ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2011, том 81, № 3, с. 273-281
РАЗМЫШЛЕНИЯ ^^^^^^ НАД НОВОЙ КНИГОЙ
ЕЩЁ РАЗ О СПЕЦИФИКЕ ФИЛОСОФИИ
Теодор Ильич Ойзерман — философ, который, безусловно, вошёл в историю мировой и российской философии. Если философ прожил большую жизнь, то интересными являются не только его идеи сами по себе, но и их развитие, даже изменение формы выражения. Истинный философ — личность внутренне свободная, и Т.И. Ойзерман сохранил верность своим мыслям по поводу сущности философии, которые он высказывал в непростое время господства жёсткой идеологии и которые творчески развивает в настоящее время.
Из анализа автора не могла "выпасть" проблема существования философии в СССР, объективный анализ её достижений и пороков. На мой взгляд, он излишне самокритичен в оценке своих трудов, ибо его работы всегда отличало очень важное свойство, которое я обозначил бы как университетскую академичность, основанную на принципе научности и объективности, сочетаемых с глубиной мысли мудрого человека. Это позволяло уходить от оков идеологии, делая последнюю также предметом философской рефлексии. Из перспективы нашего времени Т.И. Ойзер-ман справедливо отмечает общий порок и беду философского мышления, обозначая его как позицию "идеологического изоляционализма"* (с. 2). Правда, диктат идеологии не вытекает из сути классического марксизма, а представляет собой его интерпретацию, которая также не была случайной, в определённой степени отвечая запросам эпохи.
Итак, перед нами фундаментальный труд, по-свящённый выявлению сущности философии, прочитав который, мы сможем понять "этот удивительный феномен духовной жизни общества, истории умственного развития человечества, постигнуть эту специфическую форму познания и самопознания, её необходимость, неустранимость, вскрыть потенциальные возможности философии и пути их реализации" (с. 17). Уже во введении автор говорит о том, что важнейшей функцией философии выступает интерпретация и что книгу нужно рассматривать как предмет научного обсуждения. Последуем этому совету, представив размышления и комментарии к некоторым идеям, вызвавшим наше особое внимание.
Наиболее интересным является анализ необходимости использования автором термина "мета-
* Ойзерман Т.И. Метафилософия. Теория историко-философского процесса. М.: Канон+, 2009. 439 с.
философия". Вопреки многим представлениям, Т.И. Ойзерман фактически утверждает, что философия может существовать как научная теория, и предлагает конструкцию, обосновывающую это положение. Научность философии он, как крупнейший историк философии, связывает с характером историко-философского процесса. Последний, будучи особым образованием, не аналогичен истории "ушедших" идей, как это чаще всего бывает в науках, которые выполнили свою миссию и либо вошли "в снятом виде" в новейшие теории, либо были отброшены и навсегда забыты. Он включает в себя как историю развития идей, то есть концептуальную историю, фактически философию истории философии, так и всю совокупность философских идей как некий существующий субстрат. Этот исследуемый принцип развития и совокупность идей всё время находятся во взаимопересечении, порождая многобразие интерпретаций. Мыслитель может обратиться к философским идеям далёкого прошлого и использовать их для построения новых концепций. Поэтому Платон так же современен, как и нынешние мыслители. История философии не существует отдельно, сама по себе, а пронизывает всю философию. Для обозначения такого единства и используется понятие "историко-философская наука" в значении особого интегрированного образования, включающего в себя конкретные философские концепции, их исторические интерпретации и одновременно выступающее "специфическим способом философского исследования, философией философии, или метафилософией" (с. 13). Используемый термин обозначает не отдельно существующую систему готовых философских знаний, а особый способ исследования, особую философскую рефлексию. Метафилософия пропускает через себя историко-философский материал, "чтобы открывать в философских учениях заключённые в них имплицитным образом выдающиеся идеи, гениальные прозрения, предвосхищения будущего знания, которые, однако, не были высказаны эксплицитно самими создателями философских систем" (с. 13).
