«благословенный, великодушный держав восстановитель»
Кандидат исторических наук Евгений МЕЗЕНЦЕВ, Институт российской истории РАН (Москва)
Ярким представителем династии Романовых, правившей в России с 1613 по 1917 г., был император Александр I, по восшествии на престол объявивший: «Я ничего не хочу для себя, я хочу лишь содействовать спокойствию Европы».
Именно на время его царствования (1801-1825 гг.) пришелся один из переломных и судьбоносных периодов в мировой истории: наша страна вместе с союзниками по антифранцузской коалиции положила конец кровопролитным захватническим наполеоновским войнам, став сильнейшей державой на континенте.
Александр I в 1802 г. Гравюра.
Наука в России №5, 2013
Оценка деятельности и личности монарха, венчавшегося на царство в 1801 г., в научной литературе неоднозначна. Одни исследователи наряду с прекрасным образованием, незаурядным умом, дипломатическим талантом, либеральными воззрениями отмечали у него такие черты, как неуверенность, склонность к колебаниям и сомнениям, что, безусловно, сказывалось на российской внешней политике, зачастую довольно противоречивой.
Другие историки, напротив, видели в линии поведения четырнадцатого по счету царя осторожность, дальновидность, гибкость, умение в решающий момент проявить твердость, использовать ситуацию в свою пользу. Сложность и двойственность его натуры прекрасно разглядел Наполеон: «Александр умен, приятен, образован. Но ему нельзя доверять. Он неискренен. Это — истинный византиец, тонкий притворщик, хитрец». А поэт, мемуарист, литературный критик, академик Петербургской АН (с 1841 г.) Петр Вяземский даже назвал его «сфинксом, не разгаданным до гроба».
В 1802 г. французский первый консул ввел войска в Швейцарию и вскоре фактически установил контроль над южно-германскими землями. Это несколько встревожило Александра I, пока, впрочем, не желавшего с ним войны, поскольку подобные акции не затрагивали интересов России. Положение изменилось в мае 1803 г., когда Бонапарт оккупировал Ганновер, стал угрожать другим немецким портовым городам и Дании, что явилось помехой для нашей балтийской торговли, и занял южную Италию.
В 1804 г. Александр I разорвал с Парижем дипломатические отношения и сосредоточил на западной границе России три армии общей численностью 90 тыс. человек, готовые в случае необходимости двинуться на помощь Пруссии, Австрии или Турции в борьбе против Наполеона (в мае того же года провоз-
гласившего себя императором). Но, по образному выражению царского посла в Вене Андрея Разумовского, на правителей этих стран он действовал, как голова Горгоны-медузы или удав, — они цепенели при одном грозном взгляде Бонапарта и не были готовы выступить против него.
Однако еще в 1796—1799 гг. наш величайший полководец Александр Суворов* предостерегал: «Надо приняться за корень и бить французов, от них в Европе война родится... Чтобы разбить их сейчас, пока они находятся в германских и итальянских землях, достаточно 200 тыс. русских войск, а если допустить французов до Вислы и самых русских границ, то для отражения их нашествия потребуется уже полмиллиона солдат!». Того же мнения придерживался Александр I, в связи с чем направил усилия на организацию третьей антифранцузской коалиции (1805 г.)**, куда вошли Англия, Австрия, Неаполитанское королевство и Швеция.
Прежде чем обнажить оружие участники альянса предложили Наполеону переговоры, соглашаясь признать почти все его прежние захваты, если он не будет делать новых. Тот же в ответ занял Геную, что вполне соотносилось с его намерениям — расширить Францию до размеров империи Карла Великого. И не дожидаясь, пока силы коалиции соберутся в единый «кулак», Бонапарт разбил их по частям. Правда, русская армия, возглавляемая Михаилом Кутузовым***, нанесла его вой-
*См.: А. Богданов. «Меч России». — Наука в России, 2011, № 1 (прим. ред.).
"Первая антифранцузская коалиция, включавшая Англию, Австрию, Неаполитанское королевство, Пруссию, Испанию, Голландию и Тосканское герцогство, существовала в 1791 — 1797 гг.; вторая в составе Англии, Австрии, России, Турции и Неаполитанского королевства — в 1798—1802 гг. (прим. ред.). ***См.: Г. Герасимова. Великий воин и дипломат. — Наука в России, 2008, № 2 (прим. ред.).
Конец Бородинского боя. 1899-1900 гг. Художник Василий Васильевич Верещагин. Серия картин«Наполеон I в России». Музей Отечественной войны 1812 года.
Москва.
скам ряд сильных ударов, в том числе при Кремсе (Австрия), и даже была способна перейти в контрнаступление. Но из-за несогласованности планов своего командования союзники проиграли генеральное сражение кампании при Аустерлице (ноябрь 1805 г.).
