E.A. Yagafova. The Chuvash in the Intercultural Borderzone of Ural-Povolzhie
Keywords: Chuvash, ethnic boundaries, ethnic groups, ethnic interaction, Ural-Povolzhie, multiethnic environment, ethnic identity, socio-cultural adaptation, intercultural borderzone
The article discusses the issue of the shaping and functioning of ethnic boundaries in culturally mixed villages and towns of Ural-Povolzhie. The author demonstrates that among the significant markers of ethnic boundaries are language, spatial organization, religious-ritual culture, food, clothing, and behavior specificities, while the indicator of their stability is the degree of maintenance, usage, and actuality of such markers among the Chuvash and their neighbors.
ЭО, 2009 г., № 6 © М.М. Магомедханов
ДАГЕСТАНЦЫ: ГРАНИ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ (ЭТНОЯЗЫКОВЫЙ И СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТЫ)
Ключевые слова: дагестанцы, дагестанскость, дагестанская идентичность, этноязыковое самосознание, этнические стереотипы, конфессиональная идентичность, кавказская идентичность, российская идентичность
Дагестанцы, как и любой социальный организм, имеют свою исторически заданную систему внутренних и внешних детерминантов развития, свою однотипную в сущностных параметрах социальную структуру, свои ориентированные в историческом времени, геополитическом и культурном пространстве объективные и субъективные основания дагестанской и российской идентичности.
Межэтнические отношения в Дагестане, по словам В.А. Тишкова, "в последние два десятилетия обрели до того невиданные в истории региона жесткие групповые очертания в ущерб общедагестанской идентичности" (Тишков 2005:5).
Этнический фактор, традиционно не игравший существенной роли во взаимоотношениях дагестанских общин (джамаатов), используется в наши дни в качестве ключевого элемента общественно-политической жизни. С 1990-х годов стали появляться проекты по обустройству Дагестана, в которых дагестанская идентичность рассматривается как нечто эфемерное, а взамен якобы "искусственно созданной государственности с географическим названием Дагестан" предлагается "вычленение" аварцев, кумыков, лезгин, даргинцев, "каждого в отдельности, в качестве самостоятельных субъектов Федерации" (История, культура 2007: 82-85). Между тем изучение феномена общей идентичности в условиях языкового и этнокультурного многообразия, при всей научно-теоретической, а применительно к Дагестану и практической значимости данной темы, сводилось к подбору эквивалентных понятию "дагестанцы" терминов ("дагестанская нация", "метаэтнос", "суперэтнос" и т.п.).
В настоящей статье рассматриваются характерные для дагестанцев нюансы самосознания и "грани" идентичностей, при этом автор раскрывает собственные видение и понимание феномена "дагестанскости".
Магомедхан Магомедович Магомедханов - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН; e-mail: mkhan@yandex.ru
* * *
В этнологической литературе термины "уровень культурной идентичности", "выраженность этнического самосознания", "этничность" часто употребляются как синонимические, а критерии этничности формулируются на основе прямых или имплицитных сравнений (Губогло 2003: 35), которые "необязательно построены на негативной оппозиции и необязательно по отношению к другим этническим общностям" (Тишков 2001: 230).
К компонентам этнического самосознания принято относить язык, представления об этнической территории, этногенетические предания и мифы, а также весь спектр выразительных в этнографическом отношении элементов бытовой, духовной и поведенческой культуры - от пищи и застольного этикета до мимики и жестов.
Этничность как "демиург этноса, источник его реальных и потенциальных сил и возможностей" (Бгажноков 2003: 8) и как форма выражения этнического самосознания "предполагает наличие социальных маркеров... дифференциации групп, сосуществующих в более широком поле взаимодействия" (Тишков 2001: 231).
В политической жизни этничность часто облекается в форму "воли народа", хотя выразителями этой воли обычно выступают социально и институционально организованные группы, обладающие властью, богатством, интеллектуальным, творческим и информационным ресурсом обслуживающего их персонала (Губогло 2003: 72-76). Кроме того, этничность может быть актуализирована не только созидательными, но и деструктивными способами, носить эмпативный или агрессивный характер.
Как будет показано ниже, социальные связи и межэтнические отношения в Дагестане имеют ряд особенностей, обусловленных факторами исторического, демографического (преобладание сельского и относительно позднее формирование городского населения), семейно-бытового (традиционность семейных отношений, прочность родственных уз) характера. Своеобразны здесь этнокультурная среда и социально-психологическая атмосфера социализации личности дагестанца, формирования его мироощущения, идентичности.
