Формула красоты в русских волшебных сказках и былинах
© И.П. ЧЕРНОУСОВА
На материале русских волшебных сказок и былин в статье анализируются фольклорные формулы, являющиеся средством выражения эстетического понятия красота.
Ключевые слова: фольклорная формула, фольклорная концептосфера, фольклорная картина мира.
Материалом для исследования послужили тексты из собраний «Народных русских сказок» А.Н. Афанасьева [1] и «Онежских былин, записанных А.Ф. Гильфердингом летом 1871 года» [2], а объектом -фольклорные формулы, в которых описывается внешность царевны и чудесных детей.
Изучением фольклорных формул занимались многие ученые: Л.Г. Ба-раг, Н.М. Герасимова, О.А. Давыдова, Т.Г. Дмитриева, Д.Н. Медриш, А.И. Никифоров, Н.В. Новиков и др. [3]. При определении формулы внимание исследователей обращается, как правило, на ее лексико-син-таксическую устойчивость, стереотипность, повторяемость. Анализ формул с лингвокультурологических позиций показывает: «формула -это комплекс традиционных смыслов...» [4. С. 13].
В волшебной сказке объектом эстетической оценки является царевна, будущая невеста героя. Семиотический смысл элементов ее портрета -
«исключительность внешности». Образ абсолютной красавицы рисуется с помощью формул:
(за тридевять земель, в тридесятом царстве / государстве)
есть такая красавица, что
ни в сказке сказать, ни пером описать /
ни вздумать, ни взгадать, (только в сказке сказать) /
в белом свете не видать, во всем царстве не сыскать /
лучшей нигде не сыщешь / вообразить лучшей нельзя /
такой красоты во всем свете нет.
Обобщенное значение приведенных вариантов формулы красоты: «единственная в своем роде» [5]. Необыкновенная, исключительная красота настолько поражает своим великолепием, что не поддается описанию: «ни в сказке сказать, ни пером описать». Второй элемент этой формулы более «позднего, книжного происхождения» [6. С. 101].
Уникальность красоты часто описывается с помощью прилагательных, содержащих отрицание: ненаглядная, невообразимая, неописуемая, неслыханная, невиданная, несказанная красота (краса) или глаголов с отрицательными частицами не и ни: не видать, не сыскать, ни вздумать, ни взгадать и др.
Местонахождение царевны - за тридевять земель, в тридесятом царстве-государстве - свидетельствует о том, что в сказке непосредственно отражается существовавший в обществе принцип экзогамии, в соответствии с которым невесту нельзя брать из «своей» среды [7. С. 9].
«Здравствуй, русский царевич! Куда ехать изволишь?» - «Еду, бабушка, невесты искать, а где искать - и сам не ведаю». - «Постой, я тебе скажу, дитятко! Поезжай ты за море в тридесятое королевство; там есть королевна - такая красавица, что весь свет изъездишь, а лучше ее нигде не сыщешь!» [1. Т. I. С. 413]; «Что с тобой подеялось? Аль кручина какая?» - «Ах, ваше величество! Видел я у стрельца жену, такой красоты во всем свете нет; все об ней думаю: и не заесть и не запить, никаким снадобьем не заворожить!» [1. Т. II. С. 136]; «...Елена Премудрая - такой красы неописанной, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать!» [Там же. С. 248].
В некоторых случаях при описании красавицы в качестве характеристик выступает цвет: «алый цвет по лицу расстилается, белый пух по груди рассыпается» или «краше солнца, ясней месяца и белее снегу белого». Здесь красота соотнесена с красным и белым цветом, которые символизируют солнце, как показано в исследовании А.А. Потебни [8]; «А в таком-то царстве, в таком-то государстве, - говорил он, -живет Елена-царевна Прекрасная - невиданной красоты; алый цвет у ней по лицу рассыпается, белый пух по груди расстилается, и видно, как мозжечок из косточки в косточку переливается» [1. Т. I. С. 324].
«Ты, Никита, похваляешься, что можешь достать мне невесту краше солнца, ясней месяца и белее снегу?» [1. Т. II. С. 79-80].
Если невеста героя не имеет имени, то обязательно отмечается ее красота: прекрасная царевна, девица-красавица, красная краса, черная коса, Царь-девица, или у царевны «говорящее» имя, подчеркивающее ее красоту: Милолика-царевна, Миловзора Прекрасная, царевна Неоцененная Красота, Ненаглядная Красота, Елена (греч. свет, являющийся типичным признаком красоты) Прекрасная.
При изображении чудесных детей царицы в волшебной сказке используется другая формула красоты с тем же традиционным значением: «исключительность внешности». Н. Рошияну отметил связь между блеском золота, серебра, самоцветов и красотой героев [6. С. 101, 150]. В этой формуле обнаруживается также связь между красотой и космосом (небесными светилами):
по колено ноги в серебре,
по локоть (грудь) руки в золоте,
во лбу красно солнышко,
на затылке светел месяц,
[по бокам (косицам) часты мелки звездочки].
