ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2004 • < 5
ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО И ПРАВОВОЕ
ГО СУДАРСТВ О
В.Л. ШЕЙНИС
Движение по спирали: превращения российского парламента
Сначала народ безмолвствует, потом ставится под знамена, потом в очередь, потом опять под знамена и потом снова безмолвствует.
Дон-Аминадо (А.П. Шполянский)
На рубеже ХХ-ХХ1 вв. была подведена черта под двумя периодами парламентской истории России: коротким циклом, начало которому положила горбачевская перестройка, и длинным, протяженностью в столетие. Представленный орган, возникший после всех потрясений, в известной мере напоминает Думу, с которой начинался российский парламентаризм.
Впервые парламент в истории России появился рядом с малоэффективной, архаичной властью несколькими столетиями позже, чем в передовых странах. В контексте проигранной войны с Японией и разгоравшейся революции Николай II после серьезных колебаний согласился с доводами тех своих министров и сановников, которые не потеряли способности реалистично оценивать ход событий. Это, впрочем, не мешало царю, его ближайшему окружению, да и всей "старорежимной" России видеть в Думе инородное, ломающее российские традиции и самобытность образование и пытаться если и не удалить, то, по крайней мере, предельно ограничить ее роль в политической жизни.
Отправным пунктом воссоздания парламента (сначала в СССР, а потом в России) в конце XX в. тоже была политическая система, отторгавшая парламентаризм, но вступившая, не ведая последствий, на путь самореформирования. Исторический провал в 70 лет, однако, не прошел бесследно. Почва, на которой в начале прошлого столетия взошли первые слабые ростки российского парламентаризма, была многократно срыта бульдозером коммунистической диктатуры, залита асфальтом, укатана тяжелым катком. Историческая традиция прервалась, а имена и дела первых русских конституционалистов-парламентариев были забыты: люди, помнившие четыре Государственные думы монархической России, не смогли передать память о ней детям, ученикам, читателям. И хотя возрожденное название - Государственная дума - появилось уже в 1990 г. в ранних проектах Конституционной комиссии Съезда народных депутатов (СНД), лишь немногие специалисты-историки имели достаточно полное представле-
Шейнис Виктор Леонидович — доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН.
ние о дореволюционном российском парламенте. Политики же, участвовавшие в работе съезда, вспоминали разве что предельно идеализированного ими П. Столыпина, но не, например, депутатов-кадетов С. Муромцева, М. Герценштейна, П. Милюкова или трудовиков и социал-демократов - авторов Выборгского воззвания. Отторгая советскую интерпретацию истории, они не удосужились заглянуть хотя бы в воспоминания С. Витте.
Став совершенно другой страной, нынешняя Россия перетащила из начала в конец XX в. и младенчество отечественного парламентаризма. Ибо ни съезды советов первых послереволюционных десятилетий, горделиво противопоставляемые "фальшивому буржуазному парламентаризму", ни Верховный Совет, льстиво именовавший в советскую эпоху "подлинно демократическим парламентом", конечно, не являлись таковыми, если брать сущностные, а не формальные признаки. Между весьма несовершенным представительным институтом, учрежденным в России в 1906 г. (и ухудшенным в 1907 г.), и попытками создать полноценный законодательный орган на волне демократических преобразований 1980-1990-х гг. зияет громадный провал длиною в три четверти века. С точки зрения развития парламентаризма это - потерянное время. "Вся направленность действий, весь круг интересов политиков и других активных деятелей того времени для нас бесконечно далеки, чужды. Если мы еще можем понять (в смысле сопереживания) нацеленность тех, кто рвался ограничить самодержавную власть и противостоял полицейскому государству в 1855-1905 гг., то мы совершенно лишены опыта тех лиц и, следовательно, возможности сопереживания тем, кто в условиях парламента, опираясь на свои партии, проводил те или иные законопроекты", - отметил в этой связи депутат первого возрожденного российского парламента, в прошлом диссидент и политзаключенный Р. Пименов [Пименов, 1996, с. 232].
Съезды народных депутатов СССР и РСФСР были представлены обществу как возрождение и развитие советской системы в процессе перестройки. Но сама перестройка - не что иное, как попытка группы реформаторов в партийном руководстве найти выход из глубокого кризиса государственного социализма, не затрагивая существа режима. А учреждение СНД стало политическим маневром лидеров, волею случая оказавшихся на ключевых постах, но пребывавших в своей среде в меньшинстве. С его помощью они надеялись преодолеть вязкое сопротивление партийно-государственной номенклатуры, видевшей в реформах порождение чуждых влияний или даже зловещего заговора иноземных сил, действующих через "агентов влияния". Большинство союзного СНД согласилось вести игру по предписанным правилам, а СНД РСФСР, напротив, всерьез повел борьбу за расширение отведенного ему пространства. Поскольку же преодолеть власть партийно-государственных структур в масштабе Союза он был не в состоянии, началась борьба за выход Российской Федерации из-под власти этих структур, завершившаяся принятием Декларации о суверенитете.
