Время и люди
В.О. ПЕЧАТНОВ
ДИПЛОМАТ НОМЕР ОДИН
(К 90-летию А.Ф. ДОБРЫНИНА)
Более чем двухвековая история российско-американских отношений богата яркими именами крупных дипломатов с обеих сторон. Но и на этом колоритном фоне фигура Анатолия Фёдоровича Добрынина стоит особняком. Дело даже не столько в рекордно долгой продолжительности на посту посла в Вашингтоне (с 1962 по 1986 г.), сколько в масштабе его личности и том практическом вкладе, который он внёс в развитие отношений наших стран за долгие годы работы на американском направлении. Она началась ещё в 1952 г., когда Анатолий Фёдорович приехал в Вашингтон в качестве советника Посольства СССР. За плечами молодого дипломата было первоклассное техническое и дипломатическое образование, опыт инженерно-конструкторской, научной и мидовской работы - от секретариата министра до заместителя генерального секретаря ООН. Эта разносторонняя подготовка позволила ему быстро выделиться среди своих коллег. Достаточно просмотреть его аналитические материалы тех лет, доступные ныне в Архиве внешней политики МИД, чтобы убедиться, что с приходом Добрынина произошёл заметный сдвиг в понимании политической ситуации в США - от примитивного идеологизма и пропагандистских штампов в сторону объективности, постижения реальной сложности американской действительности. Этот реализм и профессиональная аналитическая хватка станут неизменными атрибутами всей дальнейшей деятельности Добрынина, расцвет которой пришёлся на годы его посольской службы в Вашингтоне.
Уже тогда он стал поистине легендарной фигурой в дипломатическом сообществе. Когда дуайен дипломатического корпуса в столице США, Анатолий Ф. Добрынин, покидал её после почти 24-х лет посольской службы, «Нью-Йорк таймс» писала о «конце эры», а Госдепартамент (беспрецедентный слу-
* ПЕЧАТНОВ Владимир Олегович - доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой МГИМО (У) МИД РФ. Copyright © 2009.
чай) сделал публичное заявление по поводу его карьеры, охарактеризовав её как «высокий образец искусства дипломатии». Но только теперь, после публикации документов, мемуаров его партнёров по переговорам и многочисленных научных исследований международных отношений того времени, стало возможным по-настоящему объективно осмыслить мировую политику тех лет и ту роль, которую играл в ней посол Добрынин. Она определялась сочетанием двух решающих обстоятельств: личного таланта и стоявшей за его спиной мощи мировой державы. То был редкий случай, когда масштаб личности дипломата соответствовал масштабу представляемой им страны и исторических задач, стоявших перед двумя ведущими державами мира.
А.Ф. Добрынину принадлежит видная роль в урегулировании смертоносного Карибского кризиса в 1962 г. и военных конфликтов 1967 и 1973 гг. на Ближнем Востоке, подготовке важнейших советско-американских соглашений по стратегическим вооружениям (ОСВ-1, ОСВ-2, Договора по ПРО, Соглашения о предотвращении ядерной войны 1973 г.), в продвижении европейского процесса, Венских переговоров по обычным силам и вооружениям в Европе и четырёхстороннего соглашения по Западному Берлину (1971 г.). Венцом добрынинской дипломатии стал исторический прорыв к разрядке в советско-американских отношениях начала 1970-х годов, который вряд ли был бы возможен без знаменитого «секретного канала Добрынин - Киссинджер», не имеющего аналогов во всей новейшей истории дипломатии. Обо всех этих событиях подробно и увлекательно рассказал сам Добрынин в своих знаменитых теперь мемуарах . Но есть вещи, о которых он предпочитает не говорить, ибо справедливо считает некорректным давать оценки собственным достижениям и личным качествам, предоставляя это другим, более отстранённым наблюдателям.
В чём же секрет «феномена Добрынина», над разгадкой которого ломали голову его современники и продолжают размышлять историки? Интеллект, эрудиция, обаяние, проницательность («Добрынин видит людей насквозь», - в один голос говорили мне и его помощники, и знакомые с ним американцы), прекрасное знание страны пребывания, мастерство переговорщика - эти необходимые любому хорошему дипломату качества отмечаются всеми знающими Анатолия Фёдоровича. Но от профессионала большого калибра - участника важнейших внешнеполитических решений, требуется нечто большее. Он должен обладать высоким авторитетом в обеих столицах, иметь прямой доступ к высшему руководству обоих государств и пользоваться его доверием. В этом отношении Добрынину просто не было равных. Член ЦК КПСС с многолетним стажем, участник многих заседаний Политбюро, он хорошо знал реальное положение дел и настроения в советских верхах, что высоко ценилось в Вашингтоне. Не просто было блестящему аналитику и тонкому знатоку американской действительности не отрываться от кремлёвской политической «кухни» на протяжении стольких лет пребывания в Вашингтоне, находя общий язык с членами Политбюро, многие из которых плохо разбирались в тонкостях дипломатии и придерживались откровенно антиамериканских предубеждений.
