© 2011 г.
А.И. САПОЖНИКОВ*
ДОНСКОЙ АТАМАН М.И. ПЛАТОВ И ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЕ РУССКИМИ АРМИЯМИ В 1812 году
С приближением 200-летнего юбилея Отечественной войны 1812 г. возрастает интерес исследователей к событиям этой трагической и величественной эпохи, происходит пересмотр многих традиционных оценок. В задачу данной статьи входит рассмотрение некоторых из событий войны через призму отношений между российскими генералами.
Как правило, в историографии подобный подход сводится к рассмотрению противостояния двух главнокомандующих (М.Б. Барклая де Толли и кн. П. Багратиона), осложнившего и без того непростую ситуацию, в которой оказались две русские армии во время отступления. Другой известный пример, вылившийся в противоборство: взаимоотношения главнокомандующего кн. М.И. Кутузова и начальника Главного штаба барона Л.Л. Беннигсена. Однако ограничиваться несколькими фигурами было бы неверно уже потому, что за каждым из главнокомандующих стояли генералы, поддерживавшие своего лидера. Кроме того, существовали и другие группировки генералов, формировавшиеся по различным принципам (гвардия - армия, русские - иностранцы на русской службе и т.д.). Свидетельства о генеральских группировках крайне скудны и противоречивы, мы узнаем о них преимущественно из переписки и мемуаров современников - источников субъективных, а порой и крайне тенденциозных. Впрочем, об одной группировке генералов, объединенных общностью происхождения и принадлежностью к казачьему сообществу, можно говорить вполне определенно. Речь идет о генералитете Войска Донского, представлявшем собой замкнутую корпорацию во главе с войсковым атаманом генералом от кавалерии М.И. Платовым.
В эпоху войн России с наполеоновской Францией донской атаман Платов занимал среди русских генералов заметное место. Он был одним из старейших среди них по службе: чин генерал-майора ему был пожалован за отличие в русско-турецкой войне 1787-1791 гг. Как войсковой атаман, Платов управлял одной из плодороднейших областей России, по сути являясь генерал-губернатором. По части внутреннего управления ему подчинялись все донские полки, а их было немало - только на войну с Наполеоном Войско Донское выставило 67 полков. У него были обширные связи в столицах, он пользовался расположением вдовствующей императрицы Марии Федоровны и ее окружения. Будучи формальным и неформальным лидером донского казачества, Платов подчеркнуто выражал свою преданность императорскому престолу, правительство было заинтересовано в таком атамане, обеспечивавшем стабильность на Дону и верную службу казачьих полков. Донское казачество воспринимало его как национального лидера, для правительства он был успешным управляющим неспокойным регионом. Совокупность этих факторов позволяла донскому атаману вести себя достаточно независимо по отношению к главнокомандующим армиями. Он являлся региональным лидером, находившимся в русской армии со своими полками. Казачьи полки были достаточно обособлены: их сводили в отдельные отряды, и они действовали достаточно независимо от регулярной армии, выполняя свои специфические задачи, прежде всего службу в авангарде/арьергарде.
В начале XIX в. донские казаки составляли треть русской кавалерии. Во время нахождения в действующей армии казачьи полки подчинялись непосредственному армейскому командованию, но по внутренней части они оставались в зависимости
* Сапожников Александр Иванович, кандидат исторических наук, заведующий отделом газет Российской национальной библиотеки.
от войскового атамана. Сам Платов в 1812 г. командовал наиболее крупным казачьим отрядом, который из уважения к чину полного генерала называли корпусом. Полковые командиры и в целом офицерский корпус Войска Донского, в значительной степени им сформированный, были преданы атаману.
В связи с этим возникает закономерный вопрос: какое место занимали полки Войска Донского в русской армии? 24 июня 1814 г., спустя 3 месяца после победоносного вступления союзной армии в Париж, Барклай де Толли направил Платову письмо с благодарностью Войску Донскому за отличие в войнах 1812-1814 гг.: «В то незабвенное время, когда непобедимое воинство Русское спасало Отечество свое от руки сильного врага, на низложение его устремлявшегося, в то самое время воинство Донское, Вашим Сиятельством предводительствуемое, прославило себя новыми и бесчисленными доводами приверженности ко Всеавгустейшему монарху и усердия к пользе общей... Наконец, когда победоносные войска всемилостивейшего к нам и сострадательного к нещастию других народов государя нашего, изгнав с лица земли своей все силы вражьи, обращены были на освобождение от ига его чужих земель, полки Донские, сподвизаясь им повсюду, достойно разделяли с ними славу защитников Германии, избавителей самой Франции и восстановителей мира в Европе»1. Из текста видно, что Барклай де Толли воспринимал Войско Донское как некую обособленную часть русских войск (скорее, как сподвижника или даже союзника, а не как структурную часть своей армии).