«Была я замужем за Иваном-царевичем, родила в первом брюхе трех мальчиков - по колено ноги в серебре, по локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц.» [1. Т. II. С. 381]; «А на том острове живет прекрасная королевна с четырьмя сыновьями; три сына красоты неописанной - по колена в серебре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды! Ходят-гуляют по саду -весь сад освещают!» [Там же. С. 386]»; «А я бы желала быть за самим царем и родила бы ему двух сыновей - по локоть руки в золоте, по колено ноги в серебре, в затылке светел месяц, а во лбу красно солнышко, да одну дочь, которая как улыбнется - посыплются розовые цветы, а как заплачет - то дорогой жемчуг!» [Там же. С. 392].
Изображение небесных светил на теле человека в виде формулы встречается не только в сказках, но и в былинах. Например, в былине «Дунай», но здесь формула получает дополнительное значение: Дунаю дается последняя возможность образумиться, когда Настасья сообщает ему женскую тайну будущей матери. У нее в утробе младенец сказочной красоты - зачат новый богатырь:
У меня с тобой во чреве есть чадо посеяно, По коленкам у него есть ножки во серебри, По локоточкам ёго ручки в красном золоти, А назади у него пекет светёл месяц, От ясных очей как будто луч пекет
[2. Т. II. С. 108].
Отдельными элементами формулы является триада небесных светил: солнце - источник жизни на земле, месяц (луна) - погасшее светило, именуемое в славянских народных песнях братом, иногда сестрой солнца, и звезды. Свет солнца ассоциируется с золотом, его красочным сиянием, а свет месяца (луны) - с серебром. Следует отметить, что золотой цвет преобладает в произведениях устного народного творчества, потому что золото-серебро в фольклоре многих народов - знак прекрасного в природе и в мире вещей. Эпитет «золотой» в волшебной сказке имеет дополнительное значение: «принадлежащий к иному царству, волшебный», а в русской былине - «дорогой, драгоценный, богатый, красивый».
В приведенных формулах прекрасное мыслится как неотъемлемое свойство мира, космоса. Существуют различные мнения о происхождении рассматриваемой формулы, и все они связаны с мифологией. Прежде всего, отмечается связь с близнечным мифом, существующим у славян. На определеном этапе развития близнечный миф приобрел космогонические признаки [9].
А.Н. Веселовский отмечал, что сказочные формулы являются остатками мифов. Таковым исследователю представлялся славянский миф о человекоподобном солнце, который он поставил в контекст мифологии других народов (древних греков, германцев, румын, итальянцев и проч.) [Цит. по 10. С. 94].
В фольклоре солнце и месяц могут персонифицироваться в женском и мужском образе: «Солнце - князь земли, луна - княжна» [11].
Высказывалось предположение и о культовом характере сказочной формулы: основой фантазии будто бы послужила статуя, слитая из золота и серебра. «Генезис этой темы восходит к индоевропейскому мифу о сотворении мира из тела первочеловека, принесенного в жертву богам путем расчленения его на части, которые отождествлялись с элементами космоса» [10. С. 94].
У восточных славян представления о божественном происхождении света, о соотношении человека и вселенной, микро- и макрокосмоса содержатся в духовном стихе «Голубиная книга»:
У нас белый вольный свет зачался от суда Божия,
Солнце красное от лица Божьего,
Самого Христа, Царя Небесного;
Млад-светел месяц от грудей его,
Звезды частые от риз Божиих,
Ночи темные от дум Господних,
Зори утрени от очей Господних,
Ветры буйные от Свята Духа,
Дробен дождик от слез Христа,
Самого Христа, Царя Небесного.
У нас ум-разум самого Христа,
Наши помыслы от облац небесных. [12].
Миф, вошедший в сказочную формулу красоты, нес в себе идею небесного света, сияния, исходившего от чудесных персонажей [10. С. 96]. Необычность детей сконцентрировалась в их светоносном облике не случайно, ведь свет в народной традиции - воплощение миропорядка, красоты, истинности и праведности.
Фантастически прекрасный облик детей, запечатленный яркой сказочной формулой, выражал материнское могущество героини. Тем самым создатели сказки возвышают образ героини, воспевая материнское начало.
Несомненно, что космогонический миф, «окаменевший» в яркой поэтической формуле, оставил неизгладимый след в культуре славян.
Центральная формула красоты, которая использовалась в фольклоре для изображения внешности чудесных детей царицы, послужила волшебно-сказочной основой для «портрета» Лебеди в «Сказке о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Сал-тановиче и о прекрасной царевне Лебеди» А.С. Пушкина: «Днем свет божий затмевает, / Ночью землю освещает, / Месяц под косой блестит, / А во лбу звезда горит».
В былине предметом воспевания становятся не счастливый брак, семья, а государственные интересы как более важные. Поэтому объектом эстетической оценки в былине является не только желаемая для князя Владимира Красное Солнышко невеста, но и государыня для Киева:
Ростом высокая,
Станом становитая / статна,
Умом свершна,
На лицо (красой) красовитая.
Очи (очушки, глаза) у ей (ней) ясн-а (-ых) сокол-а (-ов), Брови (бровушки) у ей (ней) черн-а (-ых) собол-я (-ей), Белое лицо как белый снег, Личико / ягодицы как маков цвет. Походочка лани белою (павлиная). А речь лебединая.
Было бы мне князю с кем жить да
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.