1 См.: Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. 24 года послом в Вашингтоне при шести президентах США. М., «Автор», 1996 (Отрывки из книги были опубликованы в журнале «США -ЭПИ», 1996, № 3, 6-8. - Ред.)
При этом он никогда не подлаживался под примитивные настроения такого рода, давая объективную оценку американских мотивов и намерений, которая, как правило, подтверждалась на практике.
Ещё более уникальным был доступ Добрынина к высшему эшелону американского руководства на протяжении всей его работы в Вашингтоне. У посла СССР был такой постоянный личный контакт со всеми современными ему лидерами «главного противника», которому могли позавидовать ближайшие союзники США: он был вхож к обоим братьям Кеннеди, его в любое время суток сразу же соединяли с Л. Джонсоном, у него была прямая секретная телефонная связь с Белым домом при Р. Никсоне и отдельный, скрытый от посторонних глаз, вход в здание Госдепартамента.
«Обладая тонким чутьём и высокой внутренней дисциплиной, радушный по манере держаться, но остававшийся всегда начеку, Добрынин с большим искусством вращался в высших кругах Вашингтона», - писал о своём партнёре по «секретному каналу» не щедрый на похвалу Генри Киссинджер. Даже его критики - такие как бывший посол США в Москве Малкольм Тун, который (как, впрочем, и другие коллеги посла) не мог простить Добрынину его исключительного статуса в Вашингтоне, называл его «самым способным иностранным дипломатом двадцатого века по степени непомерного влияния на вашингтонскую политическую арену». Советский посол был лично знаком практически со всеми американскими политиками высокого ранга, а также многими крупными деятелями бизнеса, науки и культуры, считавшими за честь знакомство с «господином Добрыниным». Он был подлинным вашингтонским «инсайдером», прекрасно разбиравшимся во всех нюансах столичной «политической кухни». В этом ему помогало редкое чутьё на людей, обладающих реальным политическим весом, которое позволяло ему безошибочно отличать подлинную элиту от мнимой.
Расчётливые американцы привечали Добрынина не за «красивые глаза», они видели в нём прежде всего авторитетного и самостоятельного представителя Кремля, который не только исправно донесёт их позицию до высшего советского руководства, но и выскажет при этом своё мнение, способное повлиять на принятие решений в Москве. И в самом деле, посол часто сопровождал свои важные депеши собственными рекомендациями, которые учитывались при подготовке решений и нередко возвращались к нему уже в качестве инструкций из Центра. При этом Добрынин никогда не боялся вызвать неудовольствие начальства, даже если его точка зрения была не совсем «ко двору» в Москве.
Ценилась и надёжность Добрынина как партнёра по переговорам - чувство ответственности, умение держать слово и сохранять конфиденциальность, нацеленность на честный поиск взаимоприемлемых решений. Вопреки расхожей поговорке о том, что «посол - это честный человек, которого посылают за границу врать ради своей страны», обман в дипломатии, как писал ещё в XVII веке губернатор Новой Франции де Кальер, «имеет крайне ограниченное применение, поскольку нет большего проклятия, чем бумеранг разоблачённой лжи... Он может привести к успеху сегодня, но породит атмосферу подозрительности, которая завтра сделает дальнейший прогресс невозможным... Пере-
говорщик должен быть честным человеком, уважающим правду, иначе к нему не будет доверия».
Доверие партнёров было главным капиталом Добрынина, который накапливался годами и подкреплял его высочайшую профессиональную репутацию. А без него нет и доверительности, столь ценной в деликатном дипломатическом искусстве. Благодаря этой доверительности посол получал от американских лидеров уникальную информацию, удивлявшую даже многоопытного
A.А. Громыко: «Неужели он (президент, госсекретарь, министр обороны. -
B.П.) Вам так и сказал с глазу на глаз?» - допытывался он, бывало, у Добрынина при личной встрече.
Что самое замечательное - Добрынин, как отмечалось во многих отзывах о нём, в том числе в специальном исследовании Конгресса США о советской дипломатии, завоевал это отношение, «не поступаясь интересами своей страны и не теряя доверия советского руководства... Хотя он и не выставляет свою идеологию напоказ, Добрынин является верным служителем коммунистического правительства». Но другого правительства в нашей стране тогда не было, а посол служил не идеологии, а российскому государству. Недаром патриарх американской дипломатии Джордж Кеннан в разговоре с автором этих строк называл Добрынина «лучшим представителем русской дипломатической школы». Это редкое умение глубоко погружаться в инородную среду, быть «своим среди чужих», не теряя при этом собственной национально-государственной идентичности и радения за интересы своей страны (всегда оставаясь начеку), отличает подлинных корифеев дипломатии от уступчивых приспособленцев к властям страны пребывания, с одной стороны, и от чванливых чинуш, думающих только о том, как бы угодить своему начальству, - с другой.
Впрочем, своя идеология у Добрынина всё-таки была и остаётся. Эт
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.