Россия имела немалый резерв для продолжения войны, однако удрученная неудачей Австрия заключила мир с Парижем и наши войска отошли на свою территорию. Пруссии же, которую Александр I хотел привлечь на свою сторону, Наполеон пообещал Ганновер, и та в 1806 г. вступила с ним в союз. В сложившихся условиях царь решил начать переговоры с французским императором, в том же году направив к нему дипломата Петра Убри. Но шантажом и угрозами Бонапарт вынудил последнего подписать крайне невыгодный для нашей страны договор, который русский монарх ратифицировать отказался, тем более что обстановка в Европе быстро менялась.
Не получив обещанного Ганновера и встревожившись появлением у своих границ Рейнской конфедерации (союз из 16 немецких государств) — вассала Франции, Пруссия теперь сама «бросилась в объятия» Александра I и заключила с ним союз. Однако она направила против Наполеона войска, не дождавшись подхода русских, и в результате повторился прошлогодний «австрийский сценарий»: Бонапарт снова разбил тех и других поодиночке, в сражениях с нашей армией опять испытал ряд неудач, но в генеральной битве (при Фридланде) вновь одержал победу.
Это поражение, не столь сильное, как аустерлиц-кое, также не лишило Россию возможности продолжать боевые действия, на чем настаивали Михаил Барклай-де-Толли, Петр Багратион*, Фердинанд
*См.: Е. Мезенцев. «Лев русской армии». — Наука в России, 2012, № 5 (прим. ред.).
Винцингероде и многие другие военачальники. Но царь был очень раздражен на своих союзников по сложившейся в 1806 г. четвертой антифранцузской коалиции — пруссаков, шведов и англичан: первые бездарно проиграли начало кампании, сдаваясь неприятелю десятками тысяч, вторые и третьи ограничились морскими операциями. Поэтому наша страна по сути одна сражалась с Наполеоном, хотя заинтересована в войне была меньше всех, и Александр I снова решил сесть с ним за стол переговоров.
По условиям заключенного в 1807 г. Тильзитского мира, по мнению подавляющей части русского общества, царь сделал слишком большие уступки «корсиканскому чудовищу», в частности, не пошел на дележ Пруссии. Дело в том, что Александр I стремился сохранить ее в целостности как барьер между враждующими лагерями. Однако из территорий, от которых он отказался, Бонапарт создал с некоторым добавлением герцогство Варшавское — удобный плацдарм для размещения своих войск на случай новой войны с Россией.
Кроме того, в 1809 г., когда Австрия при поддержке англичан и испанцев выступила против Франции, царь по условиям Тильзитского мира формально даже помог последней — послал против союзников 30-тысячный корпус (правда, в активных действиях не участвовавший), но, к раздражению Наполеона, отказался выдать за него одну из своих сестер. Между тем очередная схватка «двух властелинов мира» была неизбежна: Россия, как великая держава, не могла долго мириться с навязанным ей Парижем положением.
В 1810 г. обе стороны начали подготовку к очередному вооруженному столкновению. Бонапарт, владевший уже почти всей Европой, собрал примерно вдвое большую армию, чем Александр I, но половину
В Кремле - пожар! 1887-1898 гг. Александр I.
Художник Василий Васильевич Верещагин. Гравюра. Великобритания. 1813 г.
Серия картин «Наполеон I в России». Музей Отечественной войны 1812 года. Москва.
ее составляли части союзников и вассалов Франции, не горевшие желанием умирать за ее интересы. Дипломатическая же «дуэль» за привлечение на свою сторону государств-соседей закончилась примерно вничью. Наполеону весной 1812 г. удалось получить прусские и австрийские вспомогательные корпуса, а царские посланники тогда же заключили союз со Швецией и мир с Турцией, что позволяло России, уже оправившейся от предыдущего поражения и готовой отстаивать свои интересы, при надобности бросить против неприятеля войска с Дуная.
В июне 1812 г. враг вторгся на нашу территорию, затем начал преследование отступавших в глубь страны армий генералов Михаила Барклая-де-Толли и Петра Багратиона, уклонявшихся от генерального сражения. Оно состоялось в сентябре того же года под Москвой, у деревни Бородино, и было названо Наполеоном самым ужасным из тех, что он провел: «французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми. Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано [французами] наиболее доблести и одержан наименьший успех».
Однако затем в целях сохранения армии главнокомандующий фельдмаршал Кутузов решил сдать Москву неприятелю, что, как показало время, было
тогда наиболее верным шагом. Наполеоновские войска оказались слишком далеко от своих баз снабжения и резервов, а наши тем временем накапливали силы за счет прибывавших запасных полков и вскоре превысили по численности французские. Бонапарт, предчувствуя трагический финал, предложил Александру I мир с установлением западной российской границы по Висле. Но царь твердо решил не вступать в переговоры, пока не выдворит захватчиков с подвластной ему территории.
В этих условиях французский император начал отступление, что стало для него страшной катастрофой. В декабре 1812 г. русская армия очистила свою землю от врага и погнала его дальше на запад, на чем особенно настаивал Александр I: если остановиться на границе и дать противнику мирную передышку, он вскоре соберется с силами и попытается опять вторгнуться в нашу страну. Между тем Наполеон еще в ноябре 1812 г. покинул театр военны
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.