Asad 1993 - Asad T. Genealogies of Religion: Discipline and Reasons of Power in Christianity and Islam. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 1993.
Beyer 2006 - Beyer P. Religions in Global Society. N. Y.: Routledge, 2006.
Freund 2005 - Freund M. Save the Subbotniks! // Jerusalem Post. 2005. Feb. 17. P. 15 http://www. molokane.org/subbotniki/Russia/Voronezh/2005_Jerusalem_Post.htl
Hall 2000 - Hall S. The Local and the Global: Globalization and Ethnicity // Culture, globalization, and the world-system: contemporary conditions for the representation of identity / Ed. A.D. King. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2000. P. 19-39.
Robertson 1997 - Robertson R. Glocalization: Time-Space and Homogeneity-Heterogeneity // Global Modernities / Ed. M. Featherstone, S. Lash, R. Robertson. L.: Sage, 1997. P. 25-44.
Stampfer 1988 - Stampfer Sh. Heder study, knowledge of Torah, and the maintenance of social stratification in traditional East European Jewish society // Studies in Jewish Education. 1988. № 3. P. 271-289.
Stock 1983 - Stock B. The Implications of Literacy: Written Language and Models of Interpretation in the Eleventh and Twelfth Centuries. Princeton: Princeton University Press, 1983.
Stock 1990 - Stock B. Listening for the Text: On the Uses of the Past. Baltimore: Johns Hopkins University Press, l990.
ЭО, 2009 г., № 6 © С.Я. Козлов
ЕВРЕЙСКИЕ ГРУППЫ И ТИПЫ В МЕМУАРАХ М.А. КРОЛЯ
(этнолитературоведческий этюд)
Ключевые слова: российские евреи в конце XIX - первой трети ХХ в., русско-еврейская интеллигенция, интеллектуальная литература как историко-этнологический источник.
Несколько лет назад в журнале "Этнографическое обозрение" я попытался привлечь внимание коллег к активному вовлечению литературы (fiction) в сферу этнологических исследований, считая, что это может обогатить познание этнических групп и этнических типов, особенностей групповой и этнонациональной психологии, внутри- и межэтнических отношений, быта и нравов различных социальных, культурных, этнических групп (Козлов 2005). В том же номере журнала С.В. Чешко отметил актуальность изучения межэтнических отношений, межкультурных коллизий не только на групповом уровне: важно также исследование "взаимоотношений индивида и традиционной (по рождению индивида) этнокультурной среды и поиска этим индивидом иных референтных культурных групп" (Чешко 2005: 10).
То, что я говорил о художественной литературе (в связи с этнологическими штудиями), не в меньшей мере (а иногда и в большей) может быть отнесено к интеллектуальной литературе (non/fiction), в частности к мемуарной. И я попробую показать это на материале книги воспоминаний М.А. Кроля (Кроль 2008).
Автор ее, Моисей Ааронович Кроль (1862, Житомир - 1942, Ницца) - в первой половине 1880-х годов активный революционер-народоволец, политический ссыльный, ставший серьезным специалистом по традиционной культуре бурят, а также по проблемам землепользования в Забайкалье, известный - в Петербурге, "черте еврейской оседлости", Иркутске, Харбине, Пекине, Париже - адвокат (в том числе - и осо-
Семен Яковлевич Козлов - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН.
бенно - как один из самых деятельных участников расследования еврейских погромов 1903-1905 гг.), видный журналист и общественный деятель (председатель Общества по изучению Сибири), в 1917 г. - делегат Учредительного собрания, избранный по спискам партии социалистов-революционеров, членом которой он был с 1908 г. (октябрьский переворот и захват власти большевиками Кроль решительно не принял), в декабре 1917 - сентябре 1918 г. член Сибирской областной думы. Эмигрировав после колчаковского переворота в Харбин, М. Кроль вскоре перебрался в Пекин, где прожил с семьей шесть лет. В 1925 г. он переезжает в Париж, где становится авторитетным деятелем еврейских организаций.
78-летнему М. Кролю вместе с семьей удалось покинуть Париж до того, как город был занят гитлеровскими войсками; семья осела в Ницце, которая входила в зону юрисдикции вишистского правительства. Скончался Кроль 31 декабря 1942 г.
В последние 10 лет жизни немало времени и сил он отдал написанию мемуаров. В конце концов получился текст, состоящий из 56 глав (из них жизни в России посвящены 46). Союз русских евреев в Нью-Йорке издал в 1944 г. первый том (гл. 1-28); на второй не хватило денег, его публикация была отложена... Волею судеб наша коллега Н.Л. Жуковская, работая в 1994 г. в архиве Гуверовского института войны, революции и мира (США, Калифорния, Стэнфорд), обнаружила папку с надписью "М.А. Кроль", где кроме других материалов были и его мемуары: первый том - изданная в 1944 г. книга, и второй - машинописный текст. Она была знакома со статьями М. Кроля по этнографии бурят со студенческих лет. Прочитав мемуары и тотчас попав под их обаяние не только как человеческого, личностного документа, но и как очень интересного текста с большим общественно-политическим, историческим и этническим содержанием, Н.Л. Жуковская разыскала (письмом в Париж) 90-летнюю младшую дочь автора - Е.М. Кроль-Островскую (которой принадлежали права на публикацию), получила разрешение опубликовать весь текст в России, совместно с А.Э. Тенишевой проделала огромную работу по подготовке его к изданию, нашла спонсоров и издателей, и вот книга перед нами - большой, красивый том с портретом автора на обложке, пожилого, но с веселыми, молодыми, немного "задиристыми" глазами умного человека, знающего себе цену1.
