УДК 94(4)"8/12"
П.С. Стефанович
«БОЛЬШАЯ ДРУЖИНА» В РАННИХ ГОСУДАРСТВАХ ЕВРОПЫ
В статье обобщаются данные, которые, по мнению автора, свидетельствуют о существовании института «большой дружины» в некоторых ранних государствах средневековой Европы. Вслед за чешским медиевистом Ф. Граусом автор подразумевает под «большой дружиной» корпус военных слуг, которых содержал за свой счет правитель (прежде всего прямыми денежными выплатами). Наиболее яркие и характерные свидетельства о «большой дружине» происходят из Польши конца X - начала XI в. и датско-английской империи Кнуда Великого. К этому же типу военных объединений автор причисляет франкских антру-стионов, лангобардских газиндов, визиготских гардингов и др. Отталкиваясь от результатов своего исследования, автор выступает за более дифференцированный подход в понимании дружины, чем это принято в современной русскоязычной историографии.
Ключевые слова: Средние века, становление государственных структур, дружина, сравнительно-исторический подход.
Понятие «дружина» принадлежит к числу тех, которые активно и широко используются в специальной и учебно-популярной литературе, но смысл и содержание которых широки и неоднозначны. Определение социальных форм и институтов, которые этим понятием обозначаются, и оценка его эвристических возможностей могут расходиться весьма существенно у разных авторов и в разных историографических традициях.
Наиболее активно и широко это понятие разрабатывалось в немецкой медиевистике середины XIX - середины XX в. На немецком языке оно передавалось словом Gefolgschaft - искусственным «кабинетным» термином, призванным передать слово, которое использовал Тацит в знаменитом описании общества древних германцев - comitatus (Tac. Germania. XIII-XIV). Еще несколько десятилетий назад вокруг понятия Gefolgschaft велись оживленные дискуссии1. Эти дискуссии, в ходе которых предпринимались попытки разработать некое «классическое» понимание дружины, к положительному результату не привели - как признается в не-
1 См. подробнее: Стефанович П.С. Германская дружина и попытки сравнения ее со славянской дружиной: историографический обзор // Rossica antiqua. СПб., 2006. Вып. 1. С. 204-228.
давней обобщающей статье авторитетного издания, одной общепринятой концепции дружины не существует2. Сегодня термин Gefolgschaft едва ли не предан забвению и если употребляется, то только в кавычках. Можно сомневаться, насколько оправдана такая осторожность, но нельзя не признать, что попытки как-то обобщить многочисленные и разнородные (особенно если принимать во внимание не только средневековую Европу, но и другие регионы и эпохи) данные, которые в научной литературе так или иначе соотносят с «дружиной» или «дружинными отношениями», сталкиваются с большими трудностями.
Отчасти в связи с дискуссиями на тему «comitatus / Gefolgschaft» в немецкой медиевистике во второй половине XX в. произошло явное и решительное смещение акцента с дружины как системообразующего элемента общества раннего (IV-X вв.) и отчасти даже высокого Средневековья (XI-XIII вв.) на знать / аристократию. Эта подвижка была следствием пересмотра взгляда, принятого в XIX в., на древнее «племенное» общество германцев как на «демократию». Вместо «германской свободы» была выдвинута идея «господства знати» (Adelsherrschaft), и дружина понималась как основной институт, с помощью которого знать осуществляла свое «господство». Эту идею первоначально развивали в духе традиционной немецкой юридической школы (Verfassungsgeschichte). Сегодня в «антропологически» ориентированной истории политико-юридические методы и построения уже оставлены3, но сама мысль, что древнее или раннесредневековое общество никогда не было и не могло быть в настоящем смысле слова демократическим, вполне сохраняет силу и находит новые подтверждения. В особом значении знати (элиты, аристократии) и ее преобладании никто не сомневается, и пишется об этом много в самых разных аспектах, однако механизмы практического воплощения этого преобладания представляются в гораздо более сложном и многостороннем виде, чем просто использование дружины как инструмента «господства»4.
2 Timpe D. Gefolgschaft: Historisches // Reallexikon der germanischen Altertumskunde: 2. Auflage. (Далее: RGA.) B.; N.Y.,1998. Bd. X. S. 537-546.
3 См., например: Pohl W. Staat und Herrschaft im Frühmittelalter: Überlegungen zum Forschungsstand // Staat im frühen Mittelalter / Hrsg. von S. Airlie, W. Pohl, H. Reimitz. Wien, 2006. S. 16-27.
4 См., например: Reuter T. The Medieval Nobility in Twentieth-Century Historiography // Companion to Historiography / Ed. by M. Bentley. L.; N.Y., 1997. P. 177-202.
