ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2004 • < 6
А. КИМБАЛЛ
Деревенский кабак как зародыш гражданского общества во второй половине XIX в.
Кабак, трактир, постоялый двор, харчевня и корчма на протяжении столетий представляли собой сесть провинциальных питейных заведений в разных местностях России. Чиновники небезосновательно подозревали их в различных нарушениях, а духовенство считало средоточием безнравственности. В то же время кабаки служили центром деревенской народной жизни, часто будучи единственным местом, где люди разных социальных классов могли общаться друг с другом, с местным начальством, знакомиться с проезжающими. Кабак, таким образом, расширял рамки официально санкционированного круга общественных контактов, находившихся под строгим надзором царских чиновников. Мир трактирного общения в определенном смысле бросал вызов царской общественно-служебной иерархии.
В самом деле, где еще, как не в трактире, могли встретиться крестьяне и другие местные жители, чтобы обсудить насущные проблемы своей общины? Имелось ли иное общественное место, где можно было не только решить повседневные дела, но и получить удовольствие, запросто посудачить в своем кругу, в стороне от вездесущего начальственного ока?
Господский дом для этого - место явно неподходящее, так же как и церковь или контора местного начальника. Деревенская мельница была, как правило, невелика и не могла стать центром сельской жизни. Изба зажиточного крестьянина иногда служила местом встреч, но и здесь было тесновато, да и не было принято частный дом превращать в публичное место. На широкой площади, базаре или ярмарке под открытым небом было много места для общения. Однако и там погода не всегда способствовала приятному и доверительному разговору. Кроме того, чиновники в большей степени опасались открытых сборищ, чем встреч небольших групп людей. Закон 1839 г. официально запретил открытые многолюдные собрания и, казалось, приглашал толпу переместиться внутрь кабака: "В казенных селениях запрещаются перед питейными домами всякого рода сборища", - говорилось в нем [Полное... 1859, с. 282].
Для деревенских жителей абстрактное понятие "публичная сфера" воплощалось в местном питейном заведении, которое стало характерным и осязаемым "публичным местом" провинции.
Анкеты князя Тенишева
Этнографический проект, начатый князем В. Тенишевым в конце 1880-х гг. и охвативший 23 центральных губернии Российской империи, проливает яркий свет на темные закоулки русского кабака. Перед нами предстает образ недавно обнаружившегося провинциального гражданского общества. На протяжении полутора десятков лет,
Kimball Alan — историк, профессор университета штата Орегон (США).
вплоть до конца революции 1905 г., немало этнографов-любителей со всех концов империи продолжали работу Тенишева, используя его чрезвычайно длинный и стандартизированный перечень вопросов, охватывающий все аспекты сельской жизни. Доклады этих этнографов являются частью ценного тенишевского архива, который хранится в Российском этнографическом музее Санкт-Петербурга (РЭМ). Очень немногое из этого собрания опубликовано. Например [Попов, 1993; Фирсов, Киселева, 1993; Бпегеоп, 1987; ОИекшап, 1996].
Вопрос номер 105 был сформулирован Тенишевым следующим образом: "Трактир. Постоялый двор. Роль этих заведений как общественных собраний крестьян. Как собираются крестьяне в трактире или пристанище? Какие там ведут преимущественно разговоры?". Другие вопросы анкеты нацелены на выяснение связи кабака с более широким кругом сельских властей и учреждений. В вопросах с восьмого по одиннадцатый, например, Танишев интересуется ролью крестьянской сходки (от деревенского до волостного уровней) и отношениями крестьян с земским начальником, исправником, становым приставом, урядником, сотским, десятским и с деревенским старостой. Вопросы с сорок четвертого по девяностый рассчитаны на выявление уровня правовой сознательности крестьян и их отношений с различными судебными инстанциями. Вопросы об экономической жизни деревни пронизывают почти все разделы анкеты, в то время как вопрос 184 сосредоточивается на базаре и ярмарке [Фирсов, Киселева, 1993, с. 336-337, 372-376, 393].
Около двух тысяч ответов на вопросы анкеты Тенишева, полученных из двадцати трех провинций, показали, что кабак был сердцем провинциального гражданского общества накануне революции 1905 г. В одном из кабаков Владимирского уезда, по сведениям, собранным этнографами, "сидят самые уважаемые люди: церковный староста, старшина и другие. Кабак рассматривается крестьянами не в узком значении этого слова (питейное заведение), а в более широком - как место общения. Там можно узнать все новости, приобрести сведения, например, о ценах на овес" [Фирсов, Киселева, 1993, с. 336-337, 372-376, 393]. Так как далеко не каждый мог себе позволить подписаться на ежедневную газету, кабак стал чем-то вроде избы-читальни. В Юрьевском уезде Владимирской губернии, например, трактир выписывал популярную и поучительную еженедельную газету "Сын Отечества".