"Страницы моей жизни" М. Кроля - как и всякие мемуары, прежде всего, конечно, рассказ автора о своей жизни, о событиях, участником или свидетелем которых он был, о его встречах с разными людьми - на протяжении многих десятилетий. Но его жизнь - очень активного, деятельного, разнообразно одаренного человека - была настолько "вписана" в жизнь России, в судьбы народа, к которому он принадлежал, что мы узнаем из нее очень много о жизни, исканиях, борьбе целого поколения, точнее, нескольких поколений россиян, и особенно той социально-этнической группы, которая называется русско-еврейской интеллигенцией. Глубокий историзм пронизывает всю повествовательную ткань воспоминаний М. Кроля, превращая их из личного документа в документ эпохи. Из очень большого запаса впечатлений, наблюдений и размышлений М. Кроль выбирает наиболее важные, значительные ситуации, события, мысли; рассказывая о "былом", он остро, эмоционально реагирует на все происходившее.
Вместе с тем в его мемуарах - не только события и их характеристика; здесь и бытовые картины, и портретные зарисовки современников (особенно близких ему людей), и лирические отступления; в них немало очень личного, даже исповедального. Есть страницы, которые по своей содержательной и интеллектуальной насыщенности, эмоциональности вызывают аналогии с лучшими произведениями российской мемуарной литературы: я имею в виду "Былое и думы" А.И. Герцена, "Историю моего современника" В.Г. Короленко, "Книгу жизни" С.М. Дубнова.
Что может почерпнуть из книги М. Кроля этнолог, изучающий российских евреев? Здесь немало конкретики, относящейся к еврейской жизни в конце XIX - первой
трети XX в. (в "черте оседлости", в Петербурге, Сибири, Харбине, Париже), материалы к такой проблеме, как адаптация евреев "черты" к новым условиям и обстоятельствам (большой город, Сибирь, политическая жизнь, тюрьма и ссылка, эмиграция). И в рамках этой проблематики - такая важная тема (показанная на примере конкретных людей, имена которых вписаны в историю российской общественно-политической, культурной, научной жизни; и прежде всего и полнее всего, естественно, на личном примере), как процесс становления новой еврейской интеллигенции, ее вхождения в российскую интеллигенцию, превращения ее в русско-еврейскую интеллигенцию (об этом см.: Винавер 1917; Вишняк 1954; Гершензон 1922; Гессен 1925-27; Гинзбург 1923, 1939; Кельнер 1996; Натанс 2007).
Интересны "портреты" разных людей - от родителей автора до атамана разбойничьей шайки в Сибири, ставшего достопочтенным предпринимателем; и, конечно же, все, что касается таких знаковых фигур в истории российской этнологии, как Л.Я. Штернберг и В.Г. Богораз.
"Пройдемся", однако, по "Страницам..." М. Кроля.
О жизни евреев "черты оседлости" глубоко прочувствованную информацию содержат главы, посвященные Житомиру и Сморгони (небольшому городу в Белоруссии, где жили родственники автора). Вот характеристика родного города и его обитателей, которую дает М. Кроль, приехав в Житомир после шестилетней сибирской ссылки (1896 г., ему 33 года): "Я стал внимательно присматриваться к окружающим меня людям и их взаимным отношениям. Житомир всегда был заброшенным провинциальным городом. Очень тяжелое впечатление на меня производили настроения и внешний вид житомирских евреев. Такой массы бедных и забитых людей я среди них раньше не встречал - может быть, оттого, что я раньше к ним так пристально не присматривался. Даже у зажиточных евреев был чрезвычайно подавленный вид. Человеконенавистническая антисемитская политика Александра III наложила свою мрачную печать на всю еврейскую жизнь в России" (Кроль 2008: 270). Но обыденная жизнь шла своим чередом. Автор рассказывает, как почти все еврейское население было взбудоражено его возвращением из Сибири. Среди его земляков был обычай "поздравлять друг друга с большой радостью присылкой вина - одной, а то и двух бутылок". И вот в дом его родителей потянулись люди с такими приношениями и поздравлениями, причем большинство приходивших они даже не знали. "Приходили ненадолго, горячо поздравляли, обменивались с нами несколькими фразами и удалялись" (Там же: 269).
Думаю, что это было формой общинной солидарности, которая проявлялась и в беде, и в радости.
Немногословно, но содержательно рисует автор различные еврейские типы "черты оседлости". Вот, к примеру, его отец. "Деловой человек", как теперь говорят, он был опытным подрядчиком, но, видимо, не очень удачливым; семья жила на скромные доходы с когда-то приобретенного дома (Там же: 273). Отец был человеком глубоко верующим,
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.