В русскоязычной историографической традиции с XVIII-XIX вв. о дружине говорят как о чем-то само собой разумеющемся, особенно относительно истории Древней Руси, во многом потому, что соответствующее слово хорошо известно древнерусским источникам. Под дружиной понимают организацию (или даже корпорацию) знатных и незнатных людей на службе князя, которая уходит корнями в седую древность (здесь всегда ссылаются на тацитовское описание дружины германцев), но сохраняется на Руси до конца XII в.5 Однако в последнее время пересмотр базовых понятий (linguistic turn), начавшийся на Западе, дошел и до нас и коснулся, в частности, понятия «дружина». Недавние исследования, например, показали, что древнерусское слово «дружина» было очень широким и расплывчатым по значениям (т.е. не «терминологичным») и тем самым поставили под сомнение попытки увидеть в нем отражение каких-то определенных институтов и структур6.
В русле переосмысления «дружинной» проблематики написана данная статья, в центре которой явление, которое до сих пор как-то тонуло в шаблонных рассуждениях и представлениях о дружине и на которое практически не обращалось внимания в русскоязычной историографии. Между тем, думается, анализ этого явления позволяет отойти от стереотипов и подойти к фактам в иной перспективе и более дифференцированно. Речь идет о так называемой «большой дружине».
Термин «большая дружина» предложил в 1960-х годах чешский историк Франтишек Граус, который включился в дискуссии немецких историков о дружине и «господстве знати». Возражая, в частности, против тезиса о специфической «германской верности», которой якобы крепилась дружина древних германцев, Граус указывал на то, что дружина была известна не только германцам, но и славянам. Понимая дружину как общеевропейское явление, но в то же время пытаясь уловить ее специфические черты в разных условиях и в разные времена, он предложил свою типологию дружинных объединений.
5 См., например: Горский А.А. Древнерусская дружина. М., 1989 (особ. С. 8287); Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.): курс лекций. М., 1998. С. 102-125.
6 Ср. похожие сомнения относительно применимости понятия «дружина» в работах, которые, впрочем, различаются по подходам и конечным заключениям: Вилкул Т.Л. Люди и князь в древнерусских летописях середины Х1-ХШ вв. М., 2009. С. 72-88; Стефанович П.С. «Дружина» в древнейшем русском летописании // Средневековая Русь. М., 2009. Вып. 8. С. 6-51.
Граус выделял четыре типа дружин, сменяющих друг друга7. Первый - это «дружины древнего типа», «малые», в сущности, военно-грабительские банды. Одна из форм таких дружин была описана Тацитом. Для обозначения второго типа он использует термин, предложенный немецким историком В. Шлезингером -«Gefolgsheer», «дружинное войско». Имеется в виду организованное по образцу «малой дружины» войско «племени» (gens), вовлеченного в масштабные миграции (эпоха великого переселения, славянское расселение). Третий тип он называет «большой» или «государственной дружиной» (чеш. velkodruzina, в публикации на нем. языке он использует слово «Staatsgefolge»8). Это дружины, сравнительно многочисленные («большие») и состоявшие из профессиональных воинов в прямом подчинении правителя раннегосударственного образования и на его содержании. Четвертый тип выделяется для периода развития феодальных и вассально-ленных отношений, когда «большая дружина» распадается, знать приобретает земельные владения и усиливает свои доминирующие позиции, и следы дружинных отношений остаются лишь отчасти в среде низшей знати, отчасти в мелких частных свитах и клиентелах.
Чешские источники позволяли Граусу уловить свидетельства распада «большой дружины» и отголоски дружинных отношений в XI-XII вв. Более явственные следы «большой дружины» он находил не в чешских, а в польских источниках, но в целом делал вывод равным образом для Чехии и Польши, что правители этих двух государств в X-XI вв. использовали «большие дружины» как главное средство для утверждения своей власти и управления подчиненными (завоеванными) территориями.
Все типы дружин, по Граусу, строятся по одному образцу, представляя собой объединение воинов под началом предводителя, который брал на себя их содержание и правовую защиту. Принципиальным отличием «большой дружины» от «древних» и «частных» дружин была именно ее многочисленность. Но за этой ее чертой стояла важная особенность раннегосударственных политических образований - содержать такую дружину можно было только за счет «сверхдоходов», которые доставляли, как правило,
7 Graus F. Rane stredoveke druziny a jejich vyznam pri vzniku stätü ve stredni Evrope // Ceskoslovensky casopis historicky. 1965. R. XIII. S. 4-5 и след.
8 Graus F. Die Entstehung der mittelalterlichen Staaten in Mitteleuropa // Historica. Praha, 1965. Bd. X. S. 39-46.
грабительские походы в соседние регионы и обложение подчиненного населения данью.
Понятие уеШодгагта, наиболее разработанное Граусом, прочно вошло в чешскую историографию (хотя отдельные тезисы историка и подвергались критике). Известные чешские медиевисты Душан Тжештик и Йозеф Жемличка, в работах которых наиболее последовательно изложена так называемая «среднеевропейская (центральноевропейская) модель» ранних славянских государств Х1-Х11 вв., принимают понятие уе^одгагта9. Они уточняют, что содержание «большой дружины» было весьма обременительным и окупа
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.