Можно найти много параллелей в судьбах российских парламентов начала и конца XX в. Перед Думой в начале XX века объективно стояли две задачи, без решения которых кризис не мог быть преодолен. Во-первых, модернизировать социально-экономический строй в стране, что сводилось в основном к решению аграрно-крестьянского вопроса и освобождению от пут феодально-патриархальных, сословных порядков. Во-вторых, изменить баланс внутри власти: утвердить себя в качестве полноценного законодательного и представительного органа, поставить рядом с монархом зависимое от Думы "ответственное министерство". Ни одна из этих задач не была решена. Дореволюционной Думе изначально было отведено ограниченное пространство в государственной жизни, и все ее попытки выйти за эти пределы императорская власть энергично пресекала, не останавливаясь перед нарушением ею же установленных законов. "Цепляясь за неограниченность своей власти, царизм не дал сформироваться в стране традициям конституционализма и правового государства" [Дякин, 2002, с. 281]. Первый российский парламент был сметен как раз потому, что ни одну из главных национально-государственных проблем он решить не смог.
Перед парламентом, вышедшим на политическую сцену в конце XX в. стояли во многом симметричные и не менее сложные задачи. В том числе, создать законодательную базу для коренного изменения социально-экономического строя. Объект был, конечно, совершенно другим, чем перед революцией 1917 г., но, как и тот - ригидный, исчерпавший внутренние потенции развития, не способный к самореформированию, утративший способность решать даже те задачи, которые ставили перед собой правящая бюрократия.
Но чтобы влиять на ход событий, надо было решить другую задачу - превратить фиктивный орган в реально действующий. И она была решена, казалось, с феноменальным успехом. Российский СНД, опираясь на общественную поддержку массовых, хотя и политически неорганизованных сил, мирным, ненасильственным путем расчистил для себя политическую площадку в РСФСР (а значит - и в Союзе), став на несколько месяцев действительно всевластным. Рывками перетягивая на себя власть, он удалил со сцены противостоящие ему союзные структуры, сбросил в политическое небытие коммунистических реакционеров вместе с реформаторами и похоронил ЦК КПСС вместе с СССР. Но это продолжалось недолго. Вскоре российский СНД разделил судьбу британского парламента при протекторате О. Кромвеля или Конвента при М. Робеспьере. Из собственного строительного материала он создал не существовавший дотоле центр власти - исполнительной, которая быстро набрала мощь, став независимой от своего создателя.
Преобразование же социально-экономического строя было начато вновь созданным властным институтом сначала при одобрении и поддержке законодателей, а затем при их нараставшем сопротивлении. Способы, которыми проводились назревшие и необходимые реформы - без какой бы то ни было социальной анестезии - и их некомпенсированные побочные следствия изменили расстановку сил и в обществе, и в российском парламенте. Его неустойчивое большинство, сперва избравшее Б. Ельцина своим председателем, а чуть позже открывшее ему дорогу к президентству, одобрившее первые и заключительные шаги к выходу России из СССР, преградившее путь путчистам и предоставившее президенту чрезвычайные полномочия в проведении экономических реформ, стало рассыпаться. На его месте сложилось новое большинство - вчерашние демократы, люди "болота" и реваншисты. В развернувшейся борьбе, вклад в обострение которой внесли обе стороны, победила, как и в начале прошлого века, исполнительная власть. Порождением этого конфликта стала Конституция, отменившая формальное полновластие парламента и учредившая государственное устройство - вновь с неполноценной законодательной ветвью.
По злой иронии истории парламент в России становился самостоятельным фактором политического развития, центром притяжения общественных сил, когда вступал в конфронтацию с властью, находящейся за его стенами. И чем более жесткой была конфронтация, тем большее влияние - положительное или отрицательное - он оказывал на ход событий.
Это закономерно, ибо, если не считать короткого периода в 1991 г., во все времена рядом с парламентом, а точнее - над ним существовала не зависимая от него, никем не контролируемая, обладавшая значительно большими возможностями верховная власть в государстве. По существу, это всегда (или почти всегда) было так, хотя конституционно выглядело по-разному. "Царь правит, а не Дума", - раздраженно писала императрица Николаю II, что отражало не только отношение царской четы к народному представительству, но и реальное положение вещей. "Даровав" против своей воли некое подобие конституции в виде Основных законов, царь со
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.