ДЕНЬ ТРЕТИЙ
РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ, И ТЕОРИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ
Если в последние годы наблюдается некоторое оживление старых споров о сущности феодализма, то вопрос о том, как средневековая Европа стала Европой Нового времени, отдан медиевистами "на откуп" обществоведам и культурологам. При этом частое злоупотребление словами "теория модернизации" вызывает у профессиональных историков вполне оправданную аллергию. Вместе с тем, можем ли мы что-нибудь предложить взамен? Достаточно ли мы осведомлены о современных теориях модернизации? Возможно ли произвести "инвентаризацию" наших собственных (то есть основанных на эмпирическом материале, а не на абстрактных схемах) интерпретационных моделей, позволяющих описывать и, главное, преподавать историю ХУ1-ХУП вв.?
Из приглашения участникам конференции
В.М. Володарский
РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ, ТЕОРИЯ МОДЕРНИЗАЦИИ И "БРИТВА ОККАМА"
Я хотел бы обратиться к истории возникновения обсуждаемых нами сегодня понятий. В начале 90-х годов принятие термина "раннее Новое Время" состоялось после двух больших дискуссий, которые проходили в ИВИ РАН и затем в МГУ. Организованы они были, в частности, Ассоциацией медиевистов, к названию которой потом добавилось еще полстроки - "и историков раннего Нового времени". Выступали многие специалисты, новисты и медиевисты: А.В. Адо, В.Н. Малов, А.А. Сванидзе, С.П. Карпов и другие. Поскольку в марксистской историографии, особенно в поздне-марксисткой, уже близкой к поре развала СССР, существовала прочно устоявшаяся традиция выделять переходный период определенной длительности, от феодальной формации к капиталистической, от Средних веков к Новому времени, то фактически острых дискуссий на двух конференциях не развернулось. Все очень легко переименовали то, что раньше называлось "эпохой перехода" со всеми
его особенностями, зная, что на Западе это уже принято. Поступили в данном случае, я считаю, не совсем правильно. Надо вдуматься, а что же такое "раннее Новое время", как его выделять, на какое пространство распространять и т.д. Тогда это не обсуждалось или обсуждалось без особого стремления углубиться в проблему, - переименовали и все.
Был в этом элемент, напомнивший мне немного Фюстеля де Куланжа, который когда-то ехидно говорил о немецкой историографии, что там сначала какую-то концепцию выдвигает кто-то один, потом его с двух сторон поддерживают двое других, а потом немецкая историография работает батальонами, перехватив все то, что разработал этот один, а потом и эти трое. Я боюсь, что в свое время мы поступили также, не задумавшись над тем, что кроется за терминологией, которая очень тщательно отрабатывается в западной историографии. В связи с этим необходимо сначала воздать должное теории модернизации, а потом я объясню, почему лично для себя я хороню ее для определенного периода.
Теория эта сложилась в 50-60-е годы XX в. Несомненно, она несла отпечаток "холодной войны" и в ту пору была однолинейной. И кроме Уильяма Ростоу я хочу напомнить одного из классиков этой теории - Толкотта Парсонса. Смысл состоял в том, что модерн надо рассматривать как способ выхода из традиционного общества. Это осуществилось между XVI и XIX вв. и далее получило развитие, достигнув некой вершины, к которой и надо стремиться всему человечеству, потому что она является образцом для всего мира. После того как теория модернизации была выработана в Западной Европе и Северной Америке, она стала постепенно применяться к разным ареалам. Речь шла о том, что американские и западноевропейские образцы стали той парадигмой, которую потом перенимают остальные.
Теория затем подверглась критике. Она трансформировалась, становясь многолинейной. Это я готов подтвердить текстами человека, который является одним из классиков этой теории, Ш. Айзен-штадта: он выдвинул теорию множественности исходных традиций и множественности путей к развитию, к модерну, множественности вариантов самого модерна. Когда стали, как обычно в западноевропейской историографии, по винтику раскручивать весь механизм этой теории, определяя, что в ней ценного, то выяснилось, что она не отвечает на большое количество вопросов.
Во-первых, вычленить в историческом потоке только то, что имеет тенденцию устремляться к этому самому модерну, - не совсем возможно, потому что эти тенденции связаны с множеством других
4*
противодействующих и сопутствующих моментов, дают контекст этому движению. Во-вторых, есть моменты кризисов, конфликтов, "откатов" назад. Они этой теорией как бы отбрасывались, и только в последние годы, когда речь пошла о множественности путей, они стали учитываться. Дальше сама эта теория оказалась очень востребованной в годы "холодной войны". Советский Союз, вероятно, мог бы выдвинуть свой вариант подобной теории, подчеркивая логику движения в сторону коллективизма, предложить иной вектор развития, отличный от американского или западноевропейского, но этого не произошло. У нас всегда недооценивалась теоретическая работа в области исследования Средневековья, а также XVI и XVII веков. Но сегодня оказалось, что свои, совсем отличные от западных, варианты модернизации предлагают Индонезия, Китай, Япония, не говоря уже о России. Оказалось, что теория не имеет под собой какой -то прочной базы. В таком случае, можно ли о ней говорить как о теории или все-таки она осталась на уровне гипотезы, на какое-то время завоевавшей умы, а затем начавшей рассыпаться.
