те в XVIII в., по словам В.Н. Малова, "общество стояло перед выбором: просвещенный абсолютизм или власть народного представительства, альтернативного "парламентского" пути уже не было" (с. 468). Впрочем, последний вывод представляется излишне прямолинейным, так как 100 лет спустя, в ходе политических дискуссий 1750-1760-х годов именно парламенты - с переменным успехом - пытались выступать в роли представителей нации и гарантов ее прав.
В чем же причины поражения парламентской Фронды? Помимо целого ряда допущенных ее вожаками политических ошибок, автор обращает внимание на то, что судейские не разбирались в экономике и финансах и в результате их деятельность привела к полному расстройству кредита. Позиции парламента ослаблялись также отсутствием разработанной политической доктрины. "Идеологическая позиция парламента, - пишет автор, - не позволяла ему четко обосновать законность своего открытого противостояния воле государя. Этому мешало принятие принципа единого и нераздельного суверенитета, целиком принадлежащего монарху" (с. 462-463). Данный вывод не вызывает принципиальных возражений, но, думается, идейные течения в парламентской среде во время Фронды нуждаются в дальнейшем исследовании. Отметим лишь, что среди парламентских идеологов были и такие, кто считал парламент органом, призванным сдерживать абсолютную власть короля (К. Жоли), или даже рупором нации, заменившим Генеральные штаты (Л. Машон)7.
7 Joly C. Recueil des Maximes véritables et importantes pour l'institution du Roy contre la fausse et pernicieuse Politique du Cardinal Mazarin prétendu surintendant de l'éducation de sa Majesté. Paris, 1652; Machon L. Les Véritables Maximes du gouvernement de la France, justifiées par l'ordre des temps, depuis l'establisse-ment de la Monarchie jusques à présent. Paris, 1652.
Книга бы выиграла, если бы в ней был шире представлен современный историографический контекст. Некоторое удивление вызывает то пристальное внимание, которое уделено работам Б.Ф. Поршнева. Помимо отведенных ему трех страниц "Историографического введения", к полемике с этим историком автор неоднократно возвращается на протяжении всей книги. В этом, разумеется, есть определенная логика: Б.Ф. Поршнев был единственным отечественным историком, писавшим о Фронде. Но все-таки его работы написаны полвека назад, а читателю было бы не менее интересно узнать мнение автора о концепциях, изложенных в работах современных историков (К. Жуо, М. Перно, О. Ранума), о которых в книге говорится мимоходом или вообще упомянуто лишь в сносках. Так же вскользь сказано и о том, что в историографии идут споры об "абсолютизме" и ряд историков отказывается от употребления этого термина (с. 62)8. Постоянно оперируя понятием "абсолютизм", автор не обосновывает правомерности его употребления.
В целом книга В.Н. Малова - основанное на богатом фактическом материале глубокое исследование, в котором показан один из самых драматичных периодов в истории Франции раннего Нового времени. При этом в ней удачно сочетаются научная фундаментальность и увлекательность повествования, что делает ее особенно интересной для читателя.
Л.А. Пименова, кандидат исторических наук, доцент кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки исторического
факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова
8 Такая точка зрения отражена, в частности, в переведенной на русский язык полемической работе Н. Хеншелла "Миф абсолютизма" (СПб., 2003).
БРИТАНСКАЯ ОЙКУМЕНА РОССИЙСКОЙ НОВИСТИКИ: к 70-летию ПРОФЕССОРА И.И. ШАРИФЖАНОВА. Казань: издательство Казанского университета, 2010, 368 с.
Проблемы британской истории традиционно на протяжении многих десятилетий привлекали внимание российских исследователей. Ученые рассматривали социокультурные аспекты британского прошлого, вопросы политической, экономической и внешнеполитической истории Туманного Альбиона. В разные времена приоритетными становились те или иные аспекты. Но неизменно привлекала внимание британская история нового времени - период,
изучением которого занимается И.И. Шариф-жанов. К его юбилею издан рассматриваемый сборник1. Представленные в нем статьи в равной мере отражают научные интересы юбиляра и те проблемы, которыми занимаются российские англоведы.
1 Редакционная коллегия сборника: доц. О.В. Бодров, проф. Т.Л. Лабутина, доц. Б.М. Ягудин, доц. В.Е. Туманин, ст. преп. Е.С. Маслова.
В книге опубликованы приветственное слово ректора Казанского (Приволжского) федерального университета проф. И.Р. Гафурова, поздравления Ассоциации англоведов Института всеобщей истории РАН, Института славяноведения РАН и Комиссии историков России и Польши.
Сборник статей состоит из трех разделов. В первом представлен портрет профессора И.И. Шарифжанова как ученого. Вклад И.И. Шарифжанова в развитие новистики, отечественного англоведения, исторической поло-нистики охарактеризовали к.и.н. О.В. Бодров, Б.М. Ягудин, Л.Л. Норден, В.Е. Туманин, д.и.н. Б.Г. Могильницкий и Т. А. Сидорова. Мнения коллег и учеников представлены в материалах д.и.н. И.Р. Тагирова, О.В. Синицина и Г.В. Ро-киной, к.и.н. Р.В. Пеньковцева.
