ФИЛОСОФИЯ И КУЛЬТУРА
"Бывают странные сближенья": Патанджали, Палама, Кьеркегор как предтечи антропологии размыкания
С. С. ХОРУЖИЙ
Обсуждаются основоположения "антропологии размыкания" - одного из ведущих современных направлений неклассической антропологии, базирующегося на парадигме конституции человека в размыкании (т.е. в таких проявлениях, что достигают пределов горизонта сознания, существования и опыта). Анализируются определяющие свойства антропологического размыкания и основанной на нем конституции, а также раскрываются исторические корни антропологии размыкания. Показано, что, наряду с духовными практиками и, в частности, с учениями Патанджали в йоге и Григория Паламы в исихазме, к истокам антропологии размыкания принадлежит также философия Кьеркегора.
Foundations of anthropology of the unlocking are discussed. It is one of the main trends in modern nonclassical anthropology based on the paradigm of the human constitution in the unlocking, i.e. in such anthropological manifestations that reach the border of the horizon of human consciousness and experience. Principal properties of the anthropological unlocking and corresponding human constitution are analyzed and historical roots of anthropology of the unlocking are displayed. It is shown that the sources of the anthropology in question include Kierkegaard's philosophy, in addition to more evident sources in spiritual practices such as the teachings of Patanjali in Yoga and Gregory Palamas in hesychasm.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: антропология, онтология, опыт, сознание, субъект, духовная практика, йога, исихазм, синергия.
KEY WORDS: anthropology, ontology, experience, consciousness, subject, spiritual practice, Yoga, hesychasm, synergy.
1.
Сегодняшние культура и наука по-новому складывают все пасьянсы, контексты, конфигурации эпох и традиций, дискурсов и дисциплин. Возникают неожиданные сближенья и сочетанья, протягиваются новые нити связей... В том есть нужда. Довольно давно уже в сфере гуманитарного знания настало "время разрывов" (Жан-Люк Нанси), старые
© Хоружий С.С., 2011 г.
классические парадигмы познания, "картины мира" (Weltbilde), модели человека оказались разрушены или отброшены. Некое время многие даже полагали, что это разрушение окончательно и что отброшено будет бесповоротно само основоустройство познания и философствования, язык и формы осмысления реальности, фундаментальные предметы и топосы мысли... Но ход вещей не подтвердил этого. Работа разума ныне уже не происходит преимущественно в деструктивном элементе; все более определенно она обращается к поискам, которые, используя расширительно хайдеггеровский концепт, можно было бы обозначить как поиски "другого начала".
В этом небольшом тексте нас будет занимать, как развиваются эти поиски в топосе антропологии и персонологии - по нашему убеждению, центральном и ключевом для всей сегодняшней философской ситуации. "Время разрывов" сказалось здесь, может быть, наибольшими опустошеньями. Именно к этому топосу относилась большая часть утрат и кончин, декларированных постмодернистской мыслью: смерть субъекта, автора, человека... - и в известной мере, эти кончины были не только декларированы, но и продемонстрированы, доказаны. В первую очередь, еще и прежде, независимо от постмодернизма, длительная и углубленная критическая рефлексия, шедшая в рамках общего процесса "преодоления метафизики", привела к выводу о несостоятельности эпистемологической конструкции декартова субъекта познания. Далее, в силу этого, сразу же исчезает почва для существования и всех многочисленных клонов декартова субъекта, каковы субъект нравственный, правовой, культурный, хозяйственный... (хотя, по отсутствию альтернатив, эти концепты еще остаются в заметном употреблении). Затем пришла очередь классической европейской модели человека. Ее основания подрывались двоякими факторами: во-первых, как уже видно на примере субъекта, критика классической метафизики несет прямые антропологические импликации; и, в частности, критика эссенциалистского дискурса немедленно ведет к кризису классической антропологии, поскольку классический человек Аристотеля-Декарта-Канта был эссенциалистским и субстанциалистским конструктом. Во-вторых, к кризису подводила и сама жизнь: процессы и изменения, происходившие с человеком в ХХ в., новые проявляемые им черты решительно противоречили классическому облику, свидетельствуя о появлении или, по крайней мере, зарождении каких-то радикально новых антропологических феноменов и даже антропологических формаций. В итоге, в новом тысячелетии мысль оказывается перед новой и незнакомой антропологической реальностью, для понимания которой концепты и методы прежней антропологии несостоятельны.