Но в конце 60-х годов именно под теорию модернизации давали много денег. Постепенно немалое количество западноевропейских университетов, в том числе в Германии, институционализировали эту теорию, во многих появились особые кафедры. Причем, число университетов увеличивалось, соответственно множились кафедры, росло количество специалистов, которые стали заниматься ранним Новым временем, начиная его со второй половины XV в.
По-разному можно определять рамки раннего Нового времени: падение Константинополя, открытие Америки, развитие книгопечатания, расцвет культуры Возрождения на новой фазе, потому что, скажем, до середины XV в. ренессансное искусство практиковалось во Флоренции, а потом с помощью Антонелло да Мессины и других авторов перешагнуло границы Тосканы и пошло уже по всей Италии, а с 70-х годов XV в. оно начало распространяться по всей Европе: в Англии, Германии и проч. и проч. ... Обычно, так же как у нас, спокойно говорили, что переходный период - некая конвенция, условность, поэтому нельзя брать какую-то одну четкую дату, а надо брать некий более менее охватываемый взглядом период.
Конец, наоборот, оказался более ясным, потому что речь шла о расставании с обществом аграрного типа, т.е. традиционалистским, в котором тон задает религия. Предполагалось, что всё рационализируется, усиливаются секулярные моменты и т. д. Разворачивается промышленная революция, или промышленный переворот в Англии, а затем начинается индустриализация и где-то к наполео-
новской эпохе или вскоре после нее, уже становится заметно, что перед нами иная система. Речь идет именно о системе, потому что не только по одному фактору, как в марксизме - основополагающему экономическому - надстраивается все остальное, и не по чисто "идеалистическому", как у нас говорили, духовному фактору, а это обусловлено целым комплексом причин. По свидетельству библиографов, количество изданий самого разного рода по раннему Новому времени уже почти сравнялось со всем тем, что за многие времена выходило по истории Средних веков в целом, т.е. работа кипит очень интенсивно в этой области.
Но на этом моя апология теории модернизации заканчивается. Я не хочу рассматривать вопросы о том, как эта теория - или гипотеза - модернизации действует в позапрошлом, прошлом или в нынешнем веках. В России полно всяких учреждений, в которых уже в названии присутствует слово "модернизация". Мы модернизируем всё: язык, телевидение, экономику. Но вот как это можно применить к XVI, XVII и XVIII вв.? Я мог бы назвать много случаев, когда чуть ли не каждое явление - обновление, изменение - объясняется словом "модернизация".
Как человек, занимающийся наукой, идя на трибуну, я подумал, какая радость, что у нас такой разнобой в терминах, концепциях и т.д. Праздник, когда у нас возникает дискуссия, - это заставляет думать, искать более основательные аргументы, потому что тебя могут оспорить, ты слушаешь, что говорят другие, какие аргументы они приводят... А потом я снова настраиваюсь на угрюмый лад, вспоминая, что после этой конференции мне надо будет идти к студентам и давать какие-то модели, какие-то схемы и объяснять им, что такое "раннее Новое время", что такое теория "модернизации" и пр. И тогда становится тяжко. Я вижу, что там, где я могу использовать "бритву Оккама", могу не умножать сущности и без чего-то обойтись, я постараюсь обойтись.
Я уже обошелся в своих текстах без двух революций раннего Нового времени, и честно говорю Вам - я горжусь, что в учебнике под редакцией С.П. Карпова эти главы довелось писать мне. Оказалось, что все можно объяснить, абсолютно не прибегая к этим понятиям. Со мной многие не согласны, ради Бога, пусть каждый, кто не согласен, напишет разделы по-своему. Кроме того, я писал с большим трудом, с муками, связанными с тем, что мне пришлось опровергнуть работы моего учителя1 о немецкой раннебуржуазной революции. Если говорить о том, как эта концепция развивалась,
1 Моисея Менделевича Смирина (Примеч. отв. ред.).
что в ней достойно внимания, а что нет, то я согласен с тем, что однажды сказала в подобном споре А. А. Сванидзе: надо изучать этот период трояко. По моему, суть вопроса выявлена очень ясно. Можно обращать внимание на медленно развивающиеся экономические процессы, и на некоторые другие явления, меняющиеся в той же динамике. Можно, напротив, обращать внимание на то, что появилось нового, и рассматривать период под этим углом зрения. И наконец, можно подойти к периоду с точки зрения его специфики, т.е. не в его отношении к старому, не в его отношении к новому, а вот в этом их симбиозе, в противоречиях, в противодействиях и т.д.
Теперь о термине "модернизация". Трудно не обратить
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.