Исторические науки и археология
Отечественная история
Васькин А.А., лауреат Горьковской литературной премии
БУЛЬВАРНЫЙ МАСКАРАД НА ТВЕРСКОМ
Удивительное это место - Тверской бульвар! Сколько поэтов вдохновила его изящная перспектива, как много замечательных произведений русской литературы здесь родилось...
Это был первый бульвар Москвы, и по времени создания, и по значению. Помните у Пушкина? «Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар». Читатель скажет, что Онегин-то жил в то время в Петербурге. Все правильно. Но в каждой из двух столиц был свой Бульвар без названия, уже само слово это содержало в себе указание, где он находится. В Петербурге Бульваром нарекли Невский проспект. А в Москве - Тверской бульвар. Когда москвичи говорили: «Едет на Бульвар», то все понимали, что речь идет о Тверском бульваре.
Бульварное кольцо Москвы возникло на месте крепостной стены Белого города, построенной еще в конце XVI века при царе Федоре Иоанновиче. Воцарившаяся в 1741 году императрица Елизавета Петровна повелела приступить к сносу сильно обветшавшей к тому времени стены. Но если возвели стену за каких-то пять-шесть лет, то разрушение ее заняло гораздо больше времени и растянулось до Екатерининского времени - может быть, потому, что снос -дело не менее ответственное, чем строительство, и в любом деле нужно умелое и профессиональное руководство.
Несколько десятилетий приговоренная к сносу стена стояла полуразрушенной (ну почти как Колизей, которому в свое время также грозило уничтожение: хозяйственные римляне долго растаскивали по домам колизейские камни - травертины), до тех пор пока однажды часть стены Белого города не обрушилась и не погребла под собой нескольких человек. Вот тогда и решили самовольный разбор прекратить и снести окончательно. Кое-что все же из камней крепостной стены успели построить: Воспитательный дом и дом генерал-губернатора графа Чернышева на Тверской улице.
Каменный приказ, созданный в июне 1774 года, под руководством генерал-губернатора Москвы князя М.Н. Волконского получил предписание: крепостные стены порушить. Императрица Екатерина II решила подобно Людовику XIV (придумавшему такую же штуку в Париже) на месте крепостной стены устроить бульвары - на всем ее протяжении. Первый московский бульвар - Тверской - был проложен летом 1796 года по проекту архитектора С. Карина, видевшего его обрамленным березовыми аллеями. Ими и обсадили бульвар. Но вскоре эти истинно русские деревья стали чахнуть - не прижились они на улице с иноземными корнями, ведь слово бульвар происходит от голландского «больверк» (означает оборонительная стена, или вал). Тогда место берез заняли липы.
Бульвар стал выполнять роль очередной московской достопримечательности, предназначенной для сбора и увеселения богатого дворянства, как Английский клуб или Благородное собрание. А посему вход и выход с бульвара ограничили соответствующими контрольно-пропускными пунктами, чтобы никто из рабочих и крестьян ни в коем случае не проник в эту запретную зону.
Бульвар превратился в своего рода выставку московских типов или, скажем точнее, прототипов, многие из которых плавно перекочевали на страницы классических литературных произведений, в том числе и лермонтовских. Кого можно было встретить на бульваре?
«Теперь мы выходим на Тверской булевар, который составляет часть обширного вала. Вот жалкое гульбище для обширного и многолюдного города, какова Москва; но стечение народа, прекрасные утра апрельские и тихие вечера майские привлекают сюда толпы праздных жителей. Хороший тон, мода требуют пожертвований: и франт, и кокетка, и старая вестовщица, и жирный откупщик скачут в первом часу утра с дальних концов Москвы на Тверской булевар. Какие странные наряды, какие лица! Здесь вы видите приезжего из Молдавии офицера, внука этой придворной ветхой красавицы, наследника этого подагрика, которые не могут налюбоваться его пестрым мундиром и невинными шалостями; тут вы видите провинциального щеголя, который приехал перенимать моды и который, кажется, пожирает глазами счастливца, прискакавшего на почтовых с берегов Секваны, в голубых панталонах и в широком безобразном фраке. Здесь красавица ведет за собою толпу обожателей, там старая генеральша болтает с своей соседкою, а возле их откупщик, тяжелый и задумчивый, который твердо уверен в том, что бог создал одну половину рода человеческого для винокурения, а другую для пьянства, идет медленными шагами с прекрасною женою и с карлом. Университетский профессор в епанче, которая бы могла сделать честь покойному Кратесу, пробирается домой или на пыльную кафедру. Шалун напевает водевили и травит прохожих своим пуделем, между тем как записной стихотворец читает эпиграмму и ожидает похвалы или приглашения на обед. Вот гулянье, которое я посещал всякой день, и почти всегда с новым удовольствием. Совершенная свобода ходить взад и вперед с кем случится, великое стечение людей знакомых и незнакомых имели всегда особенную прелесть для ленивцев, для праздных и для тех, которые любят замечать физиономии. А я из числа первых и последних. Прибавлю к этому: на гулянье приезжают одни, чтоб отдыхать от забот, другие - ходить и дышать свежим воздухом; женщины приезжают собирать похвалы, мужчины - удивляться, и лицы всех почти спокойны. Здесь страсти засыпают; люди становятся людьми; одно самолюбие не дремлет; оно всегда на часах; но и оно имеет здесь привлекательный вид, и оно заставляет улыбнуться старого игрока гораздо приветливее, нежели за карточным столом. Наконец, на гуляньи все кажутся счастливыми, и это меня радует как ребенка, ибо я никогда не любил скучных и заботливых лиц», - писал Константин Батюшков в 1811 году в «Прогулке по Москве»1
1812 год огненным колесом прокатился по бульвару. Монахини Страстного монастыря вспоминали, что москвичей, пойманных французами и обвиненных в поджогах, оккупанты сначала расстреливали, а затем вешали на бульварных фонарях. Солдаты Наполеона порубили липовые аллеи, разводили костры. Иными словами, на Тверском бульваре, сама идея которого была позаимствована москвичами у культурных парижан, французы вели себя как дикари, пытаясь уничтожить все, что можно.