И.И. Шарифжанов, как отметил Б.Г. Могильницкий, "автор многочисленных монографий, статей, учебных пособий и иных публикаций в отечественной и зарубежной печати, признанный научный авторитет, приглашенный профессор Британской Академии наук". Его интересуют многие проблемы: "от общих вопросов методологии истории до освещения русской и советской истории в школьных учебниках США и Западной Европы" (с. 34). Ученый "находится в завидной творческой форме в окружении друзей, коллег, единомышленников, учеников" (с. 35).
Второй раздел посвящен традиционным и новым подходам в российском англоведении. Отрадно, что в этот раздел вошел целый ряд теоретико-историографических статей по наиболее актуальным проблемам современного гуманитарного знания.
В самом деле, размышляя о месте исторического, и, шире, гуманитарного знания в эпоху глобализации, редко кто из исследователей не задается вопросом об изменившемся статусе знания о прошлом. Роль истории теперь представляется не просто в качестве рассказа о прошлом или даже "учительницы жизни". Историческое знание, как справедливо отметила д.и.н. Л.П. Репина, корреспондируясь с интеграционными и глобализационными процессами, должно преодолевать национальные границы и стремиться к той макроперспективе глобальной истории, которая ориентирована "на изучение экологических, эпидемиологических, демографических, культурных и интеллектуальных последствий развития глобальных взаимосвязей" (с. 105).
Очевидно, что в качестве "ответа" на гло-бализационные вызовы можно рассматривать и отчетливо проявившуюся внутреннюю тенденцию в гуманитарном и социальном знании, направленную на преодоление внутренних
границ. Об этом свойстве социальных наук на протяжении последних лет написано немало2, но важно, что само понятие "междисциплинар-ности" со временем уступило место "трансдис-циплинарности" и "интердисциплинарности", что отражает саму тенденцию в смене эпистемологических ориентиров.
Еще одной "линией" в современном анг-ловедении стало возвращение интереса к интеллектуальной истории Британии, включая религиозные традиции и просветительское движении. В последнее время исследователями не раз отмечалось, что британское Просвещение - до сих пор недостаточно изученный феномен3. И по-прежнему актуально утверждение, что "история столь содержательного и яркого идейно-культурного движения мирового масштаба и долговременного значения, каким было английское Просвещение, всесторонне не раскрыта, полностью не объяснена и - главное - не оценена еще в должной и достаточно удовлетворяющей мере"4.
Представленные в сборнике материалы опровергают бытующее упрощенное представление о том, что сутью религиозного конфликта в новое время было противостояние католиков и протестантов. Такой взгляд, как полагает д.и.н. Т.Л. Лабутина, редуцирует реально существовавшие противоречия, которые не сводились к бинарной оппозиции, а отражали значительно более сложную борьбу. В нее были вовлечены не только католики и протестанты, но и приверженцы деизма, и представители ряда других конфессий. Данное обстоятельство наложило свой отпечаток на формирование просветительского отношения к религии (с. 114).
В рецензируемом сборнике несколько материалов посвящены культурно-религиозному измерению британской истории нового времени. Это статьи д.и.н. Н.С. Креленко об образе пуританина в английской литературе XVII в., д.и.н. В.Н. Ерохина об историографии отношения английских католиков и протестантов к власти в новое время, к.и.н. Л.Л. Норден о концепции К. Хилла о религиозном факторе в английской революции XVII в.
В современных подходах к политической истории Туманного Альбиона можно выделить две тенденции: ученые проявляют интерес как к персональному, так и к интеллектуальному измерению политики. На примерах деятель-
2 См., например: Репина Л.П. Опыт междисциплинарного взаимодействия и задачи интеллектуальной истории. - Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории, вып. 15. М., 2005.
3 Британские исследования, вып. 3. Ростов-на-Дону, 2010, с. 13.
4 Просветительское движение в Англии. М., 1991, с. 6.
ности таких творцов британского прошлого как Джон Черчилль и принц Руперт историки показали несводимость былого к социально-экономическим и политическим закономерностям. И тогда история действительно приобретает "человеческое лицо", а у неискушенного читателя просыпается к ней интерес. Попытки интеллектуального измерения политики у современных историков свидетельствуют не столько о поиске идеологических основ тех или иных политических решений и действий, сколько о стремлении придать политической истории характер непредопределенности и недетерминированности. Одним из факторов принятия политических решений в Британии была история. Она, по мнению д.и.н. М.П. Айзенштат, являлась важным, неотъемлемым компонентом политической мысли и политической жизни страны (с. 121).
Связь истории и политики рассматривается и в историографических статьях сборн
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.