М. Бахтина была возвращена из небытия, представлена читателю и исследователю и введена в активный научный оборот, полностью оправдывает многолетнюю, чрезвычайно интенсивную и напряженную работу и во многом объясняет те "паузы", с которыми выходили в свет отдельные тома.
Проблемно-хронологический подход, избранный идеологами собрания, оказался вполне правомерен: каждый том являет некий условный образ Бахтина-ученого в конкретный период научного творчества, позволяет определить "магистральные сюжеты" (Л.Е. Пинский) всего многообразия его научных интересов. Но мы не случайно говорим об "условности" образа, поскольку заявляемая проблематизация конкретного тома несет в себе и определенный риск, ибо возникает закономерный вопрос: не остаются ли в результате за рамками книги какие-то тексты, создававшиеся именно в этот конкретный период?2
1 С.Г. Бочаров, Л.А. Гоготишвили, Л.В. Дерюгина, Л.С. Мелихова, В.Л. Махлин, Н.А. Паньков, И.Л. Попова, Г.И. Теп-лова и др.
2 К сожалению, заключительный - третий - том как раз и про-
демонстрировал оборотную сторону этого подхода, в результате чего за пределами собрания сочинений осталась единственная публикация М.М. Бахтина 1930-х гг. - статья "Опыт изучения спроса колхозников" [12], в то время как фрагмент «Дополнения и изменения к "Рабле"» оказался опубликован дважды [1, т. 5, с. 80-129; 1, т. 4 (1), с. 681-732].
Следует отметить, что все тома собрания примерно равноценны: каждый из них - это глава научной биографии М.М. Бахтина, наполненная конкретными текстами и сопровождаемая не только комментарием, но и историко-биографически-ми очерками, эти комментарии предваряющими. Написаны они, естественно, с разной степенью полноты. Скажем, во втором томе С.Г. Бочаровым блистательно представлен развернутый очерк жизни и творчества М.М. Бахтина конца 1920-х гг., в момент подготовки издания первого варианта книги о Достоевском [1, т. 2, с. 428-517], а в четвертом томе еще более трудоемкая работа проделана И.Л. Поповой, включившей в научный аппарат публикации рукописи о Рабле и выполненной на его основе монографии, огромный пласт материалов (от историко-биографического очерка до документов защиты и обширных фрагментов пе-реписки)3. Добавим, что особую убедительность и точность комментарию к текстам М.М. Бахтина придали философско-лингвистическая эрудиция Л.А. Гоготишвили, тонкие филологические интуиции и глубокое знание историко-культурного контекста Н.И. Николаева и В. Ляпунова, широта историко-философских познаний В.Л. Махлина, результатом чего стали их практически безупречные примечания к, пожалуй, самым сложным в содержательном плане первому и третьему томам.
О значимости комментария, основанного, в том числе, на неизвестных материалах бахтинского архива, можно говорить бесконечно. Рассыпанные в этой части томов фрагменты "неизвестного Бахтина" приобретают ценность, вполне порой сопоставимую с тем, что публикуется в основной части. Достаточно привести цитату из рабочей тетради 1938 г. в комментарии И.Л. Поповой: "Мы слишком много протягиваем нитей от Раблэ во все стороны, слишком далеко уходим от него в глубину прошлого и будущего (будущего относительно Раблэ), позволяем себе слишком далекие и внешние сопоставления, сравнения, аналогии, слишком ослабляем узду научного метода. Можно усмотреть в этом неуместное увлечение раблэзианским духом, необузданностью его сопоставлений, аналогий (часто по внешнему звуковому сходству слов), его coq-a-Гanе. Это, однако, не ситуация Раблэ (в некоторой степени допустимая в книге о нем). Определение нашего метода. Мы собираем все прослеженные вперед и назад опыты в один раблэзианский узел"
3 Если усилия С.Г. Бочарова нашли свое отражение в ряде примечательных статей (напр.: [13]), то закономерным итогом разысканий И.Л. Поповой стала публикация монографии [14], получившей высокую оценку [15; 16].
[1, т. 4 (1), с. 890]. Этот фрагмент - свидетельство поразительной способности М.М. Бахтина наполнять особым научным и философским смыслом любое свое высказывание, показатель высочайшей степени научной рефлексии. Таким образом, перед читателем встает реальная необходимость прочитывать каждый том М.М. Бахтина "до последней строчки".
Примечательной особенностью рецензируемого издания представляется и органичное соединения в нем бахтинских текстов "различного калибра" в единое целое, в пределах которого
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.