И. И. ЗАЙЛАЛОВ
Этнические связи и анализ их развития в эпоху глобализации
Кроме локальных связей, в глобальном обществе могут сохранять и даже увеличивать свое значение этнические связи, которые далеко не всегда совпадают с локальными.
Связи между этносами, по сравнению с общественными связями, обладают одним неоспоримым преимуществом, которое и обеспечивает им сохранение роли на исторической арене. Они гораздо более стабильны по составу. Невозможно (или почти невозможно) насильно «инкорпорировать» иноэтническую группу в состав этноса, в то время как с обществами такие «операции» проделываются постоянно. Эта устойчивость границ, передача «этничности» по наследству от поколения к поколению через систему воспитания обуславливает важнейшую социальную функцию этноса в современном обществе - он служит своеобразным «информационным фильтром», позволяющим людям, принадлежащим к каждому конкретному этносу, идентифицировать себя с определенной социальной группой
и ориентироваться на ее нормы и ценности, вопреки постоянно меняющемуся социальному окружению. Эта его функция осуществляется именно благодаря устойчивому социальному составу - ведь постоянство норм и ценностей при смене поколения может обеспечить только относительно постоянная по составу социальная группа [9, 71].
В то же время нельзя считать, что принадлежность к определенному этносу передается автоматически, через генофонд. Этнос - это культурная общность, и принадлежность к ней передается через социализацию в первичных группах (в первую очередь, в семье) [11, 165].
Как правило, этнос не является социальной группой в строгом смысле слова (по известному определению Р. Мертона). В частности, он не обладает четкими границами, так как существуют весьма многочисленные категории людей, не имеющих однозначной этнической идентификации (например, многие потомки от смешанных браков). Далеко не всегда внутри этноса возможны прямые каналы межличностной коммуникации. Однако квазигруппы, как и другие формы социальных общностей, не являющиеся группами, играют весьма значительную роль в современном обществе [12, 175].
Культура этноса не обязательно обладает свойством системности. Связано это с тем, что границы этноса в наше время весьма редко совпадают с границами общества. Поэтому этнос совсем не обязательно обладает собственной системой жизнеобеспечения. Нельзя построить в Башкортостане (или любой другой автономной республике РФ) собственную «башкирскую» экономику - система жизнеобеспечения неизбежно должна опираться на совместные усилия представителей других этносов и других регионов РФ.
Подчеркнем еще раз, что ядро этнической культуры составляют, в первую очередь, те элементы, которые обычно служат для самоидентификации общности: язык, национальные символы, художественная культура и т.д. [13,14].
Ответ на вопрос о причинах сохранения и возрождения этничности в начале XXI в. мировая наука ищет уже более 30 лет, с тех пор как во всем мире наметился рост национального самосознания, увеличилась роль этнического фактора в экономической и политической жизни самых разных государств.
Этот всплеск этничности представлялся парадоксальным с точки зрения классических социологических теорий, превалировавших в 50-60-е гг. XX в. Выделяются две крайние точки зрения на природу этнического - «конструктивистская» и «онтологическая» [8, 317-321].
Конструктивистская концепция рассматривает этнос как искусственную конструкцию, формируемую лидерами для достижения своих политических и/или экономических целей. Альтернативная концепция («онтологическая»)
рассматривает этнос как самостоятельную общность (как правило, квазигруппу), выполняющую определенные функции в обществе и занимающую в нем особую позицию в качестве одной из наиболее устойчивых общностей.
Абсолютное большинство исследователей, ведущих конкретные исследования этнических культур и межкультурных контактов, сознательно или подсознательно опирается на представление об объективном существовании этноса как социальной общности. Несмотря на активную критику со стороны «конструктивистов», онтологическая парадигма является доминирующей в конкретной науке.
Помимо дискуссии о сущности этноса и этничности, в антропологии и социологии высказываются разные точки зрения относительно причин возрастания роли этнического фактора в жизни общества в конце XX в.
В ряде работ проводится мысль, что по мере модернизации общества и усложнения его структуры возрастает этнокультурное разделение труда. Дифференциация социальной структуры общества приводит к тому, что каждый этнос стремится как бы занять собственную социально-экологическую нишу [3, 25-32]. Сказывается, например, неравномерность экономического и технологического развития регионов, населенных разными этносами; в результате технологическая экспансия «центра» по отношению к «периферии» осуществляется в форме этнических миграций («культуртрегерская» роль наиболее продвинутых этносов). Наоборот, представители этносов, базирующиеся в относительно отсталых регионах, чаще концентрируются в отраслях, требующих меньшей квалификации. Некоторые этносы или этнические группы играют роль «посреднических общностей» и т.д. Все это должно способствовать внутренней консолидации этносов, возрождению их самосознания [4, 197].
