Ех УЬп'б
СОФЬЯ ВОРОНЦОВА
Экслибрис как знак дружбы
«Sibi et amids»
ЭКСЛИБРИС представляет собой отдельный жанр печатной графики, которому присущи свои специфические задачи и функции. На ранних этапах таковыми были охранительная роль, закрепление и регистрация собрания за конкретным владельцем. Сопутствовала им эстетическая функция, поскольку хозяин столь редкого и драгоценного богатства, как библиотека, стремился сопроводить личное собрание интересным «документом», порой изящным, изысканным, порой шутливо-бойким, задиристым. Эта художественная сторона экслибриса, богатство её возможностей и многозначность были переосмыслены и вновь «открыты» на рубеже Х1Х-ХХ вв., практически заместив изначальную роль книжного знака как свидетельства владения.
Хотя как самостоятельная форма малой графики экслибрис по-настоящему был воспринят только с начала ХХ в.,то его художественный, выразительный потенциал был оценён с момента его появления: прежде мастерами-ремесленниками, а затем профессиональными рисовальщиками и гравёрами. Пластичный, модифицирующийся под индивидуальные желания, книжный знак полюбился и заказчикам. Он становился очень своим, персональным, «подручным» листом, в который можно было вложить собственную историю, мысли и, что особенно замечательно, чувства, эмоциональные обращения. Нередко они принимали характер дружественных посланий. Такая «общительность» книжного знака представляла интерес и приносила радость и самим художникам, среди которых распространился
обычай дарить и обмениваться собственными экслибрисами, а также создавать небольшие владельческие знаки друг для друга. Подобные листы, проникнутые приятельскими чувствами и идеями гуманизма, нередко дополнялись девизами. Распространены были изречения на греческом, латинском, еврейском языках, национальном языке и его диалектах. Пожалуй, наиболее известным дружественным девизом является лозунг знаменитого любителя, знатока и собирателя книг XV-XVI вв. — Вилли-бальда Пиркхаймера. Это известная гуманистическая максима «Sibi г1 amicis» — «Для себя и друзей», великодушное приглашение библиофила в свой личный мир книг, носителей знаний и мудрости и одновременно своеобразный эпиграф ко всем экслибрисам, созданным в знак внимания к знакомым и близким.
Такие гуманистические воззрения были весьма популярны во время Ренессанса, но своих поклонников они обрели и в последующие эпохи. Немало любопытных примеров представляет период рококо. Доверительный характер обращений в экслибрисе был созвучен духу того времени с его изящными манерами и стремлением украсить человеческие взаимоотношения.
В XVIII в., в условиях укрепления позиций буржуазии в общественной жизни и возникновения среднего класса, на смену «культурной модели» благородного сословия пришли новые эстетические предпочтения. Заметным становится стремление к эстетизации быта среднего класса. Возрастает потребность людей в образовании. Распространению знаний способствовал подъём
История появления и развития экслибриса крайне интересна. Этот небольшой штамп на книге со временем стал настоящим произведение искусства, из знака владения превратился в форму выражения признательности и привязанности, наконец, в изысканный подарок.
Софья Алексеевна Воронцова, Московский государственный университет печати
%
#04 [166] *2012
книжного производства, широкое развитие газет и журналов, активная деятельность просветительских обществ и кружков, которые нередко имели свой книжный знак. Впервые можно говорить о явном широком интересе к этому жанру графического искусства.
Экслибрисы XVIII в. составляют более половины гравированных листов в библиографии Фридриха Варнеке (Friedrich Warnecke) (1837-1894)1, «...искусствоведа, экслибрисиста, крупного специалиста по геральдике, одного из основателей общества любителей геральдического искусства «Герольд» ("Herold") (1869 г.), а также Берлинского экслибрисного общества (Exlibr is-Verein zu Berlin) (1891 г.)». Существенной чертой этих экслибрисов стало преодоление строгой геральдической формы, задающей тип композиции и характерный набор изобразительных элементов. Следование ей предполагает специальные знания предмета геральдики, которые в буржуазном обществе в связи с усилившейся долей бюргеров среди держателей библиотек и обладателей книжных знаков утратили своё значение и перестали быть чем-то само собой разумеющимся.
Этот процесс привёл к тому, что наряду с гербовыми листами старых дворянских фамилий появились простые, скромные экслибрисы в сдержанной лаконичной манере «рекомендующие» своих владельцев из числа нового среднего класса.
Как правило, изображения не замыкались прямоугольной рамкой, оставляя
открытыми прихотливые края рисунка, -
^ЗЙйй #04 [166] *2012
что придавало композициям б0льшую лёгкость, воздушность, изящество.
Эстетика рококо и классицизма обусловила изобилие новых сюжетов в книжном знаке. Экслибрис стремился не столько отразить индивидуальность своего обладателя, сколько передать настроение и вкусы эпохи в целом, которые варьируются от строгой рассудочности, вещественности и объективности до романтично-сентиментального культа чувств.