В такой ситуации проблемное поле антропологической рефлексии достигает предельной широты. В коренном переосмыслении, пересмотре нуждаются отнюдь не только конкретные области и темы, но и само понимание антропологии как таковой: ее задач и ее предмета, ее статуса в универсуме гуманитарного знания, природы ее дискурса. В итоге "антропологического поворота" современной мысли роль антропологической реальности теперь видится по-новому: она выступает как базовый уровень глобальной реальности, обладающий объясняющими и определяющими потенциями. Вследствие этого от новой антропологии ожидается, что она сможет стать плавильным тиглем, претворяющим в концептуальное и эпистемологическое единство все дискурсы, говорящие прямо или косвенно о человеке, - "человекомерные"1. Столь же кардинальные проблемы сегодня должны решаться в ключевом разделе антропологии - в персонологии или субъектоло-гии, где пытаются концептуализовать самого героя, действующее лицо антропологии. Все привычные концептуальные персонажи, что издавна обитали здесь - "субъект" (всех видов и толков), "Эго", "индивидуум", "личность" и прочие - утратили прежние свои смыслы, поставлены под сомнение, либо попросту убраны со сцены. Названием коллективного сборника, выпущенного в 1991 г. группой крупнейших европейских философов, именитые авторы - Деррида, Лиотар, Бадью, Люс Иригарэй и другие - выставили вопрос: "Кто приходит после субъекта?". Вопрос, однако, не получает в сборнике отчетливого ответа. Мысль о человеке продолжает оставаться в состоянии поиска и даже известной дезориентации, ввиду противоречивых изменений, происходящих с "протагонистом антрополо-
гии". И все же "время разрывов" уже позволяет сделать некоторые содержательные выводы, пускай и негативного рода.
Новой, становящейся антропологической реальности не могут отвечать известные, классические парадигмы конституции человека - парадигмы, основанные на фундаментальных концептах сущности, субстанции и субъекта. Должны быть найдены иные, неклассические парадигмы, способные описать ту антропологическую реальность, о которой нам говорят ведущие антропологические тренды наших дней. Эта реальность характеризуется радикально иными модусами субъектности, структурами личности и идентичности, она может быть, весьма вероятно, плюралистичной, т.е. включающей в себя не единственную антропологическую формацию ("существо Человек"), а некоторый ансамбль формаций или существ, которым отвечают крайне различные парадигмы конституции, вплоть до присущих уже не "человеку", а "постчеловеку".
Искомые парадигмы не могут явиться плодами отвлеченного конструирования, путь к ним требует снова, в очередной раз, обращения к опыту, к феноменам, zu den Sachen selbst. Все последние продвижения современной мысли о человеке связаны с прямым обращением к антропологическому опыту: так, антропология Делеза и философов его круга опиралась на "предельный опыт" (experience-limite) современного человека, антропология позднего Фуко - на опыт "практик себя" поздней античности. Но при всей ценности этих продвижений нельзя не заметить, что они основываются на достаточно ограниченной феноменальной базе: по существу, антропологическая реальность здесь - это западный человек в перипетиях его исторического пути. Очевидно, что за пределами этой западной перспективы остаются обширные пространства иного антропологического опыта, не вмещаемого ею: вспомним хотя бы антропологические практики буддизма, отрицающие Я и ориентированные к снятию, разрушению всех личностных и субъектных установок. Меж тем сегодня, продумывая концептуализацию "протагониста антропологии" заново и ab ovo, с начала (или "другого начала"), мы никак не должны априори ограничивать многообразие антропологического опыта в нашем поле зрения: всякое такое ограничение может сказаться, вообще говоря, утерей, отсечением каких-либо путей и направлений концептуализации, каких-либо возможных обликов, репрезентаций "человека".
2.
Эта экспозиция ситуации и задач антропологической мысли делает понятными мотивы и логику проекта синергийной антропологии. Под этим именем уже целый ряд лет мы развиваем определенную стратегию построения неклассической антропологии, которая активно использует антропологический опыт Восточного христианства, однако не ограничивает себя этим опытом. Пожалуй, именно специфическая роль антропологического опыта есть ключевой момент в концептуальной структуре синергийной антропологии, и эта роль требует точного описания. Мы избираем исходную феноменальную базу: антропологический опыт исихазма, восточнохристианской аскетической практики, и углубленно анализируя ее, извлекаем вывод - плацдарм для дальнейших продвижений (mutatis mutandis, аналог Декартова cogito в логике философского построения). Вот вкратце этот вывод: в исихастской практике реализуется неклассическая парадигма конституции человека, описываемая богословским принципом синергии, который представляется в антропологическом аспекте как принцип размыкания человека к иному образу бытия - "личному бытию-общению", соответствующему христианской онтологии. Конститутивная роль размыкания навстречу Богу явно и ясно утверждается в исихастских текстах - ср., напр.: "Исихаст тот, кто явственно взывает: Готово сердце мое, Боже (Пс. 56,8)" [Св.Иоанн Лествичник 1894, 232]; эту формулу из Псалмов можно считать классическим выра
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.