Другая группа авторов исходила из возрастающей роли социальной конкуренции в современном обществе. Падают социальные барьеры, социальные и культурные ценности становятся доступными более широкому кругу потребителей. Люди, относящиеся к одному и тому же этносу, начинают более интенсивно взаимодействовать друг с другом для достижения общих социальных целей, несмотря на то, что объективно их связывает все меньшее и меньшее число элементов культуры [1].
Наконец, в последнее время все чаще рост этничности объясняется тем, что этнос как социальная группа оказывается более эффективным средством достижения экономических и политических целей в современном обществе, чем социальный класс или политическая группировка. Этнос, объединяя, как и класс, значительные людские и материальные ресурсы, в то же время выгодно отличается от последнего тем, что в него входят и рабочие, и интеллектуалы, и менеджеры; класс более «монофункционален» по составу. Классовая солидарность является эффективным средством достижения экономических и политических целей в обществах с низким уровнем жизни. Удовлетворение элементарных потребностей, достигаемое в более богатых обществах, увеличивает шансы этнической солидарности в борьбе за социальные ценности [2, 165].
Каждая из этих концепций многое объясняет в динамике этнических процессов, но далеко не все. В них возрождение этничности сводится в конечном итоге к экономическим, технологическим, политическим факторам. Остается непонятным,
например, почему в большинстве случаев столь большую роль в экономике и политике играют именно этнические, а не территориальные группы, ведь население территорий испытывает те же процессы функциональной дифференциации, что и этнос; население конурбаций располагает огромными людскими и материальными ресурсами. Однако именно в больших городах наиболее сильны межнациональные конфликты; именно они выступают центрами возрождения этнических культур [5, 111].
В научных кругах сейчас все больше распространяется точка зрения, что обращение к глубинным этническим ценностям - это защитная реакция человеческой психики на сложность, обезличенность, суетность и неустойчивость современной жизни. Этнос играет роль как бы информационного фильтра; особенности современной жизни усиливают психологическую потребность в устойчивых жизненных ценностях. Эта потребность обусловлена тем, что человек как вид сформировался в принципиально иной информационной ситуации, нежели та, в которой он оказывается сейчас. На протяжении всей истории человек обычно получал социально-значимую информацию от сравнительно малочисленной, четко определенной по составу группы. Это относилось и к родственной или соседской сельской общине, и к городской слободе, и к махалля - основной территориальной ячейке среднеазиатского города. Стабильность состава группы, наследование принадлежности к ней из поколения в поколение способствовали тому, что среди ее членов господствовало общее видение мира, общие представления о ценностях, нормах поведения, смысле жизни. Вследствие этого социально-значимая информация, поступавшая к человеку, была относительно однородна, циклична, упорядочена и требовала более однозначной реакции, чем
ныне [6, 216].
В современном обществе человек одновременно входит во множество слабо связанных друг с другом групп, каждая из которых предъявляет свои собственные требования к его поведению, не только не согласующиеся, но зачастую находящиеся в противоречии друг с другом. В то же время каждая из групп осуществляет лишь частичный социальный контроль над поведением человека. Психологические механизмы реакции, сформировавшиеся в процессе становления человека как вида, не соответствуют новой информационной ситуации. Поэтому стремление к информационной стабильности становится значимым мотивом поведения современного человека [7, 287].
Этнические общности с их относительной стабильностью, статусом, наследуемым через первичную социализацию, имеют с этой точки зрения неоспоримые преимущества перед многими другими социальными общностями. Этнокультурные ценности, покрытые «патиной времен», как бы сами претендуют на роль «культурного маяка» в бурном информационном море. Чем больше расхождение между информационными возможностями «среднего» человека и сложностью информационной ситуации, тем сильнее эмоциональная сторона этнического самосознания - чувства принадлежности к своему народу, стремления к использованию национального языка, к возрождению моральных ценностей, традиционных трудовых навыков [9, 98].
Осуществляя роль «информационного фильтра», этнос может выдвигать свои специфические требования к индивиду в форме повышенной престижности «служения своему народу». Подобная диспозиция касается узкого круга людей и экстремальных ситуаций. Гораздо чаще этнос налагает огр
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.