Однако уже довольно скоро после изгнания оккупантов из Первопрестольной началась и расчистка бульвара от следов пребывания непрошеных гостей, что неудивительно. После тяжелого, изнуряющего месяца наполеоновского постоя москвичи спешили вернуть Москве довоенный вид. Но как это сделать? Три четверти зданий сгорело. Сгинули в огне и Арбатский театр, и Английский клуб, и Благородное собрание. А бульвар - вот он, пускай совершенно оголенный, сопровождаемый тянущимися вдоль него обгорелыми грудами кирпичей (во что превратились дворянские особняки), но все же живой.
И вот через неделю-другую стали съезжаться кареты к бульвару. Сначала одна, две, затем еще и еще. Так возвращались в город москвичи. И сразу спешили показаться на бульваре, узнать последние новости - кто вернулся, живы ли, здоровы и прочее.
1 Батюшков К.Н. [Прогулка по Москве] // Батюшков К.Н. Сочинения. М.-Л., 1934. С. 297-309.
Бульвар восстановили, он стал еще краше: устроили фонтаны, разбили цветники, установили бюсты выдающихся людей. Открылась и быстро ставшая модной кофейня, потчивавшая своих посетителей вкуснейшими тортами и пирожными.
Прогулки по Тверскому бульвару вновь стали непременным пунктом в строгом распорядке дворянской жизни. Филипп Вигель пишет, что когда он уже после Отечественной войны 1812 года приехал в Москву и познакомился с Петром Вяземским, тот «поспешил записать меня в Английский клуб (куда, однако ж, я не поехал), пригласил меня на другой день к себе обедать и назначил мне в тот же вечер свидание на Тверском бульваре, лишенном почти половины своих дерев, куда два раза в неделю остатки московской публики собирались слушать музыку, имея в виду целый ряд обгоревших домов».1
Здесь устраивались смотрины, назначались встречи и свидания. Тверской бульвар был то место, куда приходили «и людей посмотреть, и себя показать».
Писатель Александр Милюков вспоминал: «Модными гуляньями в Москве были в то время Пресненские пруды, Тверской бульвар и Осташевский сад. Там в очередные дни недели можно было видеть лучшее московское общество. От двух до четырех часов дня прилегающие улицы уставлены были рядами экипажей, а по аллеям двигались пестрые группы гуляющих. На каждом из этих гуляний были свои корифеи и признанные знаменитости: иногда можно было встретить там характерную фигуру Ермолова, с его величаво-львиной головой, или улыбающееся, умное лицо Дениса Давыдова, или шагающего на тонких ногах пресловутого ратника Сергея Глинку...
Кокошкин (Федор Кокошкин, театральный деятель и драматург. - А.В.) посещал регулярно эти гулянья, особенно сад и бульвар, и его можно было видеть преимущественно или с тогдашними литературными и артистическими известностями, или с молодыми дамами. Кто встречал его в эти часы, стоящего перед какой-нибудь московской красавицей и играющего своей тросточкой с живостью молодого франта, тому конечно не могло придти в голову, что через несколько часов он опять превратится в жалкого старика и полиняет, как грошовый московский ситец. Первыми красавицами в Москве считались в то время девицы Фольц. Это были две сестры, обе блондинки, необыкновенно стройные и изящные. В лучшем обществе они не были приняты, и барыни окидывали их строгим, недоброжелательным взглядом, когда они появлялись в ложе Малого театра или на гуляньях, в сопровождении старика внушительной наружности, с длинными седыми усами и орденскими ленточками в петлице статского сюртука. Одни говорили, что это отец молодых красавиц, отставной майор или подполковник бывших польских войск, оставивший службу незадолго до начала революции тридцать первого года. Другие утверждали, что девушки вовсе не дочери его, а только какие-то дальние родственницы, и это отчасти подтверждалось тем, что его видали в костеле, a они ходили в русские церкви. Сомнительная репутация этого семейства кончилась тем, что однажды, после прогулки на Тверском бульваре, где кто-то поднес девушкам два
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.