В русском кабаке стало обычным нечто похожее на "до" и "послепарламентские" обсуждения социальных проблем. Так, мирской сход в деревнях Меленковского и Муромского уездов Владимирской губернии собирался напротив кабака (несмотря на запрет упомянутого выше закона 1839 г.). Одним из обычных вопросов на повестке дня была аренда самого кабака, так как он находился там под надзором мирского схода. В одной из деревень Меленковского уезда управляющий кабаком платил сельскому обществу 800 руб. за право содержания питейного заведения. Плата принималась "владельцем" кабака, которым в данном случае было все сельское общество (после упразднения крепостного права этот термин применялся к разного рода комбинациям крестьянских поселений). В этом уезде, как сообщал наблюдатель, "винная лавка -центр жизни". В деревне Покровского уезда Владимирской губернии мирской сход собирался в самом кабаке. В соседних деревнях кружки по обсуждению дел мирского схода встречались в трактире [Фирсов, Киселева, 1993, с. 47, 48, 50, 83].
Тысячи жизненных нитей связывали кабак с официальными учреждениями деревни. Базарные дни, как и дни заседаний волостного суда, ознаменовались коллективной выпивкой. "Кабак - это своего рода клуб в селе Ляхи", - говорили крестьяне. Слово "клуб" используется здесь в серьезном, осознанном смысле, хотя и не без доли сатиры, намекающей на изысканные собрания цвета не только местного, но и столичного общества. Селяне поэтому хвастались тем, что у них тоже есть "своего рода клуб" [Фирсов, Киселева, 1993, с. 88].
Кабак был не только местом, где сельское население общалось друг с другом и с провинциальным начальством. Здесь занимались и хозяйственными делами. Селяне встречались там с проезжими купцами и другими путешественниками, которые рас-
сказывали о событиях, происходящих за пределами данного региона. По сообщениям наблюдателей, трактир в Аньково - это "местная биржа, где свершаются всевозможные торговые сделки, а по субботам и в базарные дни распивают литки сделок, заключенных на базаре; кутежи бывают реже, и пьяные гулянки часто сопровождались необычайно красивым пением. У нескольких завсегдатаев этого заведения были хорошие голоса. А так как их было не менее пятидесяти, из них был сформирован хор". Эта характерная черта кабака получила известность уже в начале 1850-х гг. благодаря рассказу И. Тургенева "Певцы" [Фирсов, Киселева, 1993, с. 89].
Деревня Талызин в Орловской губернии славилась богатыми традициями своего кабака. Местные селяне утверждали, что их кабак был самым лучшим в волости и поэтому служил центром провинциальной жизни народа в регионе - местом, где заключались и расторгались все волостные хозяйственные сделки. "Кабашник" (то же, что и "кабатчик") служил своего рода посредником по обмену всеми важными сведениями, нейтральным проводником информации между разными слоями местного населения, государственными и хозяйственными инстанциями. Брат волостного старшины был завсегдатаем кабака, выступая здесь в роли секретаря-регистратора. Старшина и сам часто захаживал в кабак, чувствуя обязанность и потребность посекретничать с ка-башником, к примеру, о том, что на уме у земского начальника. Вспомним, что должность земского начальника была учреждена в 1889 г. в целях централизации государственной власти в деревне и обуздания растущей независимости земских и сельских собраний. Кабак, будучи эпицентром деятельности низов, нашел практический способ обойти этот новый реакционный акт государства. Если присмотреться повнимательнее, то окажется, что и сам земский начальник нередко бывал сообщником в этой тихой "подрывной деятельности" кабака. Он появлялся здесь довольно регулярно, чтобы поделиться новостями и собрать сведения о местных событиях и прочих вопросах, представляющих публичный интерес. Волостные судебные органы пользовались кабаком для опроса свидетелей и сбора показаний до официальной судебной процедуры. Когда заседание волостного схода прерывалось, оживленные дискуссии о текущих делах продолжались в кабаке [РЭМ, д. 1148, л. 5].
Кабак в анкетах Тенишева выступает как самое значительное после церкви общественное помещение в деревне. В отличие от церкви кабак был земным, посюсторонним полюсом жизни; его можно было бы назвать "рынком идей" в повседневной будничной жизни. Здесь обсуждались практические нужды и различные взгляды на восприятие мира. Кабак представлял провинциальное лицо новой русской общественности как части более широкого пласта гражданского общества на ранней стадии его формирования.
Значение выражения "гражданское общество" спорно. В контексте данной статьи гражданское общество - термин, который описывает практику обособленных, самосозидаемых, утвердившихся социальных групп и организаций, находящихся во взаимозависимых, взаимообязывающих, многогранных отношениях с двумя другими крупными элементами народной жизни - политической властью и экономикой. Разница между "гражданским" и каким-либо другим обществом - в сложности тесных, взаимозависимых и симметричных отношений между гражданами и государств
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.