"Этнические" территории и этнические смешения
«В Дагестане, - подчеркивает М.А. Агларов, - не было и не могло быть национальных или этнических границ - их заменяла густая сеть границ территориальных владений сельских обществ, их союзов, феодальных образований, что составляло отдельную, жизненно важную реалию этнической, политической и правовой культуры... Были и, можно сказать, весьма часто конфликты и даже военные столкновения между обществами за неприкосновенность их общинных территорий. Межэтнических войн или вооруженных столкновений история Дагестана не фиксирует. Если случался конфликт между двумя общинами, принадлежавшими разным этническим образованиям, он погашался обычными методами по праву и соглашениям, без заступничества "за своих" со стороны этносов» (Агларов 2007: 24-25).
До начала ХХ в. основная масса населения Дагестана была расселена в сельской местности, в пределах территорий "своих" сельских общин. Небольшие этнические анклавы, например, аварские поселения Ансалта, Рахата, Тандо, Шодрода в соседстве с ботлихцами и годоберинцами, Кусур (среди рутульцев), лакские села Шали (среди арчинцев и аварцев), Балхар и Шадни (среди даргинцев) и другие, не меняли устоявшейся картины этнической мозаики и поселенческой структуры Дагестана (Волкова 1973).
ХХ в. в демографической истории Дагестана отмечен этническими перемещениями, принудительными и добровольными переселениями, которые существенно изменили этническую палитру географии Дагестана (Ибрагимов 1984; Традиционное и новое 1988). Достаточно сказать, что только за период с 1959 по 1989 г. с гор на равнину было переселено более четверти миллиона человек (Искендеров, Талибова 2007:
180). Население городов за тот же период увеличилось в 2 раза и к 1989 г. составило 786,7 тыс. человек (Основные итоги 1990: 2).
В результате "регулирования" демографического и земельного дисбаланса между горными и равнинными районами путем форсированного переселения горцев на равнину и преднамеренного этнического смешения населения, власти Дагестана ожидали получить процветающую экономику и "интернационализацию общественной жизни". Но наряду с экономическими результатами такой политики республика получила неизбежные при столь масштабном демографическом эксперименте социально-экономические проблемы в горах и поземельные конфликты на равнине. Усугубило положение и то, что к 1980 г. большая часть равнинных колхозов была преобразована в совхозы (Искендеров 1982: 90). Последние привлекали жителей экономически неблагополучных горных районов гарантированной заработной платой, перспективой получить более высокую, чем в колхозах, пенсию, благоустроенностью совхозных поселков, наличием "городских" услуг, предоставлением временного жилья и т.д. Рабочие совхозов, в отличие от колхозников, не имели земельного пая и права (решением общего собрания) исключать кого-либо из своего коллектива или принимать в него "со стороны", а потому не могли влиять на рост народонаселения совхозных поселков за счет переселенцев.
Сегодня весь равнинный Дагестан - от Самура до Ставропольского края и Калмыкии - предстает перед нами как сплошная зона этнического смешения и эпизодических конфликтов, которые возникают в основном по двум причинам: из-за "несправедливого" распределения земельных участков между "первопоселенцами" и "переселенцами", а также в связи с выдвижениями (назначениями) на руководящие должности. Трения и инциденты на этой почве широко освещаются в СМИ и научных публикациях как "межнациональные отношения" или "межэтнические конфликты", хотя корни последних лежат отнюдь не в этнической плоскости.
Следует сказать, что в досоветском Дагестане переселение из одной сельской общины в другую носило эпизодический характер и осуществлялось на условиях безусловного принятия новыми поселенцами порядков принимающей общины, иначе говоря, на условиях добровольной "натурализации" и ассимиляции второго-третьего поколения в новой среде.
В советский период, особенно с 1950-е годы, когда миграционные процессы приобрели невиданные в Дагестане масштабы, о подобной практике и последствиях переселения не могло быть и речи. Переселенцы с гор образовывали на равнине новые поселки (таковых более 75) или отдельные кварталы в старых кумыкских и русских поселениях. Подобная поселенческая структура наряду с развитием транспорта и коммуникаций способствовала сохранению внутриобщинных связей и этнической идентичности. Кроме того, в результате "внедрения" в общественное сознание советской концепции национальных отношений с ее известной абсолютизацией этнической территории как условия формирования и атрибута (компонента) "нации", восприятие таких категорий, как "наша земля", "чужая земля" и т.п., стало приобретать несколько иной, "этнополитический" оттенок. Тем не менее отмеченная М.А. Агларовым традиция решать территориальные и иные споры безотносительно к этнической принадлежности вовлеченных в них сторон все же сохранилась. Благодаря посредничеству "нейтральных" общин (джамаатов) и авторитетных духовных лиц, правительству Дагестана до сих пор удается сдерживать поземельные споры, не давая им перерости в межэ
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.