Подтверждает это и известный инцидент с письмом донского генерал-майора И.К. Краснова, о котором рассказали в своих мемуарах А.П. Ермолов и Д.В. Давыдов. Этот генерал был ближайшим сподвижником атамана. Вызывая его в армию, Платов писал: «Вы мой соотечественник; надеюсь иметь в Вас и доброго помощника»2. Краснов сначала командовал бригадой в казачьем корпусе, потом получил самостоятельный отряд, который спустя несколько дней подчинили генерал-майору И.Г. Шевичу. Краснов, получивший генеральский чин раньше, счел себя обиженным и пожаловался атаману: «Признаюсь откровенно и чистосердечно, ежели я служу, то единственно для приверженности к особе Вашей. Милости, кои Вы сделали для меня, без пощады да прольют кровь мою до последней капли. Мне не нужны ни чины, ни другие награды; лишь бы служба моя соответствовала желанию вашему; быть же посрамленным про-тиву чуждых, ей, не могу»3 (выделено Б.М. Колюбакиным при публикации документа. - А.С.). Оказывается, донской генерал считал генералитет русской армии чуждым. Платов имел неосторожность переслать это письмо начальнику штаба 1-й армии Ермолову, который сумел поставить на место донских генералов, что видно из его приписки-комментария: «Генерала Платова просил я узнать от генерала Краснова, называющего русских чуждыми, с какого времени почитает он Войско Донское союзным, а не подданным Российского императора? От генерала Платова не было на сие ответа»4. Эти настроения донского генералитета, а также офицерского корпуса и казаков, необходимо учитывать при рассмотрении отношений атамана с главнокомандующими.
Как известно, при вторжении в Россию Наполеон воспользовался разрозненным положением двух русских армий и вклинил между ними корпус маршала Л.Н. Даву. Русские армии оказались разъединены сильной группировкой противника, быстро продвигавшейся на восток и препятствовавшей их объединению. От 1-й армии Барклая де Толли оказались отрезаны корпус Платова и отряд И.С. Дорохова, сначала безуспешно пытавшиеся воссоединиться с нею, а затем примкнувшие ко 2-й армии кн. Багратиона, вместе с которой отступали до Смоленска. Действия отряда Дорохова стали причиной недоразумения между Платовым и Багратионом, в ходе которого атаман позволил себе одернуть главнокомандующего. Это нарушение военной субординации, правда не вышедшее за рамки личной переписки, заслуживает более подробного рассмотрения, поскольку закончилось отправкой казачьего корпуса из 2-й армии по инициативе ее командования.
23 июня 1812 г. Платов со своим корпусом стоял лагерем у с. Бакшты. Казачьи разъезды донесли ему, что севернее, в Воложине, находится неприятель, почему Пла-
тов собирался вечером следующего дня выступить из Бакшт на юг, в Николаев, и там переправиться через Неман. Армия Багратиона находилась еще южнее, двигаясь на Несвиж. Вечером 23 июня гусары из отряда Дорохова, находившегося неподалеку, доставили Платову записку, в которой сообщалось, что он собирается двигаться из м. Камень на Воложин, т.е. на север, для соединения с 1-й армией5. Платов переслал полученную записку к князю Багратиону и обещал дождаться возвращения курьера с решением главнокомандующего6. Ситуация была туманная: Платов не понимал рискованного движения отряда Дорохова к захваченному противником Воложину. Утром 24 июня он получил письмо Багратиона, написанное еще накануне. В нем сообщалось, что 2-я армия, переправившись через Неман в Николаеве, отступает на юго-восток по маршруту Кореличи-Мир-Несвиж. Багратион предложил Платову присоединиться к нему, для чего оставил 2 отряда для охраны мостов через Неман в Николаеве и Ко-лодзине, и предупредил, что в полдень оба моста будут уничтожены7. Атаман решил, не дожидаясь возвращения курьера, последовать за 2-й армией, поскольку времени до уничтожения мостов оставалось немного.
Однако Багратион, получив записку Дорохова, решил, что противник отступил из Воложина. Теперь он попросил Платова вместе с Дороховым занять Воложин и удерживать до 26 июня8. Но казачий корпус уже двигался в противоположном от Воложина направлении. Багратион, узнав об этом, был разгневан и написал Платову: «Чрезвычайно жалею, что Ваше Высокопревосходительство, быв так близко к г. Дорохову и видев его положение со всех сторон не столь выгодное, оставили его, так сказать, жертвою. Мне остается теперь только просить Вас, милостивый государь мой, чтобы Вы из усердия к службе государя императора и любви к Отечеству поддержали Дорохова, дав ему способы соединиться с Вами»9. Платов, тем не менее, переправился в Николаеве через Неман, сжег мост и последовал на Столбцы и далее на Кайданов. Получив от князя Багратиона гневное предписание, Платов не сдержался. Он отправил Багратиону рапорт, в котором разъяснил, что 24 июня неприятель находился не далее мили от Бакшт, двигаться в Воложин через болото по дороге, проходимой только в зимнее время, было невозможно. К рапорту было приложено личное письмо, гораздо более показательное для характеристики отношений Багратиона и Платова. В нем Платов по-отечески укорял более молодого главнокомандующего, с которым поддерживал дру
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.