РЕЛИГИЯ И ЛИТЕРАТУРА НА ВОСТОКЕ
БИБЛЕЙСКО-КОРАНИЧЕСКИЙ ДИСКУРС В РОМАНЕ ИХСАНА ОКТАЯ АНАРА "МОЛЧАЛИВЫЕ"
© 2015 О. В. КАРЕВА
В статье на примере постмодернистского романа Ихсана Октая Анара "Молчаливые" (2007) исследуется деконструкция библейско-коранического дискурса, к которому турецкий писатель подходит с позиций постнеклассической философии. В этом произведении дискредитация мотивов, сюжетов и образов текстов Священных писаний трех монотеистических религий, коннотирующих представление о мире как об упорядоченном целом с единым сюжетом и Высшим смыслом, реализуется И.О. Ана-ром в специфических средствах художественной выразительности (нарративизация, карнавализация, травестийное обыгрывание, гиперперсонажная маска, гибридно-цитатные имена и т.п.). В статье подробно рассматривается пародия, "размыкание" библейско-коранической рамки, замена ее гиперперсонажной маской - новаторским художественным приемом, органично вписывающимся в ризоматическую структуру романа. Пророки разных периодов и разных Священных писаний сводятся писателем в одно время и в одно место, что заставляет время двигаться не линейно, а по кругу. Роман И.О. Анара "Молчаливые" отражает постмодернистский взгляд на историю. Связывая с одним из самых древнейших концептов мировой истории - религиозным (библейско-кораническим) - возникновение и развитие метафизической, а позднее рационалистической традиции, он подвергает мифологемы этого концепта культур-философскому перекодированию. Так, Божественное Слово/Логос превращается не просто в причину и орудие убийства, а в слово дьявола/джинна/"змея искусителя".
Ключевые слова: турецкий нарративный постмодернизм, текстуализация мира, дискурс, гиперперсонажная маска, деконструкция.
Постмодернизм как оригинальное литературное направление, выработавшее собственные способы художественного синтеза новейших поэтологических практик с идеями постнеклассической философии, возник и развился в турецкой литературе в конце 1980-1990-х гг. и получил дальнейшее развитие в первом десятилетии нынешнего. "Мир как хаос", "мир как текст", "интертекстуальность", "пародийный модус повествования", или "пастиш", коллажность, цитатность и т.п. - основные понятия постмодернистской художественной парадигмы, которые турецкие писатели-постмодернисты реализуют в своих произведениях, чтобы донести до читателей определенный (весьма своеобразный) мировоззренческий комплекс. Он базируется на отрицании объективной реальности, которую способно познать сознание субъекта, на признании вместо нее единой текстовой гиперреальности, в которую и включено субъективное сознание как нечто несамостоятельное, ведомое бессознательными, до-личностными инстинктами (шире -фактором коллективного бессознательного). Постмодернисты подвергают критике любые формы логического мышления (идеи, теории и т.п.), претендующие на обоснование
и постижение закономерностей реальности, считая их проявлением метафизики, западноевропейского буржуазного логоцентризма. В противовес этому они выдвигают принцип телесности сознания ("скрещивания тела с духом"/неразрывности чувственного и интеллектуального начал), что неминуемо влечет за собой рост интереса к разного рода психическим патологиям, а в конечном счете - к идее "смерти субъекта".
Многие исследователи постнеклассической философии отмечают, что корни постмодернистского мировоззрения следует искать в эпохе кризиса позитивистского научного знания и рационалистически обоснованных ценностей западной буржуазной культуры рубежа Х1Х—ХХ столетий. «Отказ от рационализма и осененной традицией или религией веры в общепризнанные авторитеты, сомнения в достоверности научного познания приводят постмодернистов к "эпистемологической неуверенности", к убеждению, что наиболее адекватное постижение действительности доступно не естественным и точным наукам или традиционной философии, опирающейся на систематически формализованный понятийный аппарат логики с ее строгими законами взаимоотношений посылок и следствий, а интуитивному "поэтическому мышлению" с его ассоциативностью, образностью, метафоричностью и мгновенными откровениями инсайта» [Ильин, 1996, с. 204].
Французский философ-постструктуралист Ж.-Ф. Лиотар констатировал в этой связи распад единства существовавшего до настоящего времени знания, которое легитимировало все социальные институты современности. По его мнению, прежняя форма знания, функционировавшая в форме великих метанарративов (метанарратив Просвещения и метанарратив Духа), в эпоху постсовременности ХХ в. распался на миллиарды мелких нарративов, на смену единству пришла гетерогенная множественность, которая является более устойчивой, поскольку не претендует на построение единого социокультурного пространства ^у^агё, 1979 = Лиотар, 1998; Скоропанова, 2002, с. 52-53].