В таком использовании термин "метафилосо-фия" нисколько не противостоит понятию метафизики. Метафизика остаётся сердцевиной философии в качестве ещё одного важнейшего компонента философского знания на всём протяжении её развития, несмотря на неоднократные попытки (особено в современной философии) устроить
для неё пышные похороны. Связано это с невозможностью "выбросить" из предмета философского анализа необходимость исследования бес-предпосылочного знания. Это обосновал уже Платон, который, конечно, не употребляя самого термина, анализируя особенности математики, приходит к идее о недостаточности метода дедукции, на который она опирается. Поскольку дедукция должна опираться на нечто, принимаемое в качестве аксиом, которые остаются гипотезами и могут оказаться недостоверными, то в основе точного знания нет обоснованных начал. Поэтому философ делает вывод, что должна существовать особая дисциплина, устанавливающая истинность предпосылок, опираясь на знания, находящиеся за пределами дедуктивных методов рассуждения, в более широком современном смысле — за пределами наук, что и стало позже обозначаться термином "метафизика". Этому соответствуют различные познавательные способности. В основе математики лежит способность рассуждать — рассудок, а в основе метафизики — диалектический разум как дар постижения первоначал. Иными словами, изначально метафизика и диалектика оказываются тесно взаимосвязанными. Диалектика, по Платону, — метод, расчищающий понимание беспредпосылочного знания. Т.И. Ойзерман пишет об этом достаточно категорично: "Предшественникам Платона — элеатам — принадлежит определение бытия как изначальной реальности... Но только Платона можно считать первым творцом метафизической системы" (с. 321).
Аристотель, при всех расхождениях со своим учителем, также признаёт необходимость системы беспредпосылочного знания, опирающегося на абсолютную истину. Диалектика в его интерпретации выступает как особое рациональное средство, которое расчищает место для знания, а диалектическое рассуждение должно опираться на правдоподобные предпосылки, которые не подвергаются сомнению, например, на закон о невозможности противоречия. Начала метафизики абсолютны и не подвергаются сомнению именно потому, что они самоочевидны, то есть истинны. Иначе говоря, дедукция и диалектика дополняют друг друга на пути к истине. Здесь нет противопоставления беспредпосылочного знания (метафизики) и диалектики как метода. Поэтому, описывая структуру философии, Аристотель выделяет первую философию (или теологию) как особую науку о сверхчувственных принципах и началах бытия, что также входит позже в содержание понятия "метафизика". Именно этим, кстати говоря, оправдано использование термина "теология", подчеркивающего значение, наряду с исследованием начал природного бытия, исследования сверхчувственной субстанции (и в этом смысле Бога). "Античная фило-
софия сознавала себя с самого начала как созерцание сущего, которое к тому же является теорией причины сущего, т.е. созерцанием божественного... Здесь теология не противостоит философии, так как составляет её собственную часть" [1, с. 128]. Если мы ищем первые причины и высшие начала, рассуждал Аристотель, то мы неизбежно должны прийти к первоначалу и пер-восущности, которая носит сверхприродный характер. Бог Аристотеля — это сверхчувственная и неподвижная сущность, "вместилище всех сверхприродных, обособленных от материи, неподвижных, сверхчувственных, иначе говоря, метафизических, сущностей" [2, с. 301]. Это метафизический Бог. Более позднее размежевание онтологии и теологии привело к тому, что метафизика стала "разрабатывать онтологию независимо от понятия Бога, от arche, а с другой стороны, разрабатывать теологию, ограничиваясь откровением, без оглядки на сущее как таковое" [1, с. 131]. В результате онтология стала часто ограничиваться миром природы, отождествляя бытие с природным бытием (как это делал, например, диалектический материализм), а проблема сверхчувственных начал перешла к теологии. Единство метафизики было разорвано. Аристотель оказался гораздо глубже более поздних философов. Он включил в метафизику онтологию и теологию, обратив внимание на то, что метафизика не может быть чистой теоретической дисциплиной, "поскольку на её вопросы невозможно ответить без знания проблем этики и высших принципов сущего" [1, с. 133]. Поэтому «для содержательного применения термина "метафизика" имелись основания не только в отношении к философии Аристотеля, но прежде всего к учению Платона», которое было "более метафизично", чем "Метафизика" Аристотеля (с. 321—322). Т.И. Ойзерман убедительно показывает, что понятие метафизики в философии оправдано и позволяет исследовать целый пласт специфических проблем, но одновременно справедливо критикует конкретные метафизические системы за их замкнутость и антидиалектичность, тогда как у Платона и Аристотеля диалектика была вполне интегрирована в метафизику.
Используемое автором понимание метафило-софии позволяет избежать известных крайностей в трактовке соотношения истории и теории философии. Основные споры здесь ведутся по поводу того, насколько возможно объективное изложение истории философии. Если историко-философский процесс представляет собой некое объективное развитие идей, то он связан с именами конкретных мыслителей, живущих в конкретно-исторических условиях, и развитие этих идей, как часто утверждают, можно адекватно описать лишь через имена наиболее выдающихся мыслителей. Такой вариант, например, предлагал К. Яс-
перс: "Чтобы прийти к философии, нужно пройти путь через её историю. Этот путь для отдельного человека есть как бы восхождение вверх по стволу великих оригинальных сочинений" [3, с. 150]. Но кто определяет "степень величия" того или иного философа и как это происходит в реальной
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.