Распространилось дружественное «одалживание» сюжетов, зародившееся ещё в экслибрисах XVI в., например, у нюрнбергских «Малых мастеров» . Исследователь-экслибрисист K. E. Лейнин-ген-Вестербург посвящает подобной практике целую главу своей монографии, которую озаглавливает «Вариации» ("Varietäten").2 Такой дружеский, гуманистический настрой времени перенимали и девизы. «Не мне, но другим» ("Non mihi sed aliis") — гласит надпись на книжном знаке К. Л. фон Савиньи (С. L. уоп Savigny), также примера «заимствования» изобразительного мотива.
библиотечные помещения с выстроенным в глубину пространством. Изображались отдельные книги или группы книг.
Среди собирателей библиотек и владельцев экслибрисов этого времени, известны отдельные имена представителей буржуазии. Берлинский просветитель, писатель и издатель Кристоф Фридрих Николай (Ch. F. Nicolai) (1733-1811), лейпцигский издатель и типограф Иоганн Готтлоб Иммануэль Брейткопф (J. G. I. Breitkopf) (1719-1794). Их деятельность существенно повлияла на историю книги и культурную жизнь в целом и истории возникновения отдельных экслибрисов в частности. Ярким примером создания экслибриса в знак дружбы и внимания представляет собой эпизод с И. В. фон Гёте, который в те годы был связан с Брейткопфом.
«Гёте как художник экслибриса? Конечно, он им не был, и речь идёт о случайной работе — небольшом знаке для Кетхен Шонкопф (Käthc hen Schönkopf)».4
Достижением художников XVIII в. стало открытие Книги (в широком смысле этого слова) как основы для создания экслибриса.
Впервые появились «книжные» девизы. «Учиться без книг, что воду ситом черпать» - гласит экслибрис Якоба де Леспира (Jakob de Lespier) для юриста Иоганна Карла Зейрингера (J ohann Carl Seyringer) (1692 г.)».3 Выполненный ещё в геральдической традиции, идейно этот знак выражает уже новое мировоззрение.
Эпоха рококо восприняла интерьер как элемент художественного оформления. В экслибрисе начали изображаться
«... Этот экслибрис представляет собой любопытный эпизод истории. Он отчетливо выражает влияние и значение искусства экслибриса в повседневной жизни людей. А поскольку речь идёт о великом классике немецкой литературы, история возникновения этой работы была тщательно изучена и достаточно хорошо известна» .5
Осенью 1765 г. Гёте прибыл в Лейпциг, где он был тесно связан с домом
Брейткопфов, начинавших в то время издательскую деятельность в области музыкальной литературы. У жившего в том же доме гравёра Штока (Stock) Гёте обучался основам офорта, а у худож-
ние экслибрисом. Стилистически лист стоит в одном ряду со многими сходными позднерокайльными книговладель-ческими знаками. Среди большого числа экслибрисов того времени едва ли можно выделить некоторые из них, равно как и имена самих художников. Экслибрис стал бюргерским искусством, знаком внимания, приметой дружбы . Поэтому характеризовать эпоху можно на примере истории с Гёте и семьей Шонкопф, при том, что Гёте не был профессиональным художником экслибриса, также как Шонкопф не был крупным владельцем библиотеки.
Известно, что в поздние годы Гёте использовал для своего книжного собрания владельческий знак, но это не был созданный им самим автоэкслиб-
ника А. Ф. Озера (А. Е Oeser) (1717-1799) — приёмам живописи. Гёте, как известно, обладал разносторонними эстетическими наклонностями и художественными пристрастиями, что вызывало негодование его отца, по мнению которого, они отвлекали сына от серьёзной профессии.* Через посредничество друзей Гёте столовался у жены литейщика олова Шонкопфа. Ему приятно было находиться за обеденным столом Шонкопфов не в последнюю очередь из-за общества дочери Катарины, прозванной Кетхен. Для неё в 1767 г. он создал небольшой графический знак — несколько книг на консоли и в картуше инициал, начальная буква фамилии («S»), — о котором нельзя сказать наверняка, использовался ли он действительно как экслибрис. Из писем Гёте известно, что он также исполнил в офорте знак для Шонкопфа-отца. Эти маленькие дары в знак дружбы показывают, как распространено было тогда владе-
* Гёте Иоганн Вольфганг (28.8.1 749, Франк-фурт-на-Майне, — 22.3.1832, Веймар) воспитывался в семье «...имперского советника, образованного бюргера, ... учился в Лейпциге (1765-68) и Страсбурге (1770-71), слушал лекции по юриспруденции и многим другим научным дисциплинам, включая медицину».' Наряду с выдающимся литературным наследием «.Гёте выполнил ряд работ: по сравнительной морфологии растений и животных, по физике (оптика и акустика), минералогии, геологии и метеорологии... Его труды по теории цветов сохраняют историческое значение, главным образом в области физиологии и психологии зрения. Взгляды Гёте на единство строения растительных и животных организмов позволяют считать его одним из предшественников Ч. Дарвина».
ния он был воспринят как одна из внешних форм проявления любезности, внимания, симпатии. Традиция подобного изъявления чувств сохраняется и до сегодн
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.