Постмодернистская критика логоцентризма и метафизики с особой силой выявляется в творчестве Ихсана Октая Анара1 (род. 1960), представителя турецкого нарративного постмодернизма2. В романе "Молчаливые" (Бшкип1аг, 2007) И.О. Анар развенчивает концепцию священной истории, представленную в трех монотеистических религиях как одно из проявлений логоцентрического мышления. Писатель-постмодернист подвергает демифологизации и деконструкции первоначальное ядро культуры, ориентирующее человека на восприятие мира и его истории как полностью упорядоченных, с единым сюжетом и Высшим смыслом / Логосом/ "единой Истиной бытия", посредством нарративизации библейско-коранического и музыкального дискурсов, посредством их наложения друг на друга (принцип двойного кодирования, пастиши-зация) и моделирования неподлинных/симуляционных форм существования, мутирующих друг в друга. Так Божественное слово/откровение превращается в романе в божественную мелодию, а сам Господь Бог и пророки (носители его слова/откровения) -в музыкантов, ведущих между собой и со своими противниками, врагами музыки непримиримую борьбу. Главам романа, аллюзивным на тексты Священного писания3,
1 Выпускник философского факультета Эгейского университета, доцентом которого он в настоящее время и является. Преподает философию и историю турецкой литературы.
2 Согласно классификации, разработанной М.М. Репенковой, в турецкой литературе можно выделить следующие модификации постмодернизма: нарративный, лирический, шизоаналитический, ностальгическо-меланхолический. Представители нарративного постмодернизма используют в своем творчестве некоторые приемы натуралистического и реалистического искусства, дистанцируясь при этом от реализма как творческого метода, ассоциируемого в их представлении с дидактизмом, иллюстративностью, пропагандистской направленностью. Постмодернисты-нарративисты, размывая структуру, разрушают метанарративы и осуществляют переоценку ценностей, обращаясь к нравственной проблематике в условиях этического релятивизма и эстетического плюрализма [Репенкова, 2010(1), с. 36-40; Репенкова, 2010(2), № 4, с. 20].
3 Аллюзивность достигается за счет интертекстуальной игры с библейско-кораническим дискурсом. В романе используются различные типы интертекстуальности: буквальное цитирование библейско(евангельско)-коранических текстов, воспроизведение их жанровых кодов (например, кода библейского рассказа-притчи), гипертекстуальность (пародийная игра с культурными знаками текстов Священного писания (пророки, змей-искуситель и т.п.).
даются названия старинных восточных макамов (мелодий/ладов), что позволяет автору-постмодернисту, с одной стороны, подчеркнуть превращение музыки в текст/нарратив (шире - дискурс), а с другой - травестийно снизить значение музыкального кода за счет его "сращивания" с кодами "низовой" словесности (турецкого фольклора - волшебных сказок, жанров массовой литературы - историко-авантюрного, детективного, "розового" / любовного). У И.О. Анара Господь Бог (Господин Нейзен Батын), создавая мир и человека, не говорит, а поет. Мессия Иисус Христос/Иса (сын Господина Нейзена Батына - Захир-бей)4 вместо мессианских проповедей распевает перед толпами горожан песни, состоящие из бессмысленного набора слов, что наводит людей на мысль о его сумасшествии. Путь постижения Истины божественного откровения превращается в примитивную детективную историю с набором присущих ей сюжетных ходов: погоня преступников за лучшими городскими музыкантами, способными воспроизвести божественную мелодию и сделать услышавшего ее бессмертным; убийство музыкантов; разоблачение и наказание убийц.
В романе И.О. Анара пародия библейско-коранического дискурса осуществляется за счет использования кода карнавализации. Все персонажи играют в кого-то, скрывая свои истинные лица под масками. Тагут играет в человека, хотя на самом деле он - джинн, дьявол, змей-искуситель: у него постоянно держится и не спадает высокая температура тела, поскольку джинны сотворены из огня; у него "зеленое тело", "змеиный хвост", "змеиные зрачки", "змеиная кожа, которая приросла к его одежде". Тагута от высокой температуры лечит врач Рафаэль, который в действительности врачом не является. Народ называет его то "похоронщиком Рафаэлем", поскольку он не способен поставить ни одного правильного диагноза, кроме смерти, и поэтому все больные у него умирают, то "шарлатаном". К нему намертво приклеились прозвища "алхимик" и "аптекарь", поскольку из трубы его дома валит черный дым, и горожане уверены, что он либо пытается найти формулу золота, либо варит какие-то волшебные эликсиры жизни.
В персонаже Рафаэле И.О. Анар пародийно обыгрывает архангела-целителя Рафаила (букв. "помощник, исцеление Божие" или "Бог исцеляет"), который почитается христианской Церковью как покровитель врачей. Архангел Рафаил - один из семи архангелов, предстоящих перед Престолом Всевышнего. В апокрифической Первой "Книге Еноха" (10:7) говорится, что архангел Рафаил должен исцелить землю, оскверненную падшими ангелами. В апокрифической "Книге Товита" Рафаил под именем Азарии сопровождает Товию во время путешествия в Раги с целью возвращения денег, отданных отцом Товии (Товитом) на хранение одному из родственников. Рафаил не только помогает Товии